Ковен вейл находился в Уэльсе, в волшебном лесу, огороженном как от вторжения обычных людей — слово «магл» для меня оскорбительно, так и от побега самих девушек, на которых, до кучи, надеты ошейники. И в случае попыток бегства их быстро находят и приводят обратно, не стесняясь в средствах. С другой стороны, любой маг может спокойно прийти и выбрать себе «девочку» на ночь или даже в постоянное «пользование». Об этом не распространяются особо, но это и не скрывается. Официально такая покупка называется “опекой” над опасным магическим существом, будто собачку в зоомагазине покупаешь. Для меня такое откровенное рабство дико, но именно сейчас это, возможно, мой единственный выход. Достаточно показать свою волшебную палочку, которую я спокойно купил в магазине Олливандера. Пришлось, правда, потом ее «чистить» ритуалом очищения, от всякой гадости. Не знаю, что это было, но учитывая, что на функционале инструмента это никак не сказалось, скорее всего какие-то маячки правительства или что-то подобное.

— Добрый день, я Ида, глава ковена вейл. А вы, мистер… — поприветствовала меня обворожительная блондинка с роскошными формами в довольно фривольном, по меркам магов, конечно, наряде: красное платье чуть выше колен, черного цвета корсет и глубокое декольте, в котором можно утонуть. Лицо было только слегка украшено косметикой, чтобы подчеркнуть естественную красоту девушки. Мы находились на первом этаже трехэтажного деревянного дома в викторианском стиле, больше смахивающего на общежитие, и именно им, совмещённым с борделем, оно скорее всего и было. Меня с интересом разглядывали девушки, которые проходили мимо. Некоторым из них я приглянулся, и они строили мне глазки, другие не обращали внимания, кто-то был одет так же, а то и более фривольно, чем глава, а кто-то наоборот, довольно скромно и закрыто, но объединяло их то, что все они были натуральные блондинки, безумно красивы и похожи друг на друга как сестры. Маленькие, курносые носы, голубые или зеленые миндалевидные глаза и пухлые, соблазнительные губы.

— Меня зовут Владимир Пирс, — поцеловал я воздух над протянутой ручкой. Именно так по этикету надо приветствовать дам, а не лобызать руку слюнями. Плюс, мало ли что Ида этой рукой делала? Однако глаза окружающих показали замешательство, видимо, маги себя ведут обычно гораздо хуже. — А пришел я для того, чтобы выкупить одну из вас.

— Вот как? — посматривая на меня и свою руку, спросила она. — Вы ведь понимаете, что это обойдется вам в три тысячи галлеонов? У вас есть такая сумма? И простите, я бы снизила цену, но не мы их устанавливаем, а Министерство Магии.

— Конечно есть, — улыбнулся я, стараясь не показывать недовольство. Потому что после продажи квартиры и всего, что в ней было, плюс деньги Гонта и мои накопления, я выручил всего семь тысяч золотых кругляшков, которые на самом деле и не из золота вовсе, а из его зачарованного сплава. Еще тысяча ушла на цветок для ритуала. Как-то дорого выходит, но я все же человека покупаю… или не совсем человека. Хоть меня и терзала за это совесть, да только инстинкт самосохранения послал ее далеко и надолго. Выбирая между моралью и своей собственной жизнью, я выберу второе. Тем более что попади девушка в руки какого-нибудь садиста, ей было бы хуже, чем если ее для «разовой акции» куплю я. — Вызовите всех, кто хочет получить пусть и относительную, но свободу.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Ида.

— Мне нужна девушка только для зачатия ребенка. Видите ли, меня поразил недуг, с которым не смогут справиться даже в больнице святого Мунго, и я не знаю, сколько мне осталось жить. — Печально и с будто скрываемым надрывом сказал я. Вот тоже странность, вроде бы инквизиторы гоняли магов, а те одного из самых знаменитых целителей магического мира назвали святым. Впрочем, Лерах объяснял это так — все оболочки души связаны друг с другом, особенно с пятой и шестой — эмоциями и разумом. И когда человек пытает кого-то, в его душу попадают эманации этих эмоций, влияя на всю душу, начиная от маны и заканчивая разумом, телом и эмоциями. Так поступают темные маги. Есть и светлые, которые откладывают в себе как раз положительные эмоции, и если честно, обе эти крайности пугают до безобразия, ведь ты можешь не заметить, как станешь конченым маньяком или оголтелым альтруистом или воином света. Чтобы этого избежать, необходимо быть как минимум мастером ментальной магии, дабы разум преобладал над эмоциями и можно было бы заметить мельчайшие изменения в себе и исправить их. Поэтому маги такие странные и часто кажется, что они не обладают здравостью рассудка— их эмоции, а также эмоции окружающих непосредственно влияют на их ману, а потом сама мана накапливает эти эманации и усиливает подобные эмоции. Однако самое страшное для мага — это ложь. Потому что таким образом он противоречит сам себе, своей магии и сущности. Поэтому даже самые темные маги старались недоговаривать, молчать, но не лгать напрямую, потому что это разъедает душу и наполняет ее гнилью. Я видел парочку таких магов в потрепанных мантиях и с заросшими, бандитскими на вид, лицами, и в истинном зрении с них будто стекали нечистоты, а аура была изъедена прорехами. Поэтому и насчет недуга я не соврал, а просто не договорил, что эта болезнь — Гонт, с которым и правда вряд ли справятся в Мунго, если он такие книги таскает. Нет, можно предположить, что ему случайно попала она в руки, но судя по его поведению, слабым он быть не может. Слишком уверенно и надменно себя вел. — И я не хотел бы уходить из этого мира, не оставив после себя ничего.

Вот так, теперь я выгляжу не как рабовладелец или извращенец, а как честный отчаявшийся человек. И если они обладают эмпатией, которой вроде бы должны обладать, то почувствуют то же самое. Потому что я реально отчаялся и готов на все. Последний месяц был похож на гонку со смертью, я спал по три часа, переводя текст или придумывая способы выхода из этой задницы. Впервые я почувствовал такое бессилие и пообещал себе, что если выживу, то стану таким сильным, чтобы больше это чувство не испытывать никогда.

— Вот, тут все, кто согласен на ваши условия, господин Пирс, — указала мне Ида на где-то пять десятков девушек разных возрастов. Она их всех привела, что ли? Впрочем, не мне жаловаться, выбор — это хорошо, особенно когда добровольный. Я активировал истинное зрение, и мне снова пришлось привыкать к яркости — такое количество сильных магически существ создавало нехилую засветку, пришлось ждать, пока слезящиеся от боли глаза не привыкнут. Рассматривая соблазняющих меня жестами или позой девушек, я смотрел не только на силу ауры, но и на ее чистоту, на отсутствие гнили или каких-то недостатков. Пока не нашел задвинутую в задние ряды девушку в белом ситцевом платье, чье лицо было прикрыто вуалью. Очень чистая и теплая аура привлекала и манила взор. Все-таки многие здесь были проститутками — и не все смогли избежать падения во тьму или гниль, и такая чистота бросалась в глаза как слиток золота в грязи.

— Господин, я должна вас предупредить, — увидев, на кого я смотрю, сказала мне Ида, — что девушка, на которую вы смотрите… с дефектом.

— Правда? Это связано с вуалью? — предположил я, впрочем, без особого интереса. Я тут не постоянную любовницу себе выбираю, а свою возможную будущую мать. Как-то это извращенно прозвучало в моих мыслях, учитывая, что перед зачатием детей происходит.

— Да, именно так. Однажды клиент выбрал ее, но Ариэль ему отказала, за что и поплатилась изуродованным лицом. Так как сумму я уменьшить не могу, я вам советую выбрать другую.

— Нет, — покачал я головой. — Для меня внешность не важна, гораздо важнее душа человека, и она мне нравится.

Ну да, именно душа мне и важнее, как и тело, а лицо? Что лицо? Заклинание малого исцеления, переведенное в ритуал, и будет как новенькая. Поэтому, расплатившись, я забрал девушку с собой, привезя на свою съемную квартиру.

***

Ида страшно завидовала Ариэль, смотря вслед уходящему мужчине. Вначале она думала, что он просто лжет, пытается показать себя благородным и романтичным, а на деле такой же садист и насильник, как остальные маги. Но он на самом деле выбрал самую уродливую из красавиц. Да и ее врожденная эмпатия говорила о том, что он действительно в отчаянии и не врал, что ценит душу. Впервые Ида пожалела, что не могла уйти вместе с клиентом, оставив своих девочек на произвол судьбы. Ведь она всегда защищала их и не сказала магу о том, что от того, кто изуродовал девочку, которой на тот момент было всего четырнадцать, потом остался только пепел. Пусть маги загнали вейл в такую ситуацию, никто не посмеет издеваться над ними, против их воли! Пусть даже вслед за этим последует смерть. Ведь нет страшнее человека, которому нечего терять. И только ответственность перед предками в продолжении рода их расы не дает хищным девушкам-птицам показать свою истинную природу и поднять бунт, попытавшись забрать с собой побольше врагов.