Во рту пересохло.

— Из-за моих волос?

— Ты была загнана в угол, и все же противостояла мне перед сотнями гостей. С таким же успехом ты могла бы передо мной размахивать красной тряпкой. — В его глазах появился хищный блеск. — После этого я был полон решимости найти тебя.

Слоан сексуальный или пугающий? Но, в отличие от Дэвида, он не прикасался к ней, когда она запрещала.

— Я лежу голая в ванне, с тобой. — Месяц назад она сочла бы подобное невозможным. — И что ты собираешься со мной делать?

Слоан усадил Кэт к себе на колени, повернув так, чтобы она могла видеть его лицо.

— Черт возьми, женщина, а тебе нравится играть с огнем.

— Мне? — усмехнулась она. — Я пирожница, которая прячется, помнишь?

— Но не со мной. Тебе понравилось, когда я прижал тебя. Ты доверилась мне, чтобы я тебя обнимал, трахал, возбуждал. Зная, что даже когда я приду, я не брошу тебя. — Слоан помолчал. — Опасность и грани возбуждают тебя.

Пульс Кэт участился, нервы напряглись.

— Ты плохо на меня влияешь. Раньше я была хорошей девочкой. — Но он не ошибся. Когда Слоан бросал ей вызов на тренировках или в сексе, ее это раззадоривало.

— Тебе не нравилось быть милой. — Он провел ладонью вдоль ее тела. — Расскажи, о чем ты фантазируешь, и что делает тебя плохой.

Даже под водой прикосновения Слоана обжигали, но низкий и вызывающий голос заставил ее чувствовать себя смелой.

— То, что я фантазирую о чем-то, еще не значит, что я этого хочу.

— Все так плохо, да?

Неужели?

— Это ты виноват! Ты подал мне идею. — Кэт рассмеялась.

О, она фантазировала не только о выпечке, и довольно ярко.

Мужчина медленно вырисовывал круги на ее животе.

— Ты можешь рассказать мне.

Его слова были такими же соблазнительными, как его прикосновения.

— Порка. — Это было полной противоположностью всему, чему ее учили: образованная, уравновешенная, элегантная, заботящаяся о том, что думают другие. — Почему взрослая женщина хочет, чтобы ее отшлепали?

Слоан застонал, а его член у ее бедра напрягся.

— Секс и шлепки раззадоривают. Небольшая ролевая игра, в которой ты притворяешься, что у тебя проблемы. Я бы заставил тебя раздеться и улечься на мои колени. Так ты будешь в моей власти.

Ее клитор болезненно набух, в то время как сердце колотилось в груди. Согласится ли она на подобное? Да и зачем ей это?

— Первые шлепки жалят, привлекают твое внимание. Если ты выдержишь эту боль, она пробьет барьеры в голове, чтобы усилить удовольствие, пока оглушительный оргазм не накроет тебя. — Слоан перевел дыхание. — Хотеть этого — не плохо, особенно, если ты доверяешь партнеру.

— Я не готова к этому. — Он был честен с ней, объяснил ей это так же буднично, как делал это на тренировках, поэтому она сказала правду. — Это будоражит и пугает меня одновременно.

Мужчина приподнял ее подбородок и посмотрел на нее.

— Ты скажешь мне, когда захочешь попробовать?

— Я чувствую твое возбуждение. Тебе нравится шлепать женщин? — Она не знала, что думать по этому поводу.

Он изучал ее.

— Мне не нужно причинять женщине боль. Это не мое. Но мне нравится твоя задница. Так что, когда я представляю тебя на коленях, мой член встает колом. — Его улыбка стала шире. — Если я отшлепаю тебя, котенок, то заставлю тебя кончить. Потом трахну тебя и заставлю кончить снова. Ты скажешь мне, когда будешь готова?

Как ему удалось сделать все таким простым?

— Да.

— Моя плохая девочка. — Он взял ее на руки и вылез из ванной, затем вытер полотенцем и уложил в постель. — Я ведь рассказывал тебе о своей фантазии? Это та, где твой ротик на моем члене.

Что ж, эту его фантазию Кэт была не против осуществить.

***

Кэт проснулась одна в постели Слоана. Его голос доносился через открытые французские двери, ведущие на балкон, с видом на океан. Взглянув на часы, девушка увидела, что уже половина шестого. Любопытство заставило встать. Она накинула халат и вышла.

Слоан расхаживал по балкону босиком в спортивных штанах, мышцы его спины, плеч и рук были напряжены.

— Не разговаривай с ними, Оливия. Ни слова. Или денег больше не будет.

Кэт вздрогнула от ярости, звучавшей в его голосе.

— Все. Держи меня в курсе. — Он повернулся и увидел Кэт. — Иди в дом, тут холодно.

Кэт почти не чувствовала холода. Она не могла отвести от него взгляда, не могла оторваться от его напряженных мышц и сухожилий.

Слоан провел большим пальцем по экрану мобильника и сделал еще один звонок.

— Лайза, какой-то репортер шпионит за Оливией. Узнай, кто это, и замни историю.

Кэт стояла, как идиотка, не зная, как относиться к происходящему.

Слоан прошел мимо нее и направился в гостиную к камину. Он остановился у ряда экранов, установленных на стене, коснулся клавиатуры, и мониторы ожили.

Ей потребовалась всего секунда, чтобы понять, что она видит на экранах — полдюжины видов фасада дома Слоана, в том числе и за воротами. Камеры вели круглосуточно наблюдение.

— Блять. — Он вытащил свой телефон обратно к уху. — Итан, репортеры у входа. Убери их.

Она понятия не имела, что делать. Это бизнес? Личное? Плотнее запахнув халат, Кэт огляделась в поисках одежды.

— Кофе? — Слоан подошел к стойке в углу комнаты, которая была оборудована небольшим холодильником, кофеваркой и бог знает, чем еще.

— Что происходит? Тебе нужно уйти? — Кэт прошла между кроватью с балдахином и мраморным камином в гостиную.

После того, как кофе-машина заработала, Слоан достал сливки с сахаром и приготовил первую чашку кофе так, как ей нравилось.

— Лучше подождать и посмотреть, сможет ли Итан прогнать репортеров. Я не хочу, чтобы тебя заметили.

Кэт и не собиралась туда. Слоан был с ней на людях, он не прятал ее. Так что она была уверена, что сейчас Слоан имел в виду защиту ее личной жизни или что-то в этом роде. Она взяла чашку.

— В чем дело? — Любопытство взяло верх. Кэт поняла, что Лайза работает на него, по тому, как он говорил с ней по телефону. — Кто такая Оливия? — Она так мало знала о жизни Слоана.

Он сунул в кофе-машину еще одну чашку. Его плечи напряглись.

Слоан ответит или проигнорирует вопрос? Сейчас он совсем не похож на того, с кем она провела эту ночь. Нервничая, она пила горячий кофе.

— Оливия — моя мать. — Он ухватился за край стойки.

Кэт опустила кружку.

— Ты с ней разговаривал, на балконе? Ты называешь ее по имени?

— Да.

— «Денег не будет», — повторила Кэт его слова. — Ты платишь ей за молчание? О чем? Ты... Ты сделал что-то...?

— Репортеры. Если они заплатят Оливии, она расскажет им все. Я ей не доверяю. Поэтому плачу ей больше, чтобы она не открывала рот.

На фоне этого, проблемы Кэт с родителями казались ничтожными. Он платит матери за молчание?

— А ты не шутил, когда говорил, что вы не близки.

Слоан рассказал ей, что жил в приемных семьях, но на то могла быть веская причина. Почему это произошло? Возможно, его мать была больна? Но ребенок, должно быть, чувствовал абсолютное предательство.

Его большая рука обхватила кружку, делая ту похожей на игрушечную посуду. Слоан повернулся к ней.

— Даже физически. Она во Флориде, единственном штате, которого я избегаю.

Кэт не знала, как ему помочь. Слоан был холоден и расстроен.

— Мне очень жаль. Ты хотя бы видишься с ней?

— Раз в год. В День Рождения Сары.

Его мертвая сестра, чьи инициалы он вытатуировал на правом бицепсе.

— Чтобы вспоминать Сару?

Он сурово посмотрел в открытую дверь на балкон.

— Чтобы наказать друг друга.

— И ты не видишься с ней в свой День Рождения?

В этом просто не было смысла. Его мать потеряла ребенка. Разве она не будет больше держаться за Слоана?

— Я его не праздную. — Он поставил свой кофе на стол. — Я в душ. — И он исчез за дверью ванной.

Слоан отгородился от нее.

Боже, что случилось с его сестрой?