Затопляют Свет своей силой, заставляют меня забыть обо всем хорошем. Чувствую, что какие-то детали моей личности затемняются, а на их место встает призрение ко всем, кто когда-либо обидел меня или причинил боль.
Неожиданно появляется желание отомстить за прошедшие тысячелетия обмана и предательства. Стараюсь заглушить эти тяжелые и лишенные смысла эмоции. Они не принадлежат мне, я знаю это. Это все неправда! Не может быть правдой! Я отказываюсь в это верить.
«Ты еще поймешь и согласишься со мной. Этот мир слишком долго ждал руку, которая сможет править этими неблагодарными существами», — довольно рокочет голос, заражая мой разум змеиным ядом. Последнее, что я помню — это пылающий огненный взгляд, обращенный, кажется, куда-то вглубь меня.
От третьего лица.
Тьма сгустилась над Минас Моргулом, а Око обращено на северо-запад. Туда, где из Эдораса выехала высокая лориэнская эльфийка, облаченная в черные одежды. Лошадь нехотя переставляет ноги, будто чувствуя, куда ведет ее всадница. Но принцесса будто и вовсе не чувствует этого, то и дело подгоняя коня.
Волю эллет оказалось сломить проще, чем мог себе представить Темный Властелин. Потенциал сильной волшебницы в купе с неопытностью сделали Аилинон столь притягательной и легкой жертвой для Саурона.
Пожалуй, это решение было неожиданным даже для самого Некроманта. Но ему хватило секунды, чтобы понять, насколько удачно любопытство полурослика сыграло ему на руку.
Тем временем, ночь скрывает удаляющийся силуэт эльфийки от любого, а суматоха в Золотом Чертоге служит прекрасным отвлечением от одного из самых лучших ходов Властелина Колец. Палантир сыграл ключевую роль во всем этом, а хоббит стал лишь побочной жертвой, обычным посредником между Тьмой и Светом.
Сознание Аилинон утонуло где-то внутри, но не уснуло, порабощенное мощью Некроманта. Где-то там продолжается кровопролитная и жестокая битва за Свет, за собственное тело. И, к сожалению, юная эльфийка проигрывает.
Как бы сильно она не хотела помочь своим друзьям, народам Средиземья, насколько бы не была сильна ее любовь, Золото Лориэна уступает в силе Всевидящему Оку. От прежней принцессы осталась лишь оболочка, управляемая умелой рукой. Любой шаг, любое слово контролируется извне.
Окажись на ее пути сейчас Белый Всадник, бесспорно, он бы смог помочь. Не как один из могущественных майар, а как любящий отец. Только ему самому ведомо то, как сильно он корит себя за то, что взял Аилинон в этот опасный поход. Тогда, в Мории, когда он думал, что в последний раз видит свою дочь, он понял, насколько она ему дорога.
И вот сейчас, без его на то ведома, дитя скачет прямиком в логово Врага. На какой-то миг светлые мысли пробиваются сквозь толстую пелену Тьмы в голове эльфийки. Это отнимает у нее последние силы, а сохранить здравый рассудок оказывается еще куда сложнее.
Лориэнская эльфийка останавливает коня, хочет повернуть назад, рассказать обо всем друзьям. Но льдисто-голубые глаза быстро подергиваются слепой и равнодушной пеленой. А тело, гонимое ядовитой Тьмой, отзывается на зов Ока. Все усилия идут прахом, а Свету приходится затихнуть. Набраться сил для следующей попытки.
Первым неладное заподозривает Лесной принц. Он возвращается в покои, в которых накануне оставил Аилинон. Комната оказывается пуста. Пропала не только одежда эльфийки, но и ее оружие. Лишь лориэнские доспехи, лежащие на сундуке, говорят о том, что принцесса когда-то была здесь.
Помрачневший Леголас возвращается к друзьям. Сомнение закрадывается в его сердце, которое, несмотря ни на что, продолжает кричать, что случилось непоправимое. Аранен прекрасно понимает, что, как и прежде, подруга не могла по собственной воле покинуть Эдорас.
Но истина продолжает ускользать от него, как бы сильно он не пытался понять, что же все-таки случилось. Эльфийка, считает Леголас, не ушла просто проветриться. Он сердцем чувствует беду, которая подкрадывается все ближе.
— Митрандир, — холодный, как лед, голос принца разнесся по комнате, заставляя всех присутствующих обернуться. — Аилинон нет в комнате, — сжимая руку в кулак, эльф выразительно смотрит на волшебника. — Как и ее вещей, — звенящая тишина воцаряется в зале, а Гэндальф только сильнее хмурится, косо поглядывая на палантир, укрытый тряпицей.
========== Глава 31. Не стоило нападать на мою семью ==========
Не каждому дано познакомиться со своими внутренними демонами лично. И, наверное, это куда лучше, чем вот так, как довелось мне, узнать то, насколько они приземлены, ничтожны и убоги. Их желания близки к первобытным, но больше всего они жаждут власти. И я сомневаюсь, что из них выйдут достойные правители.
Последнее, что я помню — это удаляющийся Эдорас. Но уже тогда я понимала, что у меня нет ни единого шанса выбраться из ловушки, в которую угодила по воле злого Рока. Остается лишь сидеть подстреленной птицей во вражьей клетке и молча наблюдать за всем тем, что творится вокруг. Хватает воли только на то, чтобы смотреть собственными глазами на все те бесчинства, которые готовит Саурон.
Правда, я не знаю, как давно все это началось, как давно мое тело используют, словно куклу. По меньшей мере, дней пять. Но я не помню абсолютно ничего из этого времени. Меня выкинуло из реальности. Темная воля Некроманта на корню задавливает любые попытки противостоять ему, а липкие щупальца Тьмы уволакивают меня прочь, как можно дальше от реальности.
Забавно. Всю свою жизнь ненавидела и уничтожала всех этих тварей, которые окружают меня сейчас. Орки, урук-хаи, гоблины, варги, назгулы. Сложно описать смесь чувств, которые я сейчас испытываю, лишь видя все эти безобразные рожи.
Заточена в собственном теле.
Это звучит настолько абсурдно, что хочется смеяться. Неужели вот в этом амплуа я проведу остаток жизни? Она будет недолгой… эта жизнь. В этом я не сомневаюсь. В любом случае, мой поступок приравнивается к предательству. Пусть я действую и не по своей воле.
Всем достаточно просто посмотреть на меня, точнее на ту эльфийку, которая сейчас уверенно вышагивает по нижнему этажу башни Кирит Унгол, чтобы увидеть в ней изменницу и Темную чародейку. Никогда не думала, что способна променять Свет на Тьму. Впрочем, это и не мой осознанный выбор. Лишь проигрыш в войне неравных сил.
— Что вы копаетесь, крысы? — голос, который когда-то принадлежал мне, разносится по этажу с нескрываемым презрением. Голос Саурона, так меня здесь прозвали. Не раз уже слышала нечто подобное из гнилых уст орков. Они боятся меня. Точнее той силы, которой сейчас располагает мое тело. — Темный Властелин ждать не будет! Шевелитесь! — хочется закрыть уши и больше никогда не слышать собственный голос.
Здесь отовсюду разит черной магией, она подавляет и пугает меня. Хотя, больше всего сейчас меня страшит неизвестность и будущее. Да, я продолжаю верить в победу Гондора. Но что будет со мной? Не с моим темным амплуа, а со мной. Той, кто заточена внутри и пытается не сойти с ума.
Замечаю в своих руках длинный изогнутый меч, выкованный из черного металла. Кажется, это место хочет полностью обратить меня в свою религию, вырядив во все черное, а ко всему прочему, еще и вручив какой-то безвкусный и бесполезный клинок. Будь они все умнее, оставили бы мне эльфийское оружие.
— Никто не присягал эльфийской шлюхе, вроде тебя, — потирая бок, сообщает мне один из моргульских орков. Я говорила, что у них мозгов размером со спичечный коробок? Проверить это оказывается очень легко. Не знаю, как все эти орки встретили меня здесь, но сейчас они явно не пылают восхищением от того, что приходится подчиняться «эльфийской шлюхе». По крайней мере, находятся отдельные представители этой расы, которые не бояться высказаться вслух.
Лучше бы они все молчали. Эльфийская шлюха… Не только мне не нравится подобное обращение, но и той, кто пользуется моим телом. Даже не знаю, как ее назвать, ведь о происхождении темного либидо я не имею ни малейшей догадки.
— Я возьму в расчет вашу учтивость, — притворно сладко произношу «я», резко поворачиваясь к особо смелому и одновременно неимоверно глупому орку. Кожа на руке начинает покалывать. — Но к вашему несчастью, я куда сильнее и злее вас всех вместе взятых, — чувствую ухмылку, растягивающуюся на моем лице.
