Я догадался о планах Хейма слишком поздно. Только Санни Ай могла повлиять на Хейма через Эгира. Не без моей помощи она узнала, кто поджег лабораторию, и попросила помочь с созданием идеального вардена, который смог бы открыть завесу в одиночку. Только проект «Луг» смог бы противостоять и «Балору», и «Копью». Представь себе: идеальная армия, способная воевать без оружия на территории Хели!.. Невероятная сила в неправильных руках!..

Но была проблема: нужны были дети в утробе, чьи матери согласились бы на подобный эксперимент. Много матерей. – Бенедикт прикрыл лицо. Его могучая рука заметно дрожала. Наконец, он справился с собой и в упор посмотрел на внучку.

У Локи внутри все похолодело.

– Вместе с Хантом, твоим отцом, она следила за активностью приспешников Смита в Срединных землях и передавали данные время от времени. Узнав о «Балоре» и «Копье», она вызвалась помочь. Хотела изучить влияние сыворотки. Хотела помочь понять как управлять такой силой. Твоей силой.

– М-моей?

– Да. Но из тебя не вышел «Луг», потому что Лара была на поздних сроках беременности. Вышел еще одно «Копье».

Помолчав, генерал-фельдмаршал, продолжил:

– Вскоре я узнал, что Джон Смит выжил. Не обратив должного внимания на эту новость, я сосредоточился на «Луге» и неожиданно появившихся нифльхеймских сиротах с большими способностями варденов. Когда объявился Крысолов, я снова медлил, убеждая себя, что это просто маньяк, и он никак не связан с Джоном Смитом. Но, когда выяснилось, что все жертвы были беременными женщинами, я понял, что сглупил и поплатился за свою нерешительность. Я запретил Ларе и Ханту покидать Лофт и связываться с кем-либо, кроме нас с Матерью Ангейей-ас. Вместе со Скай мы устроили облаву в Нифльхейме, дерзко выманили Крысолова можной информацией, но во время борьбы он свалился в подземную реку и сгинул. Скай была ранена и, заботясь о ее здоровье, я убедил ее, что он погиб. Но пришлось все ей рассказать: про Лару и тебя. Я никогда не видел ее в таком гневе, думал, что она убьет меня и готовился принять эту кару. Но твоя бабушка всего лишь подала на развод.

Три года назад Крысолов, или Вор, как записано в протоколах, убил твоих родителей. Я не знаю, как он выжил и добрался до Лофта. Связи там почти никакой, а Лара с Хантом жили тихо и не высовывались. Думаю, он хотел выманить меня из Хеймдалля, а, может, узнал про тебя. Примерно в это же время Рейвен Иргиафа узнала и проекте «Копье» и через Санни связалась с Джоном Смитом и его «Оком», поставив своей дуэлью с отцом на уши весь Хеймдалль .

Локи не сдерживала слез. Они текли по щекам, противно собираясь на подбородке и капая на колени. Всхлипывая, она прижала руки ко рту.

– Я подвел твою маму. Я подвел тебя, Локи, – глухо сказал дед. – Я не прошу у тебя прощения, потому что не заслужил его. Тогда я думал лишь о том, чтобы любой ценой остановить Хейма и Смита. Снова подвергать опасности я тебя не стану. Ты уедешь сначала в Лейк-таун, а затем в Лофт. Полковник Риан защитит тебя.

– А если я откажусь? – слезы мгновенно высохли, и в ней начал закипать гнев.

– Помоги мне помочь тебе. Один раз.

– Нет. – Локи резко встала. – Вы уже помогли мне. Помогли маме и папе. Это все из-за вас. Это не Крысолов убил маму и папу, а вы. Я… я – чудовище!

Она выскочила из кафе и чуть не пришибла дверью дежурившего у входа старшего лейтенанта Реймара. Бенедикт бросился следом, но Реймар остановил его и покачал головой.

Локи бежала, куда глаза глядят, до тех пор, пока ноги не подкосились. Она прислонилась к прохладной колонне вокзала, не в силах даже снова заплакать. В голове не умещалось, на что способны взрослые ради власти. Как можно верить им? Как собрать осколки жизни воедино? Как осознать, что она какой-то урод, трикстер, выращенный ради эксперимента? Зачем мама это сделала? Это получается… Локи убила их?

Она в ярости ударила колонну кулаком, и пронзившая руку боль отрезвила. Ей все равно нужно в Лофт, чтобы отыскать Рема и Мори. Придется подчиниться деду и как-нибудь сбежать из-под конвоя нянек. Она некоторое время побродила по вокзалу, в смятении разглядывая поезда и людей. Если она «Копье», то, получается, может что-то делать с Утгардом. Она взглянула наверх, на крышу здания вокзала, толкнула плечом прохожего, пошатнулась.

– Мелкая?

Она обернулась на хриплый оклик. В трех метрах от нее стоял Каге. Под красными глазами залегли глубокие тени, одна рука до боли сжимала ножны с катаной, вторая ерошила остриженные волосы. На левой щеке цвел свежий кровоподтек.

– Где твои волосы? – Локи поспешно вытерла глаза, чтобы он не узнал, что она тут рыдает.

Он не ответил, но сделал четыре широких шага и обнял ее свободной рукой. Он дрожал.

– Это было обещание, – тихо сказал на ухо. – Я не смог его выполнить.

Локи очень сильно хотелось вывернуться из объятий и спросить, почему, но она не стала этого делать, а лишь покрепче сжала ворот его рубашки. Они стояли так некоторое время, а вокруг кипела жизнь: звучали голоса, смех, грохотали тележки с багажом, бормотало радио. А мир Локи сузился до белого воротника рубашки и руки, которая обняла ее тогда, когда ее жизнь рухнула. Он такой же урод как и она – какое облегчение. Захотелось смеяться.

– Вот парочка! – хихикнули рядом. Это заставило обоих очнуться.

– Думаю, на сегодня хватит физического контакта, – пробормотал Каге, и резко отошел в сторону. Выглядел он при этом подозрительно смущенным.

– Да ладно, объятий много не бывает. – вздохнула Локи, расправляя складки на юбке.

– Я не привык. Это слишком.

– В смысле? Тебя что, никто не обнимал?

Каге отвел глаза в сторону и, кажется, покраснел. Похоже, он тоже был немного не в себе, раз так разоткровенничался.

– Кроме тебя, никто.

У Локи отпала челюсть.

– Да быть такого не может. Ладно твой чокнутый (без обид!) папаша, но Ран-ас очень тебя любит!

– Она много болела, – Каге закрыл глаза рукой, пряча смущение. – И вообще это…

– Не мое дело? – устало закончила за него Локи. – Еще как мое. Иди сюда. Я буду тебя лечить. – Она повисла у него на шее, бормоча, что это как прививка и он еще привыкнет, а он отбивался и сердито ворчал и ойкал от синяков до тех пор, пока рядом не раздалось вежливое покашливание.

Они разлетелись в разные стороны. Реймар старательно разглядывал вокзал, Бенедикт расплылся в какой-то глумливой ухмылке, которую он, видимо, подцепил у бывшей жены, но быстро посерьезнел.

– Тебе пора. Поезд отправляется через полчаса.

Локи помрачнела.

– Я же сказала, что никуда не поеду.

– Сын Гиафы, верно? – спросил Бенедикт. – Откуда ты здесь?

Каге молча протянул ему записку с плохо отпечатанным гербом Гиафы. Бенедикт пробежался глазами, аккуратно сложил записку и отдал Каге.

– Да, она сказала, что вы поможете выбраться из города. – с нажимом произнес он, не отрывая глаз от генерала-фельдмаршала.

– Хорошо. Я должен был сопровождать вас, но планы изменились. Бери мой билет, юный Гиафа. И береги мою внучку, парень, – сказал он Каге. Он изменился в лице и очень серьезно ответил:

– Так точно, ас.

Сопротивляющуюся Ангейю запихали в купе. Поезд гудел и дрожал, предвкушая дорогу. Реймар сдал их оружие в специальный вагон и раздал номерки ячеек. Бенедикт, положив могучую ладонь на рукоять сабли, кивнул и махнул рукой на прощанье. Локи поджала губы и отвернулась. Наконец, поезд тронулся, и вокзал быстро исчез из виду. Локи еще некоторое время смотрела, как Хеймдалль остается позади, как уплывают серые высотки и изящные старинные особняки. Древность и современность переплетались в городе как руки влюбленных, уродство рабочего района Муравейника, роскошь особняков Великих Домов, чиновничья простота Имин Рёга и тихая красота площади Искусств. Статуи дев, обвивые виноградным лозами и листовки, вербующие в банды.

Вдруг в голове у нее что-то щелкнуло.

– Четыре билета, Каге. – Локи резко развернулась и едва не заехала ему рукой по лицу.