После Совета господин Данте направился прямиком «в поля», то есть в подведомственные преисподние, дабы проинспектировать надлежащее выполнение всего того гениального, что он накреативил за последние несколько тысячелетий.

Первым делом господин Директор заскочил в ад для бюрократов, полюбовался, как там проходит процесс легализованного бунта против самого Данте. Уже которое столетие душам, помещенным в этот сектор, рассказывают одну и ту же легенду: чтобы выбраться из заключения, они должны собрать «несколько справок» и подать официальное прошение о несогласии с процедурой кармического наказания. Проблема в том, что на получение одной бумажки по регламенту уходит от одного до пяти веков, заявления просителей часто теряются, а взятки в аду, увы, не предусмотрены. Если добавить к этому перерывы на обед, выходные и больничные адских клерков, то получение нужных документов затягивается на неопределенные сроки. Но все равно, каждый день просители с шести утра выстраиваются в очередь у дверей Отдела Кадров, надеясь, что уж сегодня-то их справка наверняка будет готова. К радости Данте, вялый бунт бюрократов был в разгаре: Отдел Кадров утопал в бумагах, а кое-где со слов «Вас здесь не стояло!» разгорались настоящие массовые драки.

Следующим пунктом в рабочем плане господина Директора значилась беседа с Главой Профсоюза работников ада. Бойкая Лючия Ферра, бывшая андалузская гадалка, пользовалась заслуженным авторитетом в среде нечисти и адских клерков, потому общим решением была избрана на высокую должность лет сто назад. С тех пор их встречи с Данте носили характер запланированного стихийного бедствия. Лючия изводила Данте своими требованиями с поистине инфернальной изобретательностью и смаком, на что господин Директор отвечал ей приторно-показной душевностью и абсолютным бездействием, способным взбесить до смертоубийства даже малоизвестное божество любви к котятам.

На этот раз Лючия Ферра, разряженная, как обычно, со скромным шиком цыганской лошади, попыталась продавить поправки в трудовом кодексе для сотрудников ада, где содержатся недобросовестные повара. Ей непременно хотелось, чтобы работники, изображающие вечно голодных посетителей заштатной столовой, получили право плевать в лицо повару, якобы пересолившему их суп.

– Лючия, при всем уважении, – расплылся в любезнейшей улыбке Данте, – что за дурновкусие!

Директор и Глава Профсоюза беседовали в подсобном помещении мини-ада для мучителей Джордано Бруно, где хранились глобусы разных размеров, вязанки хвороста и банки с зажигательной смесью.

– Наша конечная цель – заставить душу задуматься о правомерности ее поступков, а не унизить до полного морального разложения или слепой ярости, – продолжал Данте с выражением лица нянечки, разговаривающей с умственно-отсталым подопечным. – Постоянно плохие блюда при любых исходных ингредиентах – уже достаточное испытание для повара, не нужно дополнительно плевать ему в лицо. Во всем нужна мера.

И Данте сделал паузу в назидательном монологе, чтобы дать возможность Лючии осмыслить глубину его слов. Лючия осмыслила, но не отступила.

– Но работникам нужна эмоциональная разгрузка, – хриплым голосом протянула она и кокетливо откинула за спину длинные лохмы. – Вы же понимаете, господин Директор, что такое эмоциональное напряжение?

Цыганка томно посмотрела на Данте, намекая на неприличное. И все бы ничего, в обычной ситуации господин Директор с энтузиазмом включился бы в игру. Вот только дамочке на момент последней земной смерти было лет восемьдесят с хорошим гаком, поэтому Данте вместо ответа целомудренно отвернулся – чтобы Лючия не увидела, как его перекосило. Через мгновение, когда к нему снова вернулось самообладание, он с милейшей улыбкой пастора взглянул на Главу Профсоюза и со счастливым вздохом произнес:

– Ах, моя дорогая! Ну как отказать этому очаровательному цветку! Конечно же, я знаю все об эмоциональном напряжении. Поэтому, – он интимно посмотрел на Лючию, и искорки взметнулись в бездонных глазах. – Вот. Держи, красавица.

И Данте сунул в руки слегка разомлевшей Лючии неведомо откуда взявшуюся бумажку.

– Развлекитесь с ребятами, – Данте доверительно подмигнул гадалке на прощание и исчез, оставив Лючию в одиночестве изучать регламент всеобщего адского турнира по пинг-понгу.

Затем Данте, как и обещал, встретился с Аларихом на границе христианского ада в симпатичной таверне «Огонек» и пропустил с приятелем несколько рюмок амброзии. Обсудив кое-какие детали предстоящей преподавательской и, раз уж так вышло, охранной деятельности с Главой Службы Наблюдения, он снова отправился по делам.

Зам. по рецидивистам уже поджидал Данте в «преисподней для нытиков», как господин Директор называл сектор для душ, склонных к унынию и самокопанию. Это было одно из самых страшных мест в аду. Всегда комфортная погода, исполнение всех желаний и полное отсутствие поводов для нытья делали пребывание здесь профессиональных «унывальщиков» действительно невыносимым.

– Как дела, Рави?

Невысокий, кругленький, как бочонок, и смешливый Рави Маниндра, когда-то служитель Ганеши, а теперь – один из лучших помощников Данте, мелко засмеялся по своему обыкновению, закачав лысой головой.

– Души приходят – души уходят, а дела остаются, – весело изрек он.

– Что-то новенькое? – спросил Данте.

– С крестоносцами опять провал, – задорно посетовал заместитель. – Уже который век в аду сидят, и до сих пор думают, что их мусульмане прокляли. Вину не признают. Я уже и пророков подсылал, и на жалость давил, и образовательное кино показывал. Все без толку.

– Публика тяжелая, это точно, – согласился Данте. – Давай вот что попробуем: проведи кастинг на роль их любимого Христа. Пусть он к ним придет, по воде походит, там, не знаю, воду в вино превратит, и все такое. И лично отправит всех в геенну огненную с формулировкой «за убийство и осуждение ближних», чтобы у парней никаких сомнений не оставалось в своих грешках. Организуй им все, как они любят: чертей, котлы, муки адские. Примитив, конечно, но что поделаешь? Раз уж по-хорошему не догадываются, что к чему, может, хотя бы по-плохому сообразят.

– А может быть, самого позвать? – спросил Рави, кивая куда-то вверх.

– Вот еще, – фыркнул Данте. – Сына Божьего ради кучки фанатиков дергать! У него знаешь сколько таких баранов? Я когда их последний раз видел с Мохаммедом, Авраамом и Буддой, чуть не разрыдался от жалости. Они уже сто раз пожалели, что воплотились. А я не знаю, куда пристроить всех их верных последователей – ад-то не резиновый.

– Что есть, то есть, – весело отозвался Рави.

– Это все по рецидивам? – уточнил Данте.

– Из серьезного – да, – ответил заместитель. – А по мелочи сам разберусь.

– Тогда до встречи, старина!

– До связи, Директор!

Вернувшись в кабинет, Данте обнаружил на столе несколько новых документов: отчет о ходе модернизации в секторе для интернет-мошенников, несколько докладов от младших замов и справку о пострадавших в результате взрыва фантомах, которую он незаметно от Арлены запросил у секретаря еще до Совета. Господин Директор снова вернулся к мыслям о возможных причинах взрыва в Академии и, располагаясь поперек любимого кресла, приказал Двери отправить волонтеров на проверку нижних миров и назначить хорошее вознаграждение тому, кто найдет пропавших.

– Что-то еще есть на сегодня? – спросил он у секретаря.

– В Приемной ожидает собеседования кандидат на вакантную должность бренд-менеджера христианского сектора.

– Точно! Я совсем забыл про него, – Данте со вздохом спустил ноги с подлокотника и занял приличествующее Креативному Директору ада положение. – Пусть заходит.

Дверь впустила в кабинет высокого молодого человека в очках и бесформенном вязаном свитере. Он прижимал к груди толстую папку бумаг, будто это было самое ценное в его жизни.

– Добрый день, юноша! – торжественно произнес Данте, жестом приглашая гостя занять одно из кресел напротив. – Представьтесь, пожалуйста.