– Немедленно объяснитесь, – потребовала я и, чтобы придать себе более грозный вид, сложила на груди руки.

– Да, легко, – откидываясь на спинку кресла, охотно согласился Сергей.– Несколько дней назад я стал замечать, что у меня в комнате отдыха подушка на диване пахнет так, как не должна. Потому как я не пользуюсь женскими духами или, может быть, цветочным шампунем, или дамским кремом.

Ой…

Кажется, мое несанкционированное тайное посещение кабинета Коваржа оставило после себя следы или, если быть точнее, запахи…

Если бы не ваше вчерашнее выступление в приемной, Алена Анатольевна, я бы, наверное, еще долго искал, чем или кем пахнет подушка, – продолжил Коварж, так и не дождавшись от меня каких-либо комментариев. – Но вы упали, и я достаточно долго держал вас на руках, а потом во время осмотра прикасался к вам. А когда вы ушли, я заметил, что моя одежда, как и ладони, пахнут чем-то знакомым. Вы и моя подушка имеете абсолютно одинаковый цветочный аромат. Вам есть, что на это сказать?

Я мысленно залепила себе подзатыльник и отругала всеми бранными словами, которые знала. Пока я от прикосновений чуть небритой щеки Сергея лужицей растекаюсь, пока смотрю эротические сны с его участием, босс держит мозги в холоде и не теряет бдительности. Мне прямо здесь и сейчас надо для себя решить: либо я с ним борюсь, либо как все сотрудницы от него млею и недолго довольствуюсь второй ролью в агентстве в качестве заместителя.

Я выдохнула, собралась и с безмятежным видом заявила:

– Ничего удивительного, что ваша подушка пахнет моими духами, ею совсем недавно я пользовалась.

Конечно, я понимала, что это объяснение – полная чушь. Потому как Коварж сменил и подушку, и обивку дивана, но по идее я-то этого не должна знать, а сказать что-нибудь было надо, причем срочно.

Сергей несколько секунд смотрел на меня с хитрым прищуром, а потом неожиданно встал из кресла и направился к комнате отдыха.

– Алена Анатольевна, пройдемте со мной, я хочу вам кое-что показать, – босс открыл дверь и чуть отошел в сторону.

С видом святой невинности, которая ничегошеньки не понимает, я охотно встала и пошла, куда просят.

Привычным движением включила свет, прошла внутрь и огляделась. Коварж тоже зашел в комнату, но предпочел подпереть стену возле двери.

– Ну что сказать, – хмыкнула я, якобы впервые рассматривая помещение. – Это, конечно, дело вкуса и лишь мое субъективное мнение, но ремонт комнате на пользу не пошел.

Да, я не удержалась и сказала Коваржу гадость!

Начальник, к слову, никак не отреагировал, даже бровью не повел, как стоял довольным котом, так и стоит, то ли улыбается, то ли ухмыляется.

– А вы не заметили, что старой вашей подушки тут нет? – спросил Сергей, отлип от стены и вновь встал за мной, нервируя меня.

– Если бы вы не спросили, то не заметила бы. Вы ее выкинули?

– Вот именно. Поэтому еще раз вас спрашиваю, почему моя абсолютно новая подушка имеет ваш запах?

Почему-почему? По кочану…

Сергей в комнате отдыха меня за руку не ловил, а если не пойман, значит, не вор. Запах – это доказательство косвенное, и меня на сто процентов не изобличает. Вот если босс вызовет какую-нибудь криминальную лабораторию, такую как часто в детективных сериалах показывают, и они найдут на его диване мое ДНК, тогда-то я и подумаю об оправдательной речи перед начальником, а сейчас нагло ухожу в несознанку!

– Откуда мне знать? – разворачиваюсь я к Коваржу с претензией на лице. – Может, обоняние над вами подшучивает, может, мозг решил пошалить или еще что… Сходите к доктору, проверьтесь. Ясно же, как белый день, что я к вашей подушке не прикасалась, а значит, она не может мной пахнуть.

Я бы на месте Сергея как замахнулась бы, как отвесила бы мне оплеуху, чтобы неповадно было глядя в глаза врать, а он ничего, терпит, к рукоприкладству не прибегает.

Более того, мужчина смотрит на меня насмешливо, похоже, ситуация его забавляет.

– К доктору, значит, советуете сходить, – протянул Коварж. – Ну-ну, – кивает он, словно делая какой-то вывод. – Алена Анатольевна, у меня есть правило. Даже если человек оступился, то один раз я пытаюсь войти в его положение, но при условии, что мне не лгут, не изворачиваются и не отнекиваются. Подумайте, может, вам есть, что еще мне сказать, кроме совета?

Сергей сейчас как следователь на допросе, который знает, что напротив него сидит вор, но кроме этого знания никаких козырей не имеет. А чтобы преступника все-таки засадить за решетку, блефует и говорит, что против него улик полным-полно. Так как он дядечка добрый, то, конечно же, поспособствует смягчению приговора в обмен на чистосердечное признание.

Фиг вам, Коварж. Хоть каленым железом пытай, не признаюсь, что каждый день забиралась с ногами на твой диван, пила кофе с конфетами в комнате отдыха, для фона включала телевизор и даже в твой шкаф из любопытства заглядывала.

Я посмотрела на босса честными невинными глазами, пожала плечами и отрицательно помотала головой.

– Как знаете, Алена Анатольевна, – произнес Сергей, а в голосе его звучало обещание, что если он поймает меня с поличным, то мало мне не покажется. Я подозревала, если так случится, то меня ждет двухчасовая нотация на тему «Я вам давал шанс», а после – увольнение в воспитательных целях. Только никто меня не поймает, потому как в свою любимую комнату отдыха я к величайшему сожалению больше не ногой.

Покидая кабинет директора, я не чувствовала эмоциональный подъем от победы, а когда адреналин из-за стрессовой ситуации в крови пришел в норму, так и вовсе взгрустнула. Да, карательных мер со стороны Коваржа я избежала, но и не убедила босса, что это не я валялась тайком у него на диване. Мы с Сергеем оба знаем, что я преступник, который из-за отсутствия адекватных улик просто не понес наказания. Настроение упало до такой степени, что я чуть было не перенесла операцию «Слежка» на следующий день, но Нина Иннокентьевна, наш расчетчик заработной платы, принеся мне на подпись ведомость по сотрудникам, мигом вернула мне боевой дух и желание пинками выгнать Коваржа из агентства.

Ведя пальцем вниз по списку фамилий и заглядывая в итоговые начисления, я, не стесняясь работницы, материлась в адрес Сергея самыми похабными словами, которые приходили на ум. Эта сволочь оштрафовал практически всех! И теперь люди получат за прошлый месяц в среднем на двадцать процентов меньше, чем рассчитывали.

– Нина Иннокентьевна, а у вас по какой причине срезали премию, да еще так много? – поинтересовалась я у бухгалтера.

– Пять опозданий подряд, за каждое минус тысяча. Но я больше не опаздываю. Теперь ставлю будильник на полчаса раньше и прихожу на работу за десять минут до начала рабочего дня. Знаете, Алена Анатольевна, даже удобно, есть возможность спокойно выпить кофе и съесть бутерброд, – женщина это с таким энтузиазмом произнесла, словно она была благодарна Коваржу за то, что он вынудил ее вставать по утрам раньше.

– А Леонида за что оштрафовали? – остановилась я на фамилии Соколов.

– Если не ошибаюсь, он сорвал срок сдачи ролика клиенту на согласование, – ответила бухгалтер, а я проворчала:

– Интересно, а как Коварж об этом узнал? Камеры, что ли, везде понатыкал?

Когда я дошла до конца списка, то вернулась в начало и посмотрела свою сумму.

Вот гадство!

Прикрыла глаза и дышу. Коварж, как выяснилось, и меня наказал. Правда, совсем на незначительную сумму, но факт остается фактом, сумма-то снижена. Дисциплину я не нарушала, клиенты вроде бы на меня не жаловались. В чем причина? Но унижаться и выяснять не пойду. Пусть Ковшик подавится.

Как только я выпроводила Нину Иннокентьевну, то сразу оделась и побежала на стоянку смотреть, где сегодня начальник припарковался, чтобы по возможности поближе к нему перегнать свой автомобиль. План у меня, как все гениальное, прост. Коварж поедет к себе на основную работу, я за ним прослежу. Потом я подниму все свои связи, отрою какого-нибудь его коллегу, который-то мне и расскажет о Коварже всю подноготную.