В комнате Роксаны Луи первым делом поставил в угол небольшой чемодан, а на стол положил маленькую картонную коробку с крышкой, перетянутую шнуром. Это были дядины вещи - одежда и личные документы. Луи считал их своим наследством, и они были дороги его сердцу как память. Но пока что он не собирался брать с собой эти вещи на новое место работы. Кто знает, как долго ему доведется там задержаться?
Луи отчетливо понимал, что в нынешнем положении ему лучше не рассчитывать на такую удачу, как долгое сотрудничество - ведь его послужной список омрачен инцидентом, ставящим под сомнение его служебное соответствие. Он ни разу в жизни не бывал в том заповеднике и не знал тамошних условий, в том числе и климатических, но был готов работать в любых условиях. И показать себя с самой выгодной стороны, чтобы не лишиться работы. Но этого, учитывая события последних месяцев, могло оказаться мало...
- Ну что ты так переживаешь? Раз они тебе сами написали, значит, ты им нужен! - успокаивала его Роксана, наливая ему чай. - Значит, чем-то их привлекла твоя кандидатура!
- Догадываюсь, чем... - задумчиво отвечал Луи, глядя в чашку и следя глазами за плавающей на поверхности крохотной чаинкой. - Они наверняка уже в курсе всего. Возможно, им просто нужны сильные руки, причем за меньшую плату, чем обычно. Тот, у кого за плечами такая история, как у меня, не будет требовать себе хорошее жалованье...
- Ха! Ты не знаешь людей, кузен! Еще как будет! И вообще, тебя позвали на должность драконолога, а не загонщика - значит, им нужны не просто сильные руки, а светлые головы...
- Ну, значит, еще больше срежут с жалованья... Оно ведь у драконологов гораздо выше, чем у простых загонщиков.
- Ну какой же ты пессимист, Луи! - сердито фыркнула Роксана. - Пошевели наконец мозгами: письмо пришло на следующий день после... после того, как все это произошло. Когда бы они успели узнать о том, что тут случилось?
- Комиссия велела Отделу регулирования разослать циркуляры по всем заповедникам...
- И ты считаешь, что это было исполнено прямо в тот же вечер? Ты что, не знаешь среднюю скорость бюрократической работы? А письмо с предложением пришло тебе уже следующим утром... Поверь мне: там, в Швеции, еще ничего не знают!
- Ну, будем надеяться... - вздохнул Луи. - Но все же я не хочу слишком обольщаться. Нам всем вынесли наказание вечером того же дня, когда пришло письмо. То есть, прямо на следующий день после... инцидента. Значит, когда нужны жесткие меры, откуда-то у них и скорость появляется...
- Сравнил! - хмыкнула Роксана. - Вас всех наказала наша, местная администрация. Там, если говорить о бумажной работе, особо и делать-то было нечего. Пара формулировок и от силы дюжина фамилий, которые надо перетасовать. Всего-то. А охватить циркулярами все заповедники - это совсем другой масштаб! Те подробные циркуляры, между прочим, еще составить надо... А потом сто раз перепроверить, чтобы ничего не упустить.
- Наверное, ты права, - сказал Луи уже гораздо более уверенным голосом. - Но в любом случае, мне выбирать не из чего. Поеду - и будь что будет! Мне нужна новая работа. Это единственный факт, в котором я сейчас уверен. Здесь я больше оставаться не могу.
- Слушай... - нерешительно сказала Роксана. - Ты... уже посмотрел?
- Н-нет... Так и не смог, - тихо ответил Луи, сразу поняв, о чем это она. О дядиных вещах, конечно.
Вчера ему, хотя он уже подал заявление об увольнении, разрешили войти в дядин кабинет и жилые комнаты, чтобы забрать личные вещи покойного замдиректора - разумеется, под присмотром других сотрудников, которые сортировали рабочие бумаги Чарльза Уизли, хранившиеся в столе и в шкафах. Личного у дяди в кабинете оказалось очень немного: стопка пожелтевших писем от покойных родителей, другая стопка, поновее и потоньше - от братьев и сестер, и еще несколько писем россыпью. Луи торопливо выгреб все это из верхнего ящика стола и сунул в пустую коробку, которую нашел в книжном шкафу. Ему не хотелось ни одной лишней минуты задерживаться в этом кабинете, который уже не принадлежал дяде Чарли...
Идя к себе в комнату, Луи планировал тут же, не откладывая, внимательнее разобрать и рассмотреть все, что нашел у дяди. Но не смог. Сначала он оправдался перед самим собой тем, что надо проститься с ребятами: кто знает, придется ли еще когда-нибудь увидеться с ними. После вечерних посиделок с уже бывшими коллегами он пришел домой в полночь изрядно навеселе и сразу же рухнул на кровать. Утро сегодняшнего дня выдалось хлопотливым: мучаясь от похмелья, бывший старший смотритель спецвольера ?12 подписывал различные документы, связанные с увольнением. Днем он сдавал дела, а также личное помещение своему преемнику. И только вечером у него выдалась пара свободных часов, которые он еще мог провести в своей комнате - Купер вошел в его положение и не висел над душой. Но эти часы Луи потратил на то, чтобы тщательно уложить свой немногочисленный скарб и пройтись в последний раз по знакомой до последнего кустика территории. А до дядиных вещей все никак не мог добраться. Просто рука не поднималась ворошить все это.
Но сейчас он был не прочь потратить на это занятие свою последнюю ночь здесь - в заповеднике, которому дядя отдал десятки лет своей жизни. Да и Роксана явно была настроена на то, чтобы отдать дань памяти дяде Чарли. Они подсели к столу и в свете настольной лампы стали разбирать содержимое коробки. Роксана первым делом взяла письмо, лежащее сверху. На большом желтом конверте красовался герб Хогвартса. Луи и Роксана одновременно издали возгласы удивления, а потом ошарашенно уставились друг на друга.
- Ты чего? - первой спросила Роксана.
- Я... я видел это письмо - ну, или другое, в точно таком же конверте. В руках у дяди. Мне показалось, что это письмо его сильно разозлило. Или очень огорчило.
- Когда это было? - с интересом спросила Роксана.
- В тот же день, когда у него случился инсульт! 14 мая!
Роксана глядела на Луи во все глаза, не в силах сказать ни слова, пока он не спросил:
- Ты что, тоже видела это письмо?
- Да... Помнишь, когда я видела ту женщину плачущей? Так вот, она держала в руках точно такой конверт! Наверное, этот же самый...
