– Садись, выпьем, – тут же включился отец. Ну, еще бы, такой повод.

– А что не выпить, наливай.

Новость, что Людка откинулась, распространилась по Семеновке со скоростью лесного пожара. Потянулись знакомцы всех мастей. И дружки бывшие тоже.

– Не выгонять же, хорошо сидим, – думала Людка.

С утра она даже не могла вспомнить, кто предложил ей шприц…

******

Так получилось, что Нина Петровна с мужем стали не очень молодыми родителями для Оленьки. Души в дочке-внучке не чаяли. Родных детей не особенно баловали, но для нее ничего не жалели.

Это у других была одна кукла гэдээровская, и то если повезет, у маленькой Оли они были все, какие только было можно купить, причем не только в родном городе. Предприниматель дедушка постарался, подарки вез из московского «Детского мира». Комплекты игрушечной мебели, кукольные платьица, наборчики с пупсами – всем этим буквально была заставлена детская комната. Сашка, незадачливый отец, все равно не жил дома, поэтому его комнату переделали и отвели для Оли.

И конечно наряжали ее как куклу, она и выглядела так. Нечеловечески аккуратный ребенок, такой спокойный и чинный. Это другие носятся по детской площадке, сбивают коленки, пачкаются.

–Странные эти дети, что за удовольствие копаться в песке, лепить дурацкие пирожки, раскладывать их на бортике песочницы, гадость какая-то, – думала про себя Оля.

Она никогда не любила таких игр, ей гораздо большее удовольствие приносило то впечатление, которое она оказывала на окружающих, выходя из дома, нарядная, в очередном платьице с кружевами. Тетки восхищенно охали.

– Повезло тебе, Нина, это же надо, какой ребенок-то золотой, не то что мой/моя, – вздыхала очередная мамаша, убегавшаяся за чадом и не спускающая с него глаз, чтобы не упал, не ударился или просто не убежал со двора.

Оля все это внимательно слушала и пристально рассматривала болотного цвета глазами взрослых. Были, правда, и те, кто как-то поеживался под ее взглядом, но в таких случаях Оля старалась как можно быстрее увести глаза в сторону, чтобы не заставлять нервничать взрослых. Эту особенность она тоже уловила, большинство воспринимали ее с восторгом, но были и другие, в глазах которых появлялся вопрос. Тут было нужно сразу переключить внимание, чтобы сильно долго не задумывались, и мысль не могла оформиться. Этому она научилась еще лет в пять.

Свои глаза она любила, зелено-карие, цвета хаки, считала их одним из преимуществ своей внешности. Она вообще всегда была уверена, что является неотразимой красавицей, буквально с первого шага. Никогда не сомневалась в собственной неотразимости. И имя свое любила, обычно девочки очень долго бывают недовольны тем, как их назвали. Но не в этом случае. Ольга – роскошное имя, царское, твердое и, одновременно, мягкое, можно Оленькой называть, но это уже для избранных.

И еще одно, она не умела плакать от жалости к другим, а себя жалеть у нее не было никакого повода. Потом она, конечно, научится мастерски владеть искусством выдавливать из себя слезы в нужный момент, незаметно ткнув ногтем мизинца в угол глаза. Как-то, выйдя во двор, Ольга увидела, что вся детвора сгрудилась и рассматривает что-то на земле. Подойдя, увидела непонятный мокрый комок, как потом объяснила бабка, так Оля называла про себя Нину Петровну, это был птенец голубя, еще не умевший летать. Видимо выпал из гнезда и умер, без родителей в этом мире мало кто выживет, что в дикой природе, что среди людей. Пока девчонки утирали слезы и сопли, Оля внимательно смотрела на крошечный трупик, даже подошла поближе и носком туфельки попыталась перевернуть на другой бок, чтобы получше рассмотреть. Удивительное самообладание для маленькой девочки, но на это никто не обратил внимание…

Когда Оленьке исполнилось восемь лет, любящие бабушка с дедушкой решили сделать внучке подарок. Сюрприз. Придя с уроков, она увидела в коридоре котенка. И родственников, которые едва ли не писались в штаны от умиления. Пришлось разыграть восторг.

Уж что-что, а копировать эмоциональные реакции она научилась едва ли не с пеленок. Иногда забывалась, нельзя же все время быть начеку, тогда ловила удивленные взгляды окружающих. Приходилось включаться и отыгрывать, благо репутация у нее была очень сдержанной девочки, это было на руку. Никто не ожидал больших проявлений радости или горя, привыкли с раннего детства. Единственное чему она умела не то чтобы радоваться, но от чего получала удовольствие – это вещи. Покупка очередного платьица или туфелек – вот где счастье. Подбирать сумочку к заколочкам, а бантики к колготкам она умела как никто другой.

Котенок начал бесить буквально с первого дня, Маркиз, так решили назвать домашнего питомца, отчего-то решил забавляться с обувью Оленьки. Повадился грызть шнурки на лакированных ботиночках бордового цвета. Да и поцарапать мог, этого ему она простить не могла. Заодно решила поупражняться, проверить кое-что.

В советские времена еще не было организаций, которые занимались дезинсекцией и дератизацией домов, поэтому мыши, тараканы, а то и крысы не были редкостью. Боролись с ними разными способами, шло в ход все, от сушеного репейника, разбросанного по углам кухни, до отравы. Нина Петровна хранила заветную склянку с белесыми гранулами в самом углу буфета, на верхней полке. Куда не могли забраться уже подросшая младшая дочка или, не приведи Господь, внучка.

Выбрав момент, когда дома не было никого, Оленька сдвинула кухонный стол поближе к буфету, с табуретки достать крысиный яд не получалось, как ни старалась, не хватало роста. Она и в дальнейшем будет из тех, про кого говорят: «Маленькая собачка до старости щенок». Но со стола, поднявшись на цыпочки, ей удалось подцепить кончиками пальцев пузырек. Аккуратно откупорила, не стала брать все, отсутствие яда бабка точно заметит. Взяла буквально три крупинки, напоминавшие крошечные снежки, или льдинки. Даже залюбовалась, до чего красиво выглядит. Прямо волшебно. Подпихнула склянку обратно в угол, вернула с трудом стол на привычное место, вроде так и было. Добычу спрятала в игрушечную кастрюльку, даже улыбнулась, как все оказалось просто.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, выбрала на неделе момент, когда опять же не было никого в доме, взяла одну из крупинок, но подумав, решила, что может оказаться много, кое-как раскрошила, взяла чуточку, даже не щепотку, подмешала пальчиком в блюдце с молоком Маркиза, преодолев брезгливость, ложкой побоялась воспользоваться. Остатки яда бросила в раковину, руки тщательно вымыла с мылом.

Стала ждать. У котенка была особенность, молоко он не пил, ему наливали в плошку, тот ждал, пока в тепле оно скиснет, и только после этого начинал есть. Надоедливое животное.

На утро с удовлетворением увидела, как Маркиз едва переставляет ноги. Обеспокоенные домочадцы решили, что котенок приболел, может мышку какую отравленную поймал, тогда такое было не редкость. Принялись отпаивать бульончиком. Оленька очень сильно переживала, помогала, как могла, водичку в блюдце меняла, норовила котенка на руки взять. Выходили животное общими усилиями.

Через пару месяцев повторила опыт, только в этот раз взяла почти половинку горошины. Маркиза, бедолагу, рвало, свозили даже к ветеринару, тот ему и клизму поставил и какой-то раствор закачивал в желудок. Оленька смотрела на все эти манипуляции с нескрываемым интересом. Даже задала парочку вопросов звериному доктору, тот удивился, увидев неподдельный интерес, стал объяснять. Девочка очень внимательно слушала. Даже жаль было уезжать из лечебницы. И в этот раз котенок выкарабкался, даже пакости со шнурками оставил, как почувствовал.

– Нет, милый, тебе это не поможет, – думала Оля. Не то чтобы ты мне уж сильно как-то мешаешь, просто проверить кое-что нужно. Знать точно. А то в книжках столько всего понаписано, про какие-то переживания, страдания, боль утраты. Все это ее не трогало. Вон, бабка смотрела недавно «Аленький цветочек», так слезы утирала, уж так ей всех было жаль, и папашу недалекого, и чудовище. А что их жалеть-то? Фильм про какую-то собаку показывали, кличка у него еще такая смешная была, Бим, кажется, так вообще все рыдали. Пришлось тыкать себе в глаз, слезу выжимать.