Загрохотала цепь. Сфера стала быстро опускаться. Я подумал, она ударит зверя по носу, но шар, покачиваясь, остановился в полуметре от вытянутой морды. В глаза оборотню ударил яркий свет из расположенных по периметру выпуклого дна круглых фонарей. Из головных фиксаторов появились крюки, пролезли в пасть монстра и широко раздвинули челюсти. Чудовище издало гортанный рык и снова попыталось вырваться из крепких объятий. Видимо, зажимы усилили давление, поскольку грозное рычание перешло в трусливый скулёж, а из разорванной губы гранатовыми зёрнами брызнула кровь.

Косые лепестки на дне сферы с шипением скрылись в щели между стенок. Из звёздчатого отверстия с тихими щелчками полезла телескопическая трубка с резиновым загубником на конце. Чёрный наконечник плавно приблизился к раскрытой пасти, откуда с хрипом вырывалось дыхание, замер в паре сантиметров от выгнутого мостом языка.

Я застыл, предчувствуя какой-то подвох. Рядом со мной напрягся Кригер в надежде на скорое зрелище.

И оно произошло.

Из трубки хлынула бурая жидкость, а вместе с ней и длинные глянцевые черви. Монстр задёргался, вырываясь из крепких зажимов, жижа продолжала хлестать ему прямо в пасть, и, чтобы не захлебнуться, зверю пришлось проглотить паразитов.

Измученный желудок не вытерпел, я сложился пополам и мощным потоком изверг его содержимое под ноги доктору.

– С непривычки всегда так, – сказал Кригер, отходя в сторону от неприглядной лужи на полу. – В первый раз и меня чуть не вырвало, но я сдержался. Хотите узнать, зачем это?

Я кивнул, достал из кармана платок, вытер губы.

– Ваше изобретение гениально, барон, но при всех стараниях вы так и не смогли продлить монстрам жизнь. Они жили чуть больше суток, а теперь, благодаря инвазии, срок службы изделия увеличился до двух лет. Конечно, результаты получены умозрительно на основе анализов, экспериментального подтверждения пока нет, но, думаю, мои расчёты верны. Вы представляете, какие это сулит перспективы?

– Представляю, доктор. Но зачем нам столь долгоживущие неконтролируемые особи? Ведь, если вы помните, помимо срока службы остро стояла проблема с управляемостью тварей.

– Паразиты и здесь пришли на помощь! – воскликнул коротышка и чуть не подпрыгнул на месте. – Они выделяют нейротоксины, те сильно раздражают центр агрессии в гипоталамусе. Поскольку тот расположен рядом с центром голода, то вот он прямой путь к дрессировке: выполнил задание правильно – получи еду. Твари новой формации беспрекословно слушаются приказов и выполняют их с поразительной точностью. Правда, жрут очень много и, как следствие, гадят. У некоторых по три раза в клетках приходится убирать.

– Ну что ж, у каждой медали есть обратная сторона. – Я заставил себя улыбнуться, на что Кригер ответил оскалом, означающим у него улыбку. – Спасибо за наглядную демонстрацию, доктор. Теперь я уверен: мы вовремя справимся с заданием фюрера.

– Хайль Гитлер! – заорал коротышка, застыв с вытянутой перед собой рукой.

Я ответил положенным воплем и посмотрел вниз. Пока мы разговаривали, конвейер унёс оборотня в другой зал, где, по словам доктора, шли испытания, и проходила первая в жизни чудовища кормёжка. Безумный учёный предложил понаблюдать за этими процессами, но я отказался, сославшись на усталость. На сегодня мне хватит впечатлений.

Возле машин с иглами суетились техники в герметичных костюмах со стеклянными шлемами а-ля аквариум на головах. Осторожно касаясь набалдашников толстыми пальцами резиновых перчаток, они меняли повреждённые иглы, проводили тесты аппаратуры и что-то делали с трубками.

Ещё одна бригада работала около сферы. Рядом с ними на тележке стояла бочка со знаком, отдалённо похожим на символ биологической опасности. Один из техников размотал опоясывающий бочку шланг и прикрепил к сфере. Другой взялся за рукоятку ручного насоса и стал дёргать её вверх-вниз. По тому, как задрожала гофрированная кишка, я понял: в сферу закачивают новую партию гельминтов.

Поскольку больше в смотровом зале делать было нечего, Кригер предложил пройти в столовую. Я хотел сперва отказаться: перед глазами всё ещё стоял захлёбывающийся червями монстр, но потом передумал. Всё-таки бутылка сельтерской, несколько кусков колбасы и сыр вряд ли сойдут за полноценный обед. К тому же с момента последней трапезы в особняке барона прошло немало времени, и организм понемногу требовал своё.

За столом доктор болтал не умолкая. Он постоянно хвастался об успехах улучшенной технологии, рассказывал о способностях обновлённых вервольфов. По его словам, они стали практически неуязвимы. Паразиты в процессе жизнедеятельности выделяли в кровь хозяина особое вещество: катализатор регенерационных процессов. Благодаря ему порезы затягивались за доли секунды, раны от пуль заживали немногим дольше, а шрамы рассасывались за считанные минуты.

Помимо этого, значительно выросла выносливость тварей. Они могли пробежать сотню километров без передышки, по двое суток обходиться без воды и переносить груз, в пять раз превышающий массу тела. Ограничением служило лишь постоянное желание есть. Передвижные пункты продовольствия должны были неотступно следовать за оборотнями, чтобы те не промышляли охотой. Поскольку твари отличались всеядностью, никто не мог поручиться, что они не станут нападать на людей.

– Но и здесь есть плюсы, – сказал доктор, помахивая передо мной наполовину обглоданной куриной косточкой. – Зверушек можно отправлять на зачистки вражеских территорий, поиски партизанских отрядов или сбрасывать на самолётах в тыл противника. Группа из пяти особей за сутки легко вырежет городок с населением в пятнадцать тысяч! Это ж какие перспективы, господин барон!

Глава 6

Прошло пять дней. Всё это время я проводил в лабораториях, на производстве или в специально оборудованных казармах, где монстры мирно дремали в покрытых инеем боксах, окружённые стойками с медицинской аппаратурой.

– Чтобы изделия меньше жрали, мы их вводим в контролируемую кому. Так дольше сохраняются ресурсы организма, да и специально приготовленный корм стоит дорого.

Кригер часто сопровождал меня и давал пояснения, если считал это необходимым. Коротышку так и распирало от гордости. Он с важным видом отдавал приказы подчинённым, но, когда говорил со мной, в голосе слышались подобострастные нотки. Кригер отдавал себе отчёт, что Валленштайн сотворил нечто необыкновенное, а он просто улучшил процесс. Барон дал ему возможность выслужиться, проявить себя, возможно, получить какие-то преференции, но без первоначального открытия все его потуги ничего бы не стоили.

Я ходил по территории комплекса, вникая во все подробности. Работы Кригера и приказ Гитлера дали мне такую возможность. Доктор внёс изменения в процесс трансформации, добился улучшения характеристик, и я, как создатель вервольфов, просто обязан был изучить все последствия инновации. Посетил я и пустующие помещения промышленных корпусов. Доктор сказал, что, если их ввести в строй, фабрика перейдёт на круглосуточный режим работы, и фюрер получит так нужную ему армию убер-зольдатен.

В один из дней коротышка перехватил меня на улице. Я как раз возвращался из цеха грануляции. Там в огромных машинах питательную массу сначала пропаривали, потом прогоняли через пресс. Готовые гранулы по специальным лоткам попадали в куб охладителя и уже оттуда через систему сит расфасовывались по мешкам.

– Вам нужно побывать на испытаниях, – заявил доктор, вставая у меня на пути. – Такого вы ещё не видели. Улучшенные вервольфы просто творят чудеса!

Говоря это, Кригер подобострастно смотрел на меня. В глазах доктора так и читалось желание выслужиться перед любимчиком Гитлера, чтобы получить заслуженную, по его мнению, награду. Я, как и подобает чопорному барону, не спешил с раздачей пряников. Сперва хотел во всём убедиться, а уже потом делать далеко идущие выводы. Для этого мне надо было побывать на стадии испытаний, к чему и пытался сподвигнуть меня коротышка с самого первого дня моего присутствия на фабрике. Я всеми правдами и неправдами отказывался от столь сомнительного удовольствия, но, видимо, этот час настал.