Не знаю, случалось ли вам биться над загадкой, решение которой ускользает? А потом, ба-бам, и все встало на свои места. Пустые оболочки – люди без души, невероятно, но есть. Я бы, наверное, отмахнулась, если услышала такое от гадалки, экстрасенса или любого другого эзотерика, но когда это слышишь от православного священника…

В Советском Союзе секса нет. Ага, как же. Был, и еще какой, в семидесятые отжигали так, как нынешней молодежи и не снилось. Клубов, конечно, не было, в современном понимании этого слова, но дискотеки в районных и городских Домах Культуры проводились регулярно. Заканчивались они, конечно, не под утро, но предприимчивая молодость всегда найдет выход из любой ситуации. Кто-то пойдет гулять по укромным местам, благо их всегда в любом городе в избытке, кто-то пойдет на свободную от предков квартиру, прихватив с собой дюжину приятелей.

Как ни билась Нина Петровна со своим старшеньким – бесполезно. Лет с четырнадцати начал гулять. Да так, что мать совершенно справедливо опасалась, что от него в подоле принесут. Собственно, так и получилось. Когда, открыв на настойчивый звонок дверь, увидела девицу с уже заметно округлившимся животом, даже не удивилась. Пригласила пройти, усадила на кухне пить чай. Сама же пошла будить ненаглядного сыночка, имея очень небольшую надежду, что приплод будет не от ее семнадцатилетнего оболтуса, который только-только поступил в институт гражданской авиации и приехал домой на каникулы отдохнуть после сдачи первой сессии.

– Ну что, Сашка, подъем, – тряхнула сына за плечо.

– Мам, ну дай поспать, что ты меня будишь, мало того, что в дверь кто-то трезвонит, так еще и ты, – недовольно пробурчал не желавший покидать свою уютную детскую постель молодой человек.

– Придется, к тебе гостья пожаловала.

– Мам, ну какая гостья, в такое время.

– Вот, ты мне и объяснишь, какая. Живо поднимайся, да штаны надень, нечего в трусах щеголять. Умойся и не заставляй себя долго ждать.

Вернувшись на кухню, принялась рассматривать девушку. Миловидная, худенькая, но непростая. Верченая девка, явно не из интеллигентной среды. Впрочем, опять же не удивительно. Сын отчего-то упорно выбирал девушек не своего круга. Поняв, что интерес к противоположному полу у него огромный, а удержать в узде невозможно, мать много раз пыталась познакомить сына с дочками подруг или просто хороших знакомых. Но каждый раз терпела поражение. Сашка откровенно издевался над очередной тургеневской барышней из приличной семьи, так, что у той едва ли не слезы выступали на глазах. Нина Петровна пыталась как-то сгладить неловкость, было неудобно и перед девушкой, и перед приятельницей. Потом махнула рукой, приняв тот факт, что сын унаследовал невероятно независимый характер от мужа.

А тот был человеком удивительным, во многих отношениях. Предприниматель по духу, он и работал снабженцем, умудрялся всегда что-то доставать, обменять, выгодно приобрести, с еще большей выгодой продать. Когда в их тресте начались проверки, выявили хищения в особо крупном размере, он и в этой ситуации сумел не чтобы выйти сухим их воды, но получить минимально возможный срок, отсидел буквально пару лет. А выйдя, устроился в другой трест, благо связи остались, где ровно так же продолжил свою деятельность. Заставить его делать то, что не нравилось – было невозможно, как и прекратить то, что доставляло удовольствие и составляло смысл жизни. И хотя у сына напрочь отсутствовал дух предприимчивости, но настойчивость в части своих желаний была ровно такая же.

Сашка только на несколько секунд смешался, увидев Люду, так звали девушку, но быстро взял себя в руки. Не стал отпираться, было дело летом, гуляли, ну вот и …нагуляли.

Хотя бы в этом ведет себя как мужик. Речь об аборте не шла, все как-то сразу и без рассуждений решили, что ребенку быть. В конце концов, он же не виноват, что у него родители – молодые придурки. Нужно было как-то вечером сказать отцу. Младшая сестренка, Светка, проснувшаяся от шума голосов на кухне, стояла в дверном проеме и буквально таращилась на девушку Саньки. Ну, еще бы, в семь лет и вот такие новости, у братика будет лялька. Представляла, как станет во дворе подружкам рассказывать, ни у кого таких историй не было.

Расспросив Люду, Нина Петровна поняла, что ее чутье и жизненный опыт не обманули, девочка была из совсем другой среды, той, что можно считать неблагополучной. Родители откровенно пьющие, живут в частном секторе в Семеновке, там ее сынок и подцепил девицу, придя с друзьями погулять после дискотеки. Узнав, что дочка беременная, папаша изрядно ее поколотил, с тех пор жизнь у Люды стала невыносимой, домой хоть не иди, в техникуме тоже стали косо смотреть, заметив интересное положение.

Зная характер мужа, Нина Петровна вечером ожидала бури. Но он, к ее невероятному удивлению, отнесся к произошедшему скорее философски. Сказал, что свадьбу сыграют позже, следующим летом, а пока, девушка будет жить у них, раз уж сын умудрился сотворить такое. Родится ребенок, будем помогать, свое же, внук или внучка.

Где-то в середине апреля родилась девочка. Назвали Ольгой. И как это часто случается с молодыми родителями, те оказались не готовы к появлению ребенка. Сашка учился в другом городе, а молодую мать совершенно не радовала перспектива быть привязанной к крохотному кусочку мяса, который отчего-то постоянно требовал внимания. Она даже не принимала участия в выборе имени. Какая собственно разница? Оказалось, что быть матерью вовсе не так интересно. Поэтому через пару месяцев, перетянув потуже грудь, она просто ушла.

Вернулась к родителям, как будто и не было беременности, нескольких месяцев отсутствия. Вроде как ненадолго куда-то отлучилась, про ребенка даже никто и не спрашивал. Приятели тоже обрадовались возвращению Людки, с ней было легко и весело. Восстановилась в техникуме, про дочь особенно не вспоминала, за то время, что прожила в квартире несостоявшихся свекров, успела понять, что ей там однозначно будет хорошо. Скакать будут вокруг Оленьки всем семейством. Можно не переживать.

Проживала молодость так, как было принято среди ее знакомых: шумно, с пьянками-гулянками. Как-то незаметно от покуривания травки перешла на вещи серьезнее. Даже не было страшно, тогда еще не знали, какая статистика выживаемости и ремиссии героиновых наркоманов, это современный Интернет расскажет и даже покажет, что бывает с разными зависимыми. А в конце семидесятых только начиналась эта эпидемия. Привыкание наступило быстро. Понадобились деньги. Начала воровать у родителей, но там не особенно разживешься, люди пьющие свою получку растрачивали за первые две недели. Да и папенька мог кулаком приложить так, что мало не покажется. Пришлось искать другие способы.

Прибилась к небольшой банде таких же, как и сама, промышлявших по большей части грабежами. Подкарауливали одиноких женщин, возвращавшихся в одиночку с работы или просто припозднившихся, пьяниц и вовсе обирали без всякого зазрения. Снимали золото, а по зиме – меховые шапки и горжетки. Все это обменивалось на дозу у цыган, естественно, что настоящей цены те не давали, ровно столько, чтобы не сдохнуть от ломки.

Но сколь веревочке ни виться.... Повязали их всех, в том числе и Людку. На суде она пыталась вызвать жалость, даже вспомнила про ребенка. Но после того, как свидетелем вызвали Нину Петровну, факт материнства сыграл скорее против нерадивой мамаши. Мало того что наркоманка, занимается грабежами, так еще и младенца бросила. Дали семь лет.

И покатились тюремные деньки, один на другой похожий. Был, правда, один плюс – пришлось переломаться на зоне. Поневоле завязала Людка. Через пять лет вышла по УДО.

Идти было, собственно, некуда, кроме как к родителям. Дом, казалось, стал еще приземистее, будто в землю ушел. Постепенно превратился в абсолютный бичевник, каких сотни по городу, грязь по всем углам, родители привычно пьяные.

– О, дочуля, вернулась, – попыталась обнять Людку мать, едва державшаяся на ногах. Даже взрыднула у дочки на плече.