– Даже так?

– Именно так, Сир. Мусульмане уже прозвали вас «Гнев Аллаха», то есть уже почти готовы признать вас Пророком. Иудеи тоже хлебнули полной мерой. После Христа пришёл Тит Веспасиан, ставший карающей дланью господа, и рассеял их по миру. Следующего Пророка они отвергнуть поостерегутся, особенно такого, кто и в рассеянии может приказать вырезать их всех поголовно. Вы это можете, а они это отлично понимают. А вот для христиан вы просто раб Божий, хоть и миропомазанный.

Ричард молчал минут пять, глядя в одну точку.

– Ицхак, ответь мне, почему в Риме было поклонение целой толпе Богов и божков, но они всё-таки сумели создать Цивилизацию? И древние эллины смогли, Александр ведь до самой Индии дошёл. Что изменилось в людях за это время?

– С каждым поколением люди становятся всё эгоистичнее, наглее и подлее, Сир. Считая себя при этом умнее, предприимчивей и достойными большего, чем имеют. Если вы и правда вознамерились стать Пророком, то потрудиться вам предстоит немало. Причём, лично вам, такое дело никому передоверить невозможно. Послушайте старого еврея и повремените с закладкой общего храма. Нет, строить можно начинать, но пока не объявлять – что это строится и зачем.

– А ты меня Пророком, значит, уже признал?

– Не я один, Сир. У меня тысячи сторонников. Среди евреев много дураков, но хватает и таких, кто понимает – свершённые вами деяния не под силу простому человеку.

– Так я и не простой человек. Я король.

– Многие понимают, что такие деяние не под силу простому королю-человеку. Кроме того, до многих наконец-то дошло, что Христа отвергли напрасно. Мессией он, конечно, не был, но как Пророка его следовало принять и почтить. Тогда не было бы ни разрушения Храма и Иерусалима Веспасианом, не было бы рассеяния и запрета селиться на Святой земле. Мусульмане тоже многое уже поняли. Ничего не поняли только христиане. А почему? Да именно потому, что получили всё даром, Сир, – назидательно воздел указательный палец правой руки граф-раввин.

– Мне это правда очень нужно, Ицхак. Нам нужно как можно быстрее создать новую общую цивилизацию. С востока уже прёт страшная сила, которая без разбора будет пожирать и христиан, и мусульман, и евреев.

Граф Савойи внимательно поглядел на короля, убеждаясь, что тот не шутит и повторил.

– Труднее всего вам будет с христианами, Сир. Они ждут Второго Пришествия, а на канонического Христа вы совсем не похожи. У вас отличные апостолы, Христу о таких было только мечтать, но у вас нет своего учения. Вернее, теперь уже есть, но всё оно касательно войны. Нужно учение для мира.

«Ага, земля – крестьянам, мастерские – подмастерьям, а бабы тоже люди и земля вращается вокруг солнца». - в принципе, на учение это вполне потянет, если вычеркнуть строчку про баб.

– Ицхак, а чего хотят люди в целом?

– Известно чего, Сир. Ополченцев не давать, налогов не платить и безнаказанно воровать.

– Тьфу на тебя, старый циник.

– Я старше тебя всего на семь лет, – обиделся граф Левит. – Но у меня уже шестеро детей, из которых четыре сына, от которых уже один внук. А ты всю жизнь кидаешься на всех как дикий зверь. Сын всего один, да и тот бастард и такой-же лютый зверюга. Извините, Сир.

– Мы же договорились, что на правду я не обижаюсь, а тут ты кругом прав. Не те нам достались люди, которых создавал Господь.

– Ой ли? Ещё Каин убил Авеля. Люди всегда одни и те же. Если их ставить в строй и лупить дубинами центурионов – толк получится.

– Стимулами, – машинально поправил задумавшийся Ричард.

– Что стимулами?

– Дубинки центурионов называются стимулами.

– Мне на это наплевать, я не лингвист и не филолог, как дубинку не назови, природа её от этого не изменится.

– Природа не изменится, это верно, – рассеянно повторил Ричард, не отрываясь от своих размышлений.

– Ну если всё верно и других вопросов нет, я, пожалуй, пойду, Сир. Все эти теологические изыски не вселяют в меня надежды на спокойное будущее.

– Ты с этой надеждой должен был распрощаться сразу после нашего знакомства.

– Сразу после нашего знакомства я можно сказать впервые встретился со своей настоящей Надеждой. Но вы уже дали мне гораздо больше, чем обещала она.

Двадцать пятого января 1194 года из экспедиции в верховья Нила вернулся Генрих Вельф и его шотландский легион. Сходили они удачно, христиан разыскали, но вернулись не без проблем. Пять когорт, которые исследовали Белый Нил пришлось посадить в карантин в лагере под Люксором. Что за болезнь они подцепили никто не знал, как не знали и заразная ли она, потому что заболели далеко не все, но действия в такой ситуации уже были прописаны в уставе: размещение в отдельном лагере, пресечение внешних контактов, изоляция на сорок дней.

К счастью, сам Генрих возглавлял отряд, который исследовал Голубой Нил, поэтому в карантин не угодил.

– Негус очень крепкий правитель, Сир. В его царстве, помимо христиан, полно мусульман, евреев и даже язычников, но живут они мирно. С ним можно иметь дело, – подвёл итого своему докладу-рассказу граф Дамиетты.

– Как ему удалось этого добиться, милорд? – заинтересовался Ричард.

– Законами, Сир. За преступление против иноверца предусмотрена вдвое более суровая кара, чем за такое же преступление против своего.

– Очень интересно… Ладно, дождёмся посольства, у них и выясним подробности. Я доволен вами, граф. Дожидайтесь окончания карантина, собирайте легион и готовьтесь отправиться в Европу. Империя охвачена праведным гневом и жаждой мести. Если вы с братом не примете в этом участие, сильно навредите своей карьере. Сейчас отдыхайте, потом отправляйтесь в Триполи. Там ваш брат уже перевооружает Датский легион, следующим в очереди будет ваш.

– Чем перевооружает, Сир?

– Отдыхайте, граф. В Триполи сами всё увидите. Лучше один раз увидеть, чем сто услышать.

Перевооружение легионов перед отправкой их в Европу, Ричард задумывал изначально. Там предстоит совсем другая война, пехота будет встречать кавалерию в чистом поле, и гладиусы, в качестве основного оружия, для этой задачи уже не годились. Их заменяли на алебарды, но не у всех легионеров, а только у половины. Соответственно менялась и тактика боя. Теперь каждый из легионов становился двумя терциями, родившимися в этой истории на три века позже, только вместо мушкетёров, или аркебузеров пока были арбалетчики, зато арбалеты у них были гораздо совершеннее европейских, с удобным ложем и прикладом, что повышало точность стрельбы чуть ли не вдвое. Алебардисты получали вместо скутумов[137]* и лёгких кольчужных лорик[138] тяжёлые кирасы с сегментными юбками до колена, защиту на голень, по типу футбольных щитков из далёкого будущего другой истории, шлемы с забралом и латные рукавицы. Осталось только обучить их воевать в каре, но учить ветеранов, давно уяснивших, что от этой учёбы зависит их собственная жизнь, было сплошным удовольствием.

Успехи крестоносцев в Святой земле как магнитом тянули из Европы искателей приключений, или просто лучшей доли. Очереди на вступление в легионы почти сравнялись по численности со стоящим в строю личным составом, опытного командного состава уровня центурионов уже был избыток, поэтому Ричард решился на формирование четырёх терций для европейской войны. Разумеется, усилив их полевой артиллерией. Сарацин можно добить и без них, как и разгромить халифат. Этому препятствовал не недостаток сил, а сложность снабжения войск на растянутых коммуникациях, но флот на Тигре и Ефрате во всю строился, а Канал Фараонов успешно откапывался, скоро Аравия окажется в морской блокаде, а на Багдад и Басру двинется войско, сопровождаемое речным флотом. В такой ситуации вполне можно было пожертвовать двумя легионами ради Европы. Хотя, жертвовать – в данном случае слово не уместное. Ни Генрих, ни Оттон свои терции не угробят, в этом английский король был абсолютно уверен. Мальчики уже пропитались духом крестоносной армии, прониклись уважением к уставу, а главное поняли и приняли принцип единоначалия. Две терции Оттона Вельфа Ричард планировал отправить в Ниццу, для усиления графа Лестера, а его брата Генриха в Венецию, для поддержки герцога Богемии, принца-бастарда Филиппа де Фальконбридж.