–Доктор Джад слушает.

–Вас беспокоит Шелт Тройз, я звоню по поручению доктора Зиваса, мы нуждаемся в ваших консультациях по ряду вопросов.

–Я готов встретиться, можно прямо сейчас, если вам удобно.

–Спасибо! Я тогда выдвигаюсь, правда, не знаю, как быстро доберусь до вашего сектора.

–Расстояния слабая преграда для одержимых. Я жду вас.

Я вышел в шлюз-остановку, вагончики на магнитной подушке быстро доставили меня до нужного места, несколько переходов были пройдены с предъявлением пропуска, и уже через двадцать минут я стоял перед кабинетом доктора Джада. Меня встретил солидный мужчина, обладатель басистого голоса, от этого, всему, что он произносил, придавалась дополнительная значительность и важность:

–Вы совсем молоды! – со странной укоризной произнес он. – Впрочем, это не является недостатком. Сейчас мы перейдем в другое помещение, следуйте за мной!

Мы преодолели длинный коридор, спустились на лифте, после чего попали в технический бокс, наполненный рабочим оборудованием. Здесь же стояли два стула, стол, на стене висела грифельная доска, разрисованная цветными маркерами. Доктор Джад извлек электрочайник, чашки, чай и сладости к нему, чайник был включен и под его легкое шипение мы начали откровенный разговор.

–Шелт! Здесь нас никто не услышит и ничто не помешает беседе. Сначала вы задаете мне вопросы, потом я вам! Итак, что вас интересует?

–Мне поручено начать разработку компактной термоядерной энергосиловой установки. Для реализации идеи, мы планируем применить наши последние достижения в области глюонной механики. Я хотел бы узнать, какие препятствия нас ожидают, и какие наработки имеются у вашей лаборатории.

Доктор Джад вскинул брови и хмыкнул, видимо, от моей наглости. Его бас внушительно загудел:

–Ну, что же! Только учтите, некоторые разработки носят закрытый характер, а так как я ожидаю взаимной откровенности с вашей стороны, и доктор Зивас, мой давний товарищ, то вот что я вам скажу! Сейчас коммерческое производство электроэнергии по термоядерному циклу осуществляется слиянием ядер дейтерия и изотопа гелия-3, на выходе синтезируется гелий-4 и свободные протоны. От протекания высокотемпературной плазмы через обмотки магнито – гидродинамического генератора выделяется электроэнергия, далее остаточное тепло снимается теплоносителем и через паровые турбогенераторы снова превращается в электричество. Реакция синтеза по данному типу, условно называется «безнейтронной», однако некоторая часть дейтерия реагирует сама с собой, и поток высокоэнергетических нейтронов все же присутствует. А это ведет к проникающей радиации, и разрушающему воздействию на стенки камеры термоядерного реактора. Сейчас мы вынуждены менять материал камеры каждые пять лет, утилизировать его проблематично из-за накопленной радиации. Кроме того, гелий-3 на планете почти отсутствует – его поступление задерживает атмосфера, и его приходится искусственно синтезировать в специальных ускорителях, скалывая ядра трития на литии. Плазму в реакторе для сближения ядер дейтерия и гелия-3 необходимо нагревать почти до миллиарда градусов. Баланс затраченной и выделившейся энергии, в сумме хуже, чем в реакциях типа дейтерий плюс тритий или дейтерий плюс дейтерий, где температура и плотность плазмы поменьше. Но, увы, при этих реакциях, поток нейтронов возрастает в сто раз! И хотя добычу дейтерия можно вести из морской воды, а тритий является побочным продуктом ядерного распада, даже такая относительная дешевизна получения сырья не склонила чашу весов в пользу реакций синтеза по данному типу. Потому как, жесткое, нейтронное излучение в короткий срок разрушает любой материал камеры термоядерного реактора. Сейчас я коротко обрисовал текущую ситуацию.

Доктор Джад сделал несколько глотков чая, пожевал губами и продолжил:

–Теперь, расскажу про перспективные разработки. Заманчив тип реакции, при котором одиночный протон сливается с ядром изотопа бора-11, давая на выходе три атома гелия-4. Энергобаланс здесь тоже невысокий, зато сырье доступное и дешевое, и выход нейтронов отсутствует. Существующие реакторы термоядерного синтеза, построены по схеме тороидальной камеры с магнитными катушками, где сверхпроводящие магниты обжимают плазму и не дают ей коснуться стенок. Плазма нагревается микроволновым излучением и резистивным нагревом от протекающего тока. Если, для реакций синтеза по типу дейтерий плюс тритий нужна температура сто миллионов градусов, то для протона плюс ядро бора-11 требуется свыше одного миллиарда! Кроме того, плотность плазмы и время ее удержания, должны быть гораздо выше! До сих пор задача по стабилизации плазмы трудно разрешима – процессы быстротекущие и энергоемкие. Шнур разряда неоднороден, где-то он становится тоньше, где-то толще, что ведет к разрыву кольца и даже касанию стенок камеры. Над преодолением этих проблем, мы сейчас и работаем. Ну, а теперь, Шелт Тройз, ваша очередь для откровений. Итак, почему вашу лабораторию заинтересовали вопросы по практической термоядерной энергетике?

При этих словах доктор Джад слегка придвинулся ко мне, как бы показывая, что готов к усвоению приватной информации. Я чувствовал себя уверенно, потому что сам был причастен к нашим достижениям и, придав для солидности своему голосу, тон пониже, начал выкладывать:

–Дело в том, что нам удалось добиться определенных успехов в построении глюонных цепей, собираемых из отдельных глюбол, выделенных на ТТС-ускорителе профессором Блауком. Используя, глюонную технологию, мы поэтапно создали М-генератор нового поколения. Он способен, наращивать глюонную цепь до значительной длины, и управлять ею, сквозь любую преграду из любого материала. В ближайшее время мы построим первую систему физических воздействий из таких М-генераторов, после чего приступим к созданию нуклонного чипа нового поколения, и на его базе опять повысим быстродействие и мощность М-генераторов. Процесс будет развиваться по геометрической прогрессии!

Лицо доктора Джада оставалось непроницаемым, он слегка отвернул голову, и теперь искоса присматривал за мной. Мне стало как-то неловко, я не знал, что говорить дальше и замолчал.

Мой собеседник сам прервал неуклюжую паузу:

–Шелт, скажите, пожалуйста, как на практике можно применить ваши исключительные достижения?

Я сообразил, что Джад или не воспринял мое заявление всерьез, или вовсе не понял, что я пытаюсь до него донести:

–Несколько дней назад, прямо сквозь стены испытательного корпуса мы вытянули одиночную глюонную цепь длиной порядка сотни метров, дотянулись ею до лампы освещения в уличном фонаре и нащупали светодиодный блок. Потом передавая колебания по глюонной цепи, мы присоединились к кварку протона в атоме материала и мгновенно передали тепловой импульс огромной мощности. Электроника не выдержала локального перегрева и вышла из строя. Чтобы подтвердить чистоту эксперимента, мы испортили, таким образом, сразу несколько фонарей. Однако это, так сказать, зрелищная демонстрация разрушительной силы. Самое главное, что мы уже научились укладывать одиночные нейтроны и протоны с такой точностью, что создаем структуру материи буквально по «кирпичику». Еще представьте себе, что одиночная глюонная цепь способна выдержать усилие на разрыв до шестнадцати тонн! Кроме того, теоретически, глюонные цепи можно сплетать в жгуты, при этом их прочность на разрыв и жесткость на изгиб должны увеличиться кратно. Поистине, волшебные возможности откроются нам в ближайшее время!

Джад обхватил рукой подбородок и задумался на несколько секунд:

–Да молодой человек, вот это уже впечатляет! Если вы, действительно овладеете в полной мере энергией сильных взаимодействий, то во многих направлениях науки можно будет добиться прорывных открытий. Скажите мне Шелт, если ваши руководители уполномочили именно вас на этот разговор, то видимо вы являетесь одним из авторов этого достижения?

–В какой-то степени да! Но, безусловно, это плод коллективных усилий.

–Если вам нужна информация по производству термоядерной энергии, значит, вы готовы к практическому применению глюонной механики и вам не хватает автономного источника энергии большой мощности? Так?