— Так вот как значит выглядели настоящие эльфы. Как-то неприятно на них смотреть.

— Свойство человеческой психики отторгать все похожее на человека, но не совсем точное.

— Хал, ты перечитал книг по психологии. Но, в общем-то, ты прав. Поправь их, чтобы они были хоть чуточку естественнее, мои предпочтения ты знаешь, — и все-таки удивительные мы создания, люди. Можем видеть красоту и в животных, и в насекомых, и змеях, но стоит увидеть кого-то слишком похожего на нас, например, покойника, и возникает чувство отвращения. Более того, это касается даже идеальных людей. Мы просто не способны вообразить себе идеального человека, нам будет казаться всегда, что где-то внутри он прячет какую-то ужасную тайну, потому что мерим всех по себе.

— Так лучше? — на этот раз передо мной была пара из очень красивых… Пусть будет эльфов. На меня и Доротею они были похожи как родственники похожи друг на друга, ну или вейлы. То есть сходство есть, но не одинаковы.

— Да, гораздо. Что нужно для схемы?

— Ваша, повелитель, или хозяйки Доротеи кровь, черный мел, достаточное количество плоти и четырехэлементный восьмиугольник, — последний представляет собой восьмиугольник с насыпанной землей, горящим огнем, плошкой с водой и просто пустое место, символизирующее воздух.

— Доротея, слышала, что Хал сказал? Поделишься своей кровью? — спросил я, доставая кроветворное. Благо, что у Медичи оно приятное, а не со вкусом протухших носков. С этим Мастером зельеварения мы договорились перемещать товары маленьким исчезательным шкафом, который стоит у нас дома. По сути, это маленький многомерный карман с двумя выходами. Теперь, если мне что-то нужно, я кладу яблоки и отсылаю их со списком зелий. Если ему чего-то не хватает или надо доплатить, он присылает мне ответную записку. Все очень просто. Хм, если Северус хорошо себя покажет, можно будет отправить его к Медичи на обучение, который, к слову, благодаря мне скоро подберется к званию Магистра, которое никто не получал в Европе уже лет как двести. Так что мои заказы он выполняет в первую очередь и готов делать даже шумерские рецепты под расписку о неразглашении, контракт на это у нас и так заключен благодаря Блэку. Эх, где же ты теперь, учитель?

— А это не больно? — спросила она меня, выглядывая из-за угла, где подслушивала. Причем зачем ей это, учитывая, что я сейчас не скрываю свои мысли, мне решительно непонятно.

— Нет, я чарами обезболю.

— Тогда я согласна, но только ради Тинки и Рены! — погладила она домовиков, которые вообще расплакались.

— Хорошо, но сначала выпей зелье, — мы только недавно плотно поели, так что строительный материал для восстановления у нас будет.

Обезболив “Анестетиусом” руку отвернувшейся Доротеи, я сделал на вене небольшой разрез, через который вытянул палочкой миллилитров пятьсот крови. Со мной же было проще, моих способностей в волевом метаморфизме хватало для самостоятельного обезболивания и выдавливания крови через раскрытую вену. Выглядело, правда, это мерзко, но, что поделать, я тот еще брюзга. Далее, сгустив нашу кровь до объёма практически капли, я закрыл их трансфигурацией в металлические шарики и закинул в хранилище. Пока что они не понадобятся. Далее приступил к собиранию пазла из переносного ритуального круга, натаскал земли, воды — созданная магией не подойдет, разжег лампу с маслом.

— Говядина подойдет? — спросил я у Хала, чисто для перестраховки, ведь и так знал ответ. В принципе, плоть нужна только как источник строительного материала. При желании его можно набрать из отдельных элементов, но это просто лишняя работа.

— Свинина бы лучше подошла, она ближе по строению, но говядина подойдет, — вытащив тушку теленка из сумки с расширенным пространством, я отошел и поглядел на дело рук своих. Круг был всего два метра в диаметре, но заполнен множеством рун, так как содержал в себе матрицу будущего облика Тинки. У Рены, соответственно, круг был другой. Ну и мне, как магу, проводящему ритуал, нужно держать в голове все строение, которое мне показал мыслеобразом Хал. Он научился этому фокусу, перейдя на средний уровень.

— Тинки, раздевайся и ложись в центр.

— Да, хозяин, — ушастик щелкнул пальцами, и его одежда пропала, показывая откровенно уродливое с точки зрения человека тельце. Будто труп морщинистого ребенка, раздувшийся в реке. Впрочем, что я знаю о домовиках, может они считают себя эталоном красоты. Хотя их преклонение перед эльфами, а потом и волшебниками, говорит об обратном.

— Ну, что же, — я захрустел пальцами, доставая свою кровь. — Приступим.

Сам ритуал не сказать, чтобы был прост или сложен. Да, он был сложнее обычного, но и я набрался опыта. Нужно было привязать матрицу, изменить тело по ней, не давая матрице рассыпаться — для этого и нужно в точности знать образ. Метаморфу легче, мы уже привыкли менять свое тело, а вот поменять тело в первый раз, да еще и чужое, которое инстинктивно сопротивляется любым переменам… Это та еще задачка. Благо что энергии рядом с теперь уже Халом полно, так что это вопрос концентрации, опыта и воли. Сейчас я занимался, по сути, биомагией, которая от метаморфизма тем и отличается, что меняешь других, а не себя. Кровь же нужна чисто как якорь изменений, чтобы астральное тело изменилось в след за физическим. Наконец, когда все закончилось, я выключил истинное зрение и увидел перед собой лежащего голого эльфа.

— Все запомнила? — спросил я у наблюдавшей за ритуалом Доротеи.

— Это… Сложно, — ответила она мне.

— Научишься, но потом, пока тебе еще рановато таким заниматься, — она приуныла, и я решил ее поддержать. — Зато в гербологии и флористике тебе нет равных.

— Правда? — просияла она.

— Правда-правда. Ну, что же, отдохну немного, и с Реной решим вопрос, — с Реной было то же самое. Ее уродливая для меня оболочка поплыла, и через пять минут работы превратилась в ослепительную эльфийку. Туша коровы изрядно исхудала после подобных метаморфоз. Но у меня их много как для готовки, так и для ритуалов. Снова отдохнув пару часиков, которые я лениво провалялся на пляже, рассказывая Доротее разницу между материализацией, трансфигурацией и трансформацией, я с готовым контрактом отправился на обед в Большой зал, успев к его концу, когда кроме Пандоры за столом остались только Ксено и еще пара человек.

— Я знал, что ты придешь, — снова сказал странную фразу Ксено.

— А я знал, что ты это скажешь, — поддел я его, впервые увидев изумление на его лице. — Пандора, ты готова? Держи контракт и внимательно его прочи…

— Все, готово? — она тут же его подписала кровавым пером, которое выхватила у меня из рук.

— С таким характером ты долго не проживешь, — прокомментировал я, так как только сейчас она стала читать контракт. Ничего сверхсекретного в нем не было: не разглашать моих секретов, не учить без моего разрешения тому, чему я ее обучу никого, кроме своих прямых потомков, то есть детей. Слушаться меня как учителя и тому подобное. Стандартный контракт учителя и ученика. С моей же стороны всего два обязательства: выучить Пандору на Мастера чар и оставить при этом ее живой и относительно здоровой. Относительно, потому что наказания и испытания ученика проводятся на усмотрение учителя, могут понадобиться спарринги, опасные эксперименты, да она банально простудиться может, и что, мне откат ловить? Так думали и другие наставники, берущие себе учеников.

— Ты провидец? — спросил меня Ксено. Не дай Мерлин, лучше сразу себя кокнуть или как минимум языка лишить. И это не шутки, это прямая инструкция Лераха в случае встречи с провидцем.

— Для этого не нужно быть предсказателем, Ксено. У вас сейчас какие уроки?

— Чары, — ответила мне довольная, будто выиграла миллион галлеонов, Пандора.

— Вот и отлично, пошли на них вместе, — уже после уроков я вместе с Флитвиком устроил возле Черного Озера спарринг, который пришли посмотреть не только Ксено с Пандорой, но и половина факультета полугоблина. Отчего, с одной стороны, пришлось занизить мои способности, но, с другой, мы устроили совместный урок по дуэлингу и отлично провели время, так как кто-то додумался вызвать домовиков, которые накрыли нам перекус. Закончил я день помощью Минерве, как и обещал. Третий день в Хогвартсе был насыщен на события, но крайне плодотворен.