— Даже выше собственной жизни? Я знаю, что многие говорили тебе это, но ты, будучи девушкой, должна думать лишь о том, что хочешь обзавестись семьей, воспитать детей. А не мечтать о подвигах и о вечных странствиях. Пойми, теперь у тебя есть дом, галадримы нуждаются в тебе, в твоей силе точно также, как и Братство, — перебивать Глорфинделя нет смысла. Он в любом случае закончит свою речь, как бы сильно мне это не нравилось. — Просто признай, что идешь дальше из-за Лесного принца.

— Ты во многом прав, Глорфиндель, — смотрю на свои сложенные в замок руки. — Но я продолжаю идти не только из-за Леголаса. После смерти Митрандира отряд разбит морально, и мой долг поддержать их в это сложное время. Впереди нас ждет только Тьма. А что лучше всего может справиться с ней? Думаю, ответ ты и так знаешь, — киваю своим мыслям.

— Но ты не так могущественна, как твой отец! — вскипает эльф, вскакивая из-за своего места. — Ты и сама мне говорила об этом не раз. Так какой смысл жертвовать собой?

— Лучше пожертвовать собой, дабы спасти миллионы жизней, чем не сделать ничего и смотреть, как вокруг рушится мир. Даже если я и останусь здесь, то какова вероятность, что Лотлориэн устоит против натиска Врага? — выжидающе смотрю на нолдор. — Мне казалось, что ты и сам все это понимаешь. А теперь разреши откланяться, я должна вернуться к своим друзьям.

— Ты поступаешь очень смело, Аилинон, — медленно начинает Глорфиндель. — Но я никогда не думал, что ты будешь так неосторожна, — пока он все это произносит, поднимаюсь из-за стола.

Все перед глазами начинает плыть, а сознание мутнеет. Мысли в голове начинают течь медленно, но при этом я не могу ухватиться хотя бы за одну из них. Неуклюже снова опускаюсь на стул, испуганно взирая на нолдор. Этот запах вина…

Он не притронулся к нему, я же выпила все, что он налил. Ох, Эру! Этот запах не зря был мне знаком! Маковый сок и белладонна… как он вообще мог подмешать мне все это?

А я просто идиотка, раз не предала никакого значения своим подозрениям насчет странного запаха. Сквозь пелену смотрю на эльфа, который, возможно, и выглядит извиняющимся, но ни капли совести не мелькает в его взгляде. Он считает себя правым во всем.

— Я не неосторожна, — слабым голосом произношу я, еле сидя на стуле. — Просто слишком сильно доверяла тебе, — стараюсь снова встать, чтобы уйти, хотя бы попытаться это сделать. Но все мои старания летят в пустоту, так как Глорфиндель ловко ловит меня, готовую обняться с полом, и кладет на мягкую кровать. — Я ненавижу тебя, — сквозь зубы шиплю я.

— Ты еще поблагодаришь меня в будущем. Отряд уходит либо сегодня вечером, либо завтра утром, ты же должна будешь проснуться лишь к завтрашнему вечеру, — спокойно разъясняет мне эльф, а на его лице отражается безграничная нежность, словно он все это делает исключительно для моего блага.

— Никто не поверит, что я решила остаться здесь, — голос становится еще тише, а мысли в голове окончательно начинают напоминать вязкий и мерзкий кисель. — И я клянусь, что тебе не поздоровится за свой поступок.

— Зато я теперь уверен в том, что ты не будешь подвергать себя опасности, — эльф осторожно проводит пальцами по моей щеке, убирая прядь светлых волос. Его прикосновения сейчас кажутся отвратительными, хочется отвернуться, но тело перестало меня слушаться.

Хочется закричать, избить его. Вот он закон подлости, когда тот, кому доверяешь, делает все, лишь бы помешать всем твоим планам. Даже Свет, который так легко отзывался на мои команды, сейчас молчит, словно его и вовсе нет.

— Ты хуже любого, кого я встречала за свою жизнь, раз до сих пор считаешь, что мной можно помыкать, — сознание медленно покидает меня, отчего накатывает некоторая дурнота. А вскоре меня окутывает темнота, отнимая у меня последний шанс на то, что я смогу побороть сон.

***

От третьего лица.

Убедившись, что Аилинон крепко уснула, Глорфиндель вышел из своего флета. Эльф понимает, что после содеянного лориэнаская эльфийка не просто возненавидит его, а захочет отомстить. Пусть и не физической расправой, но уничтожит его морально. Своими словами. В этом Глорфиндель уверен, как никогда лучше.

Но лучше уж выслушать все обвинения и гневные возгласы Аилинон, чем однажды услышать, что эльфийка погибла во время похода к Ородруину. С тяжелым сердцем нолдор поднимается на талан Владык. Туда, где сейчас уже собралось все Братство.

Эльф ловит на себе удивленные взгляды всех присутствующих. И лишь Лесная Владычица смотрит на Глорфинделя так, словно видит его насквозь. Впрочем, это и не удивительно. Помимо способности видеть человеческие души, сейчас ей руководит чуткое материнское сердце. И оно подсказывает прекрасной эльфийке, что в данный момент, смотря на нолдор, она чувствует его смятение.

— Аилинон передумала отправляться с вами дальше, — эти слова, произнесенные Глорфинделем, ввергают всех в шок. «Ложь», — мелькает мысль в голове Леди Галадриэль.

— Я бы поостереглась своих слов и поступков, — смерив эльфа пронзительным взглядом, произносит Лесная Владычица. — Не все цветы так же безобидны, как и прекрасны.

Комментарий к Глава 17. Не все цветы так же безобидны, как и прекрасны

https://pp.userapi.com/c840139/v840139372/57176/mm_0aZ6tHVk.jpg

https://i.pinimg.com/564x/67/f3/72/67f3722d57069b6eb0d6a8f21682d547.jpg

========== Глава 18. Лучше бы ты просто попрощался со мной ==========

Просыпайся.

Сейчас не время отдыхать, Аилинон.

Братство не справится без тебя.

Просыпайся, дитя!

Меня выдергивает из сна так резко, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Подскакиваю на кровати. Лоб покрылся испариной, а все тело вялое и, кажется, еще не готово слушаться моих команд. Но все это меркнет на фоне того, что произошло со мной в этом флете.

Истерично озираюсь, пытаясь увидеть виновника моего плохого самочувствия. И первое, что бросается в глаза — это рассветное солнце, чьи лучи пробиваются на талан. Гнев разгорается внутри меня со скоростью лесного пожара. Буквально все добрые чувства к Глорфинделю сжигаются на пути этого неистового пламени.

Свет с неистовством вспыхивает, окутывая меня с ног до головы. Никогда прежде я не чувствовала столь мощного взрыва магической силы. Но, видят Валар, я сейчас нахожусь в таком настроении, когда готова разнести все вокруг себя. Какое он имел право мешать мне? Менять мои планы!

Молниеносно выскакиваю из флета. Мэллорны вокруг меня начинают шуметь листьями, словно охваченные праведным гневом. Они отзываются на мои эмоции. И это лишь еще больше подстегивает меня, а уверенность в правильности своих действий только растет. Глорфиндель вообще не должен был приезжать в Лотлориэн.

Не желая задерживаться, бегу в сторону мэллорна Владык. Впрочем, данное мое решение не приводит ни к чему. Вокруг ни единой знакомой души, шатер Братства свернули, а на мэллорне остались лишь слуги. Но мой внешний вид явно не располагает на долгие и красочные беседы о прекрасной погоде. По крайней мере, только так я могу расшифровать выражения лиц эльфов, которых встречаю на своем пути.

Могу заметить смесь благоговейного ужаса и восхищения, словно Свет, обуявший меня, сродни золоту листьев мэллорнов. Подхожу к стволу мэллорна Владык и прислоняю к нему ладонь. Свет моментально начинает пульсировать и светить еще ярко. Шум вокруг лишь усиливается, словно на Золотой лет налетел ураган. Но, нет, это всего лишь мой гнев, который передается деревьям вокруг. Чувствую некоторое душевное единение с золотыми мэллорнами.

— Где мои друзья? — голос кажется чужим. Он дрожит от силы и кажется, что проникает под саму кору дерева. Оно внемлет мне, вслушивается во властный голос, пропитанный злостью, и отзывается на зов. Могучий мэллорн отвечает мне, четко давая понять, где находится Братство. Направляются к реке, а вместе с ними и Глорфиндель, и Халдир с братьями. — Спасибо, — дерево отзывается ответной тирадой.

А я начинаю свой путь к реке. Отряд ушел не так давно, у меня есть шанс нагнать их. И на протяжении всей дороги, где бы я не оказывалась, за мной шествует гневное перешептывание деревьев, шелест золотой листвы и мой Свет.