Пролог

Резкий хлопок оборвал нудный писк комара. Я смахнул чёрный трупик со щеки, отмахнулся от назойливо жужжащей над ухом мошкары и принялся энергично орудовать лопатой. День клонился к вечеру. Скоро возвращаться в лагерь, а я за смену кроме ржавой немецкой каски со звёздчатой пробоиной на макушке, пары покрытых толстым налётом пуговиц и изъеденной ржавчиной мины ничего не нашёл. Если так и дальше пойдёт, нам ни за что с Быком в срок не рассчитаться. А долг у нас перед паханом местной братвы немаленький образовался: почти тридцать штук американских денег, и вскоре обещал вырасти, как на дрожжах. Через неделю Бычара нас на счётчик поставит и тогда… я даже зажмурился и резко мотнул головой, гоня прочь невесёлые мысли.

Да уж, вляпались по самое не хочу, ничего не скажешь. А ведь так всё хорошо начиналось. Вечеринка в лучшем ночном клубе города по поводу удачного окончания сессии и второго курса факультета иностранных языков Волгоградского государственного университета. Море музыки, текилы и красивых девчонок. Откровенные танцы, знойные взгляды, недвусмысленные намёки на приятное продолжение вечера. А потом как-то резко всё закрутилось и пошло-поехало. Кристина, так зовут мою подругу, устроила скандал. Даже не помню из-за чего. То ли девчонки ей эмэмэску отправили, где меня Ленка целует в засос, то ли позвонили ей, и она приехала и всё видела. Короче, неважно. Мы поругались, она сказала, что бросает меня, и я напился в хлам.

В том же клубе отдыхал Бык со своей бандой. Кто-то из его парней стал подкатывать к нашим девчонкам. Нам это не понравилось. Я им чего-то сказал, они ответили. В общем, началась драка. Меня сразу вырубили кулаком в ухо. Лёха решил отомстить за лучшего друга, швырнул стул в обидчика и умудрился расколотить половину бара с дорогущим виски и коньяком. Да ещё и огромную плазму с аудиосистемой раскокал.

Клуб этот через третьих лиц принадлежал Быку. Там бы нас, наверное, и порешили за проявленную дерзость и неуважение к его авторитету, да у Быка возникла идея. (Он помимо клуба ещё и «чёрным» копательством промышлял.) Две недели назад Бык через Интернет познакомился с каким-то коллекционером военных реликвий. Тот набирал команду добровольцев для раскопок на местах боёв за Сталинград в районе среднего течения реки Царица, обещая ооочень большие деньги по итогам работы. Бык связался с ним, обговорил условия и получил аванс. Оставалось найти желающих целый месяц рыться в земле и кормить комаров, отыскивая ржавые железки. Дело с поисками добровольцев шло туго. Бык уже подумывал вернуть частично потраченный аванс (тот дядька, видно, тоже не из простых), но тут ему подвернулись мы. Думаю, он потратил минимум времени на уговоры, учитывая наше состояние и общую сумму долга на всех.

Я прибил очередного комара и уже хотел сделать небольшой перерыв, как вдруг под лопатой громко хрустнуло. Присев на корточки, я быстро отгрёб землю руками. Из тёмно-коричневого пласта выглянуло почерневшее ребро. Помимо лопаты у меня был с собой детский металлический совок. Орудуя им с осторожностью сапёра, я стал аккуратно выкапывать останки.

Вскоре из чёрной земли выступили кости запястья, которые опоясывал странный бугор, судя по всему браслет. Весь в бурой грязи и выростах он сильно смахивал на ветку коралла. Я попробовал отделить находку от похожей на сухую ветвь дерева мёртвой руки, но браслет, похоже, крепко прикипел к костям. Тогда я схватил конечность, как дубину, и со всей дури треснул ей по росшему на краю ямы старому вязу. Костяшки с треском рассыпались, а трофей камнем улетел в усыпанные розовыми цветами кусты шиповника. Пришлось лезть за ним в самую гущу. Острые шипы царапали руки, ветки норовили выколоть глаза, но я всё-таки вырвал добычу из зелёного плена.

Чумазый, с исцарапанной рожей, но довольный собой до чёртиков, я, с видом победителя, оглядел подступившие к делянке деревья. Они укоризненно шептались, словно журили меня за потревоженный покой мертвеца. Со стороны оврага налетел холодный ветер. Мне стало не по себе, я зябко поёжился, оглядываясь по сторонам.

– Да чушь это всё, бабкины сказки! – громко сказал я, желая подбодрить себя. – Хочешь не хочешь, а копать надо. Бык просто так от нас не отстанет, и чем быстрее мы с ним расплатимся, тем лучше будет для всех.

«И для вас, жмурики, тоже», – подумал я, глядя на кости в могиле.

Удар о дерево и полёт в кусты не прошёл для трофея даром. Налипшая за долгие годы грязь отвалилась, являя моему взору серебряный браслет. Весь в кружевных завитках, он походил на свёрнутую в рулон широкую полоску морской пены. Прямо по центру украшения из крупных бурунов проступал оскалившийся череп с «зонненрадом» на лбу и похожими на алмазы камнями в глазницах. Со всех сторон к нему на гребнях маленьких «волн» стремились крохотные черепушки, сверкая мизерными кристаллами вместо глаз.

Я так обрадовался, разглядев находку, что чуть не заорал от счастья. Похоже, удача повернулась к нам лицом: браслет легко мог погасить половину нашего долга. Может, я и загнул с оценкой его стоимости, но уж на треть суммы он точно потянет.

Ф-фу! Так и от сердца отлегло, а то вчера Лёха с Мишкой чуть не разодрались из-за небогатого улова. Повезло, Димон вовремя вмешался, да и Петрович черпаком по крышке застучал, приглашая всех на ужин.

Кстати, Макар Петрович Синцов к нам прибился по настоянию того же Быка. Мы-то думали дед за нами приглядывать будет, а он, оказывается, с семидесятых годов прошлого века ищет в этих местах могилу своего отца – Петра Евграфовича, старшины 484 стрелкового полка 321 стрелковой дивизии. Когда работал – все отпуска тратил на поиски, даже с женой развёлся из-за этого. Не простила она ему нереализованных поездок на Чёрное море, вышла замуж за другого, с кем и каталась по профсоюзным курортам, пока Союз не развалился.

Синцов-младший не особо и горевал. Продолжил искать могилу отца раз в год, а как вышел на пенсию, так почти прописался в прилегающих к Волгограду степях и таких вот перелесках по берегам Царицы. Видимо, на этой почве он и сошёлся с Быком, когда тот только начинал «чёрным копательством» заниматься. Быку позарез был нужен надсмотрщик над работниками, спец по раскопкам, каким Петрович, несомненно, являлся и, по совместительству, нянька: еду там приготовить, дров нарубить, костёр развести.

Поражённые стойкостью Макара Синцова, мы пообещали ему: если наткнёмся на останки его бати, обязательно дадим знать. Но, думаю, вряд ли нам удастся исполнить обещание: ещё несколько находок подобных этой (мало ли повезёт на рыцарский крест наткнуться или другие награды найти), и мы освободимся от всех обязательств перед Бычарой, а значит, и перед Петровичем тоже.

Найденный браслет так и притягивал взгляд. Я повертел его, разглядывая со всех сторон.

– Саня! – раздался приглушённый расстоянием голос Димона. – Заканчивай копать, дед всех на ужин зовёт.

Я уже хотел сунуть находку в карман, но потом вдруг нацепил на руку и заорал от неожиданности: украшение плотно сжало запястье. Спустя мгновение руна засветилась зелёным. Сначала едва заметно, будто фосфорная подсветка на армейских часах, она с каждой секундой усиливала свечение, пока не стала такой яркой, что в глазах появилась резь, а по щекам покатились слёзы.

Голова сильно закружилась. Я потерял равновесие и, чтобы совсем не упасть, опёрся рукой о морщинистый ствол дерева. Правда, ладонь вдруг провалилась в пустоту. Следом за ней в невесть откуда появившуюся дыру свалился и я.

Глава 1

Резкие удары по щекам привели меня в чувство. В носу сразу защипало от смеси запахов сгоревшего пороха, строительной пыли, формалина и медикаментов. В горле запершило. Я закашлялся. Передо мной замаячила расплывчатая тень и спросила по-немецки:

– Всё в порядке, господин барон?

С языком Гёте и Шиллера у меня никогда не было проблем. Ещё со школьной скамьи хорошо понимаю беглую речь, говорю практически без акцента, свободно могу читать и писать. Так что я сразу понял, чего немчура от меня хочет и кивнул, дескать, да, в порядке.