– Конечно, я за то, чтобы у вас все наладилось. Значит у девушки никого нет кроме вас?
– Ага. И я, ее поверь, в строгости растила.
– Может, она еще и девственница?
Задаю этот вопрос с иронией, но понимаю, что меня волнует эта мысль. Если так, то игра слишком… слишком уж грязной получается.
– А что такое? – хитро прищуривается женщина.
– Тогда это все меняет.
– Она не девственница, – быстро отвечает женщина. Где ты видел девственниц в почти двадцать лет? Где видал таких великовозрастных? Да сейчас они в пятнадцать шалавы уже. Теперь понимаешь мое возмущение? Домой не пришла, сучка, еще и дерзит! Я конечно не хотела ее так толкать. Она сама виновата!
– Хорошо, итак, мы заключаем сделку с вами, но выполнять ее будет ваша племянница, верно?
– Она меня послушает, не сомневайся. А ты того… не извращенец? Не хочется, чтоб порезали девку на куски.
Наверное, лучше поздно чем никогда – в бабе проснулась совесть. Уже когда совсем и не ждал. Весь наш разговор вызвал во мне глубокое отвращение, и вместе с тем – дикое возбуждение. Я хотел эту девушку. Но понимал, что силой заставлять не стану. Хоть и заплачу за нее большие деньги. Тетка Насти в одном права. Все женщины ведутся на смазливую морду – а она у меня есть, накачанный пресс тоже имеется, а если к этому добавить кучу бабла – беспроигрышный вариант. Это будет интересно, пощекочет нервы. Я хочу это попробовать…
Глава 5
Настя
Поставив будильник на семь утра, и улегшись в кровать вместе с Таней, которая отрубилась, едва коснувшись подушки, я поняла, что не могу уснуть. Слишком сильный стресс получила. Меня до сих пор трясло. Я прокручивала в голове события и ужасалась, как мы могли решиться пойти в такое место. Вспоминала мужчину, откровенно и жадно разглядывающего меня. Никогда на меня так никто не смотрел. Это пугало, но было еще и другое чувство. Покалывание во всем теле, трепет в животе, словно ты проглотил волшебное облако.
Напоминаю себе, за кого меня принял этот мужчина. Ведь наверняка подумал обо мне как о доступной, поэтому так жадно смотрел. Многие люди уверены, что если девушка танцует за деньги, то обязательно торгует собственным телом. Видимо, это тот стереотип, который искоренить никогда не удастся. И уж тем более, никто никогда не поверит, что в ночном клубе может танцевать девственница. Этот взволновавший меня мужчина решил, что я продажна. Ну и что? Мы никогда больше не увидимся! Но почему мне так больно от этой мысли?
Засыпаю я, наверное, под утро. Которое выдается суматошным, мы опаздываем. Бежим на остановку, переполненный автобус, метро. На улице колотун, пока добегаем до ресторана успеваю продрогнуть, хотя на улице начало апреля.
Забегаю в здание, Таня остается на улице, ей кто-то звонит. Когда она появляется в раздевалке, я почти переоделась в униформу.
– Не поверишь, кто мне сейчас звонил! – восклицает подруга.
– Не представляю, – улыбаюсь в ответ. Таня всегда такая эмоциональная.
– Ты очень понравилась руководству клуба! Извиняются за вчерашнее недоразумение. Просят и сегодня прийти. Порепетировать. На стажировку! – восклицает подруга.
– Ты это про что? – переспрашиваю удивленно.
– Про клуб конечно. Очень извинялись за вчерашнее, уверяют, что недопонимание.
– Ничего себе недопонимание! Ни за что, Тань. Серьезно, как ты можешь об этом думать? Мы вчера оттуда еле ноги унесли!
– Они обещают такие деньги, просто невероятно, – с сомнением возражает мне подружка.
– Нет, я поищу что-то другое. Меня и так тетка, наверное, убьет вечером. Я никогда себе не позволяла не звонить, пропасть вот так. Сейчас только об этом могу думать. Как можно быть такой идиоткой, забыть зарядку, и телефон ближайшей родственницы не знать на память?
– Да ты ж говорила ей до тебя нет дела никакого. Почему должна телефон ее знать?
– Она строгой очень бывает, понимаешь? Орать будет, скандал устроит.
– Тогда не ходи, у меня оставайся. Можешь пожить, а потом квартиру с тобой снимем. Говорю же, такие бабки обещают!
Таня продолжала настаивать, но появление в ресторане первых клиентов вынуждает прервать болтовню, чему я только рада.
– Эй, Самойлова, там к тебе тетя пришла, – подзывает меня охранник где-то спустя час.
– Моя тетя? Здесь? – ужасно пугаюсь, зная, как не сдержанна на язык бывает Наталья. Но что делать?
– Она в подсобку прорвалась. Злая баба, аж меня напугала, – усмехается Игорь.
Бегу в подсобку, полная ужасных предчувствий.
Тетка не просто злится, она как огнедышащий дракон.
– Ты это что творишь, а? – набрасывается на меня.
– Ничего… Прости, я не нарочно. Зарядку забыла, у подруги осталась. Сегодня, возможно, тоже останусь, – вырывается вдруг у меня. Нет, я не хочу провоцировать родственницу. Но она тоже перебарщивает. Я отдаю ей все заработанное, в конце концов, имею право на толику свободы.
– Что это значит? Снова домой не придешь ночевать? Хахаля себе нашла? – округляет глаза тетка.
– Да хоть бы и нашла, тебе что за дело, не понимаю? – не знаю откуда во мне берется смелость для этих слов.
Зря я это сказала. Спровоцировала тетку на грубые оскорбления. Уже бесполезно было идти на попятный и вымаливать прощение. Женщина завелась, осыпала меня руганью, а потом пришла очередь для оплеухи. Я понимала, что мы собрали целое представление. Оттого получить удар по лицу было особенно обидно. Дело даже не в боли, которая обожгла щеку.
Все вышло куда хуже, когда раздался звон, и я поняла, что нанесла серьезный ущерб ресторану. Все просто чудовищно, тут же такие дорогущие вина! Именно на них я упала. То есть на ящики, сама то не поранилась. Я бы, наверное, предпочла истечь кровью от осколков бутылок, чем познать стыд и унижение.
Мне протягивают руку, поднимают с пола. Незнакомый мужчина. Сильный, красивый. Он кажется мне смутно знакомым. От него пахнет дорогим парфюмом. Его окутывает аура спокойной силы, властности, уверенности в себе. Позволяю себе лишь короткий взгляд на его лицо… и опускаю глаза в пол, мечтая провалиться под землю. Понимаю, что вокруг столпилась куча народа. Ольга Геннадьевна истошно кричит об ущербе, об огромных деньгах. Тетку утаскивает вслед за собой тот самый мужчина. Заступник или палач?
До меня наконец доходит, что это и есть тот самый владелец ресторана, которого все ждали с таким трепетом.
Можно ли быть более невезучей? Что теперь? Тюрьма? Колония? Не сомневаюсь, что тетка все свалит на меня. Да ведь я и правда виновата. Не позвонила. Спровоцировала. Не подумала о последствиях…
Чувствую, как кто-то сжимает мою руку.
– Пойдем, Насть. Тебе переодеться надо… ты вся мокрая.
Верная Татьяна рядом. От этого чуть теплеет на сердце.
– Не сметь уходить! – рявкает Ольга Геннадьевна. – Не сметь улики смывать. Я вызвала полицию. Ну и родственники же бывают, ужас. Мне жаль, Самойлова. Может ты и не виновата, но отвечать придется. Господи, ну что за жуткая баба… Почему он не разрешил полицию вызвать? Не понимаю…
Никто не спешит расходиться, сотрудники переговариваются, с удовольствием перемусоливая ситуацию. Многие на меня с сочувствием поглядывают, но от этого еще хуже. От осознания что тетка все еще в кабинете с боссом – и вовсе ужас накрывает. О чем так долго можно беседовать? Составляют план моей отработки? Вот так люди и становятся рабами в современном мире… Лучше от богачей подальше держаться. Как я жалею, что попала в этот «Фон Берген». Где все так дорого! И сколько мне теперь бесплатно пахать? Пять лет? Десять?
Или все же тюрьма? Я конечно не одна виновата, но разве посмею подставить, или просто даже минимально вину на тетку перекинуть? Нет конечно. Совесть не даст поступить так с пожилой родственницей.
Наконец тетка появляется. Одна.
– Пошли, Насть, разговор есть.
– Что это значит? – неестественно высоким тоном спрашивает Ольга Геннадьевна. – Где Людвиг? Что вы с ним сделали?
