У заместителя министра обороны взгляд стал маслянистым, и добавилась легкая толика любезности, его голос приятно заиграл интонациями:
–Вначале попрошу высказаться уважаемого доктора Преста, насколько реалистична картина, описанная моим сотрудником?
Прест хотел было встать, но председательствующий предупредительно его остановил:
–Ну, что вы, не стоит! Здесь у нас пока тихий междусобойчик, милая беседа ученой и военной братии. Вот когда дойдет дело до государственной комиссии, тогда нам всем придется постоять. Так уж заведено, там требуются официальные церемонии, а здесь мы по-дружески. – Ласково закончил генерал Кетц, и даже мне показалось, будто подмигнул.
Прест крякнул и неторопливо сообщил:
–Генерал Глос предложил вполне правдоподобный сценарий. Вытянуть глюонный жгут длиной в сорок тысяч километров, чтобы дотянуться с геостационара до поверхности земли, это не фантастика. Технически нам по силам реализовать подобную схему! Учиться управлять глюонной системой следует тогда, когда она будет построена в натуре, этот момент связан с обучением центрального процессора, здесь я тоже не вижу препятствий. Основная проблема заключается в том, что мы пока не имеем автономного и одновременно мощного источника энергии, никаких солнечных батарей не хватит для работы глюонной системы. У меня все!
Заместитель министра, казалось, не услышал о серьезном препятствии и дал слово Зивасу, доктор потрепал шевелюру, и слегка запинаясь, произнес:
–Теоретически, вытянуть жгут такой длины вполне возможно. С учетом мощности М-генераторов третьего поколения, процесс займет до десяти минут времени, сама цепь при этом будет практически невесома, как бы удивительно это не звучало. Требуется лишь энергия, вернее ее нужно, очень много. Вот все что я могу добавить.
Генерал Глос приподнял руку в локте, и заместитель министра ткнул в его сторону карандашиком, разрешая говорить:
–Насколько я осведомлен, ваша лаборатория ведет работу уже над вторым вариантом компактной термоядерной установки. Я бы хотел послушать Шелта Тройза, руководителя этих двух проектов.
Настала моя очередь отчитываться. Я в сжатой форме поведал чего мы добились на первой установке «А1» и чего стоило ожидать от второго ее поколения «В1», к испытанию которого мы могли приступить недели через две.
Заместитель министра захотел лично проэкзаменовать меня:
–Приятно видеть молодых, способных людей, работающих в научной сфере! А скажите-ка нам, Шелт Тройз, тридцать мегаватт электрической мощности хватит для обеспечения системы, управляющей глюонным жгутом вышеназванной длины?
–Расчет энергетических затрат для работы глюонных цепей проводили в своей работе доктор Прест и доктор Зивас, данной мощности хватит с избытком покрыть все расходы.
–Ага, хорошо! Какая получится масса и габаритные размеры вашей энергоустановки второго поколения, поместится ли она в отсек космического аппарата?
–Я не знаю размеры отсека, а наша установка будет напоминать плоский цилиндр диаметром два метра и высотой полтора метра, масса составит примерно три тонны. Условия невесомости не повлияют на ее работу, и специальных мероприятий разрабатывать не придется.
Карандашик моего экзаменатора уперся в офицера, сидевшего рядом с нами:
–Что скажет представитель космических сил обороны?
–Три тонны веса с такими размерами можно забросить на геостационарную орбиту. У меня вопрос к Тройзу. Какие побочные воздействия производит ваша установка при штатной работе? Я имею в виду такие факторы как вибрация, выделение излучений, тепловой энергии или выхлопных газов?
Острие карандашика опять уперлось в меня.
–При работе энергоустановки отсутствуют вибрации, выхлопы и излучения, выделяется лишь слабый поток теплого газа, состоящего из изотопа гелия-3, это нерадиоактивный элемент.
Заместитель министра удовлетворенно откинулся на спинку кресла:
–Ну, попрошу высказываться, смелее коллеги!
Поднял руку офицер с ракетами на нарукавной нашивке.
–Пожалуйста, ракетчикам слово! – разрешил генерал Кетц.
–Если дело дойдет до практической реализации, то не имеет смысла наносить повреждения средствам доставки, то есть носителям, так как их готовность и исправность постоянно контролируются техническими средствами.
–Укажите конкретно, какой узел следует вывести из строя, чтобы это осталось незаметным для обладателя ядерного оружия? – вкрадчиво попросил Кетц.
–Если это возможно, хорошо бы проделать более тонкую работу. Лучшим вариантом стало бы нарушение работы системы детонаторов, обеспечивающих сферическое обжатие ядерного боеприпаса. Даже частичный отказ таких устройств, не позволил бы запуститься цепной реакции деления вещества. В итоге все ограничилось бы химическим взрывом и фрагментарным распылением ядерного горючего в атмосфере.
Теперь руку поднял человек из военной разведки, на его нашивке красовалась летучая мышь:
–Разве это не вызовет радиационного заражения над объектом атаки, допустим перед нами город с миллионным населением!
Ему ответил, до сих пор, молчавший оперативник из генерального штаба, его голос звучал отчетливо, отрывистые фразы были похожи на цепочки команд:
–Это приемлемый ущерб! Локальным загрязненим можно пренебречь! Количество пострадавших окажется сравнительно невелико! Предложение ракетчиков мне нравится тем, что система подрыва вообще не мониторится! Данное повреждение можно будет обнаружить только при регламентных работах по продлению ресурса боеголовок. Например, мы такую операцию производим после десяти лет нахождения на боевом дежурстве, когда требуется обновить заряд плутония. Даже, если противник обнаружит, что часть детонаторов неисправна, это еще не повод для массового снятия блоков с боевого дежурства. Тем более у зарядов, с неистекшим сроком применения, данный параметр не проверяется! Система инициации подрыва настолько надежна, что не требует обслуживания и регламентных проверок. Гораздо пристальнее, приходится следить за пусковыми установками, ракетоносителями, системами управления, машинами целеуказания. Вариант ракетчиков мне однозначно нравится!
Заместитель министра обороны, еще раз внимательно обвел всех взглядом и подытожил:
–Я думаю, надо поступить следующим образом! Мы, военные, начнем убеждать политическое руководство нашей страны в том, что применение глюонных технологий в боевых системах космического развертывания, дело перспективное и полезное! Вы, уважаемые ученые, пожалуйста, продолжайте трудиться по своим направлениям. Прошу, присутствующего здесь заместителя директора Северного центра, уделить особое внимание проекту «В1». Теперь от этой энергоустановки зависит очень многое! Поддержите коллектив отдела, который возглавляет Шелт Тройз, чтобы испытания прошли без помех! По большому счету, мы все с нетерпением будем ожидать результатов по этому проекту! Если все удачно сложится, я думаю, кое-кто из Северного центра переедет работать на юг – на нашу военно-космическую базу в Тео. Мы умеем организовать хорошие жилищно-бытовые условия, платим хорошие премиальные, помогаем с защитой ученых степеней!
Последняя фраза прозвучала настолько меркантильно, что доктор Прест передернул плечами и произнес:
–Надеюсь, это будет происходить в добровольном порядке?!
С генерала Кетца мгновенно слетел маслянистый налет, его голос стал жестким и отрывистым:
–Уважаемый доктор наук! Я надеюсь, вы смотрите новости и знаете, что недавно произошло в Румоне! Так вот! Не открою особого секрета – мир в эти дни стоял на краю пропасти, и угроза термоядерной войны была как никогда близка! Мы, военные, не имеем права не использовать все достижения науки, для укрепления обороноспособности армии. Фундаментальная наука финансируется у нас из государственного бюджета и государство вправе распоряжаться полученными плодами! Моральные издержки индивидуума хорошо компенсируются материальными благами! В нашем обществе интеллектуальный труд никогда не был подневольным, и все возникающие неудобства неизменно уравновешиваются справедливым вознаграждением! Я надеюсь, все присутствующие меня верно поняли? Про сниженный уровень патриотизма я промолчу, пусть эта нежная тема останется на совести каждого!
