Хьюз был недоволен. Этот мальчишка. Упал и ударился об угол. Обычное дело. Мелкий воришка. Мистер Донахью естественно был в гневе.
- А кто, скажите мне, Бэнкс, не был бы в гневе, если забрались в его дом? - инспектор пыхтел трубкой. - Вы? Или я? Мистер Донахью защищал свою собственность, как мог. Это долг каждого из нас - защитить свой дом от грабителей.
Бэнкс не слушал. Во-первых, ему смертельно хотелось спать. Во-вторых, он смотрел на маленького пони. Он никак не мог понять, что-то здесь было не так.
Пони стоял на потолке в правом углу от окна, уткнувшись в стену.
Мёртвый мальчик, которого опознали, как бродягу по имени Щенок, сидел возле часов, сползши на пол, и улыбался.
- Почему он не падает? - задумчиво проговорил Бэнкс.
- А? Он опирается на плоскость часов, большая часть веса, Бэнкс, приходится на эту точку опоры. Мой бог, вам всё нужно разжёвывать до мелочей...
Мелочи заняли полторы страницы и уложились в полчаса. Инспектор Бэнкс часто вздрагивал и смотрел на потолок. Потом на кучу лошадиного навоза внизу. И качал головой.
Бродяга Вилли вздрогнул.
- Где Щенок? - спросил Холодный Джо.
Вилли помотал головой. Язык отказывался шевелиться и прилип к гортани. Лицо холодного кота висело над ним. Вилли почувствовал, что обмочился.
- Где Щенок, я тебя спрашиваю? А это откуда? Откуда это у тебя?!
Джо вытянул шнурок из-под пальто, надетого на голое тело Вилли.
- Помер Щенок, - вырвалось из пересохшей глотки. - Ушибся и помер на месте. Чистая душа.
Голова Вилли вдавилась в грязь. Ещё раз. И ещё. Джо бил в скулящий светлый блин, видневшийся в темноте. Замер с поднятым кулаком. Сплюнул. Сдёрнул с шеи бродяги крылатую подвеску.
- Щенок, щенок, - прошептал он.
В темноте внизу всхлипывал пьяный Вилли. Шум дождя становился всё сильнее. Вскоре поливало как из ведра. Ни Вилли, ни Джо не тронулись с места. Они сидели рядом. Вилли отпивал из бутылки. Протягивал её Джо. Джо отхлёбывал из горла. Передавал Вилли. Дождь шумел. Вилли говорил и говорил:
- Мать его умерла при родах. Отец попал под пресс на фабрике. Мальчишку отдали сначала в приют, потом в работный дом... Я ж не знал, парень... не знал, что охранная то его... В работном доме его били страшно. Он был младше всех. Однажды решили, что прибили его совсем и вынесли на кладбище. Прикопали едва, прямо в тряпке, в которой несли, и прикопали. Я там заснул пьяный. Ночью встаю, а земля шевелится... я, давай, откапывать... живой оказался наш Щенок, - Вилли счастливо захихикал, всхлипнул пьяно, вздохнул тяжело: - Да... не знал я... прости ты меня... Щенок... хорошо ты его назвал. Он и впрямь как щенок был, бежит навстречу, только ушами не хлопает от радости... потому что ушей нет... тьфу... я не про то.
Вилли замолчал. Выпил. Джо сидел, навалившись на стену.
- Щенку вечно везло... не смотри на меня так, парень, или ты не смотришь... я так даже боюсь повернуться в твою сторону... и увидеть, что ты такое... а как ещё назвать то, что однажды Щенка чуть не раздавил кэб... а кто-то выпихнул его из-под колёс... нам больше нечего пить... этот город мёртв, говорю тебе, мёртв давно... а если кто ещё жив, так только потому, что не убил в себе щенка... нам больше нечего пить...
Вилли спал на земле, подложив руки под голову, согнув колени. Джо укрыл его мокрым женским пальто с лисьим воротником. Пошёл по грязной, размытой дождём обочине.
- Я же тебе говорил, - усмехнулся Арабес, он шёл рядом, сунув руки в карманы, надвинув старую дырявую шляпу на глаза, дождь набирался в неглубокие её поля, переливался через край, стекал струйкой по лицу Арабеса, - если хочешь отыскать живого в этом городе, ищи его среди мёртвых, Джо.
На чердаке было ещё темно. Но в восточное круглое оконце нерешительно заглядывал хмурый рассвет. Голуби уже топтали пыль на карнизе и сонно ерошили перья. Холодный Джо остановился. Силуэт виднелся на груде тряпья, где он обычно проваливался то ли в сон, то ли в смерть каждую ночь после того, как кэб отбросил его на мостовую, а Тиу переломило хребет колесом.
- Тиу.
- Джо.
- Эта глупая миссис не ошиблась.
- Не знаю, про что ты.
Он схватил её в охапку. Прокатился по грязному отсыревшему своему лежаку и замер. Тихо засмеялся. Его рыжая Тиу... "Солнышко, ты слышишь? Я рад как дурак, как же я рад..." - прошептал он ей в ухо. Тиу лежала, вытянувшись на нём, тихо хмыкнула, она всегда так хмыкала и улыбалась при этом. Радость. Щенячья. Бежать навстречу. Подминая дорогу под себя тяжёлыми от счастья лапами, попадая глупым лбом в прохожих, лететь кубарем, подниматься и нестись. Навстречу. Все прочь...
Тиу спала. Или не спала. Они не знали, что они такое, и им не было до этого дела. Джо с хрустом потянулся, выбрался на крышу, под дождь. Струи воды текли по красной черепице. Мусор крутился в ручейках, цеплялся, устраивал заторы. Прошлогодний лист уткнулся носом в грязь и дрожал. Джо процарапал железным когтем дорожку. Мутная вода заспешила вместе с мусором вниз. Лист теперь застрял на мелководье. "Слабак", - усмехнулся Джо. В лист набиралась дождевая вода. Его прибивало к черепице. Ручеёк бежал уже чистый и шустрый. А лист всё больше тяжелел и ложился на дно. Джо выдернул его, вылил воду. Опустил в ручей. Лист заторопился, завертелся, потом выправился, задрал нос и полетел вперёд.
Джо показалось, что он не один. Он поднял голову. Щенок стоял рядом и улыбался глазами старика. Джо подмигнул ему. Лист-кораблик добежал до края, ухнул радостно с крыши. Джо и Щенок рассмеялись.
