Слабость юристов
Светлана Петровна… Я вовсе не против называть женщин по имени-отчеству. Но юристку нашу так называть мне было крайне сложно. Ну, какая еще в 30 лет Светлана Петровна? В нормальных коллективах люди очень быстро переходят на имена. В нашу контору Света пришла из сельской местности, но родная сестра замминистра сразу и навсегда стала Светланой Петровной.
Слабость юристов стала отправной точкой, ключевым моментом в моей победе над “противниками”.
Честно говоря, смеяться над ней при всех мне мешала только потомственная интеллигентность и гуманитарное воспитание. Такого дремучего специалиста в вопросах права я еще не встречал. Хотя юристов повидал немало и всегда испытываю к ним смешанные чувства, которые восхищением назвать нельзя. Скажу проще, за почти 30 лет профессиональной работы в различных организациях я встретил только трех толковых юристов.
Впрочем, теперь это мне было только на руку, так как борьба с руководством уже началась и протекала в основном в правовом поле. А с такими помощниками-друзьями, как у моих «противников», как говорится, и врагов не надо…
Несмотря на родственные связи с высоким чином в нашем министерстве, сразу по приходу к нам к Свете ярлыков я прилеплять не стал. Мало ли, может одаренный специалист, думал я. Но недолго …
Первый же рабочий вопрос о продлении договора на доменное имя сайта нашей организации поставил девицу в тупик. Преодолеть это препятствие она смогла только через полтора месяца и под угрозой жесткого наказания, так как срок нашего договора реально истекал. Контора чуть не осталась без сайта.
Про подготовку к торгам и прочие прелести ежедневной работы я вообще промолчу. В общем, мне сразу стал отчетливо ясен профессиональный уровень руководителя правового отдела – одного из основных моих «противников» в начавшейся борьбе. И это меня несказанно радовало.
Других юристок, сотрудниц правового отдела, в расчет можно было вообще не принимать. Одна девочка – просто жена главного бухгалтера, вся в инстаграмме. Вторая с трудом готовит даже типовые договора. По-настоящему опасных юридических козней от такого штата юристов можно было не ждать. А других у руководства не было…
Если бы не слабость наших юристов, моя борьба была бы сложнее.
С профессионалами у любителей шансов мало, особенно в конфликтах в трудовой сфере. Тем более, что, предварительно походив по юридическим консультациям, я понял, что мне самому от платных юристов реальной помощи не будет. Специалистов по трудовым отношениям у нас крайне мало. Да и вообще, уровень современных юристов (в основной массе) я оцениваю, как слабый. Так что пришлось готовиться к ожидаемым сражениям и образовываться самому.
Дипломатии я решил избегать. Мне совершенно не хотелось каким-то образом налаживать отношения со "Светланой Петровной". Тем более, что ряд моих рабочих вопросов был завязан на ней. А это было чревато подставами.
Поэтому в одном из телефонных разговоров я прямым текстом сказал Светочке, что нужно работать, а не клювом щелкать. По телефону – чтобы не было свидетелей. Иначе, меня бы не преминули призвать к ответу все, вплоть до замминистра.
Этот фокус позволил мне навсегда избавиться от общения с ней по телефону. А лично мы с ней могли и не встречаться, так как она сидела в головном офисе, а я туда и не собирался показываться.
Таким незатейливым образом я перевел решение своих вопросов на уровень начальников отделов – моего и правового, что позволило заранее снять любые претензии с меня лично.
А претензий ко мне у руководства появлялось все больше. Они сидели там, в своем «гнезде», и буквально генерировали эти самые претензии.
Это, по их мнению, было гораздо проще, чем выполнять свои прямые обязанности или просто решить проблемные вопросы, которые возникли у них со мной. Обычное дело. Это меня очень забавляло.
Ответный удар
Практически сразу после скандальной планерки, проведенной ИО директора Риммой по электронке мне прислали официальное уведомление об изменении моих должностных обязанностей. Римма, после многочисленных "мозговых штурмов" в стане противника, решила избавиться от неугодного работника, то есть меня.
Я уже говорил и повторю, лично к Римме я испытывал вполне понятную симпатию. Привлекательная женщина в расцвете лет. И несмотря на активный конфликт, продолжал о ней отзываться, как о перспективном работнике для нашей организации. Так я на самом деле и думал.
Встречались мы редко, в основном в министерстве, куда она прибегала, чтобы упрочиться в своем положении претендента на директорское кресло. С теми, кому предстояло принять это решение, общался и я. Причем, гораздо чаще и более доверительно. Ведь именно вместе с ними мне удалось избавиться от одного из предыдущих директоров, хотя и с трудом. Об этом расскажу отдельно позже.
И в обсуждении перспектив Риммы на посту нашего директора я неизменно настаивал на том, что она специалист хороший, но… Ну, не годится она на должность директора! У меня было четкое представление, какой именно руководитель нам нужен. И я на этой позиции настаивал.
До Риммы доходили отголоски этих приватных бесед и, естественно, она начала воспринимать меня, как личного врага.
Честно говоря, мне было на это плевать. Я ее врагом вовсе не считал. Просто был категорически не согласен работать под ее руководством, так как был уверен, что порядка она не сможет навести.
Не сможет разогнать беззастенчиво крысящую бухгалтерию, построить летящих юристов и бестолковый отдел кадров. Отдельной проблемой был и плановый отдел. Раз за разом из-за отсутствия реальной работы плановиков мы оказывались под проверками.
Более того, вместо того, чтобы решать реальные проблемы. Римма как раз и собрала руководителей всех этих служб вокруг себя, найдя общего «врага» – меня.
Впрочем им я реально был врагом. А, после того как Римма прислала мне это самое электронное уведомление, в отношении ее я тоже церемониться перестал.
Основной задачей для меня стало (чисто технологической задачей, надо сказать) – не допустить ее утверждения на посту директора.
Я хотел обратной ситуации – толкового директора, в сотрудничестве с которым можно было бы всю эту кодлу, если не разогнать полностью, то хотя бы основательно растрясти.
Поэтому я перешел к ответным действиям. Удар нанес, прямо скажу – нестандартный. Но именно так я и привык действовать всегда.
Смысла бодаться на уровне организации не было никакого. Срок принятия решения по уведомлению – до 28 мая. А потом все предельно понятно. Мне предлагают заведомо неподходящую должность и празднуют мое увольнение.
А я, как и уже говорил, увольняться вовсе не планировал. Я бы хотел, чтобы уволились они… В дальнейшем мне это удалось на 80 %, скажу сразу.
А пока я подготовил и отправил заявление в Рострудинспекцию по поводу этого самого уведомления. Был вариант помягче – вынести скандал на уровень первого замминистра, однако я внезапно серьезно заболел и попал в больницу, перспектив выйти с больничного быстро не было совсем.
Признаю, я не смог самостоятельно достаточно четко оценить все обстоятельства, возникшие из-за болезни. Иначе бы знал, что с больничного уволить меня не могут. Я думал по-другому. В оправдание скажу, что голова была сильно занята другим.
Поэтому ответный удар нанес именно таким жестким образом.
Проверка Рострудинспекции
Понятно, что обращение к любым проверяющим органам для работника билет в один конец. В сторону последующего увольнения.
Считать по-другому попросту глупо. Как правило, у нас начальство такое не прощает. Да и сами такие обращения возникают только после того, как стороны исчерпали все другие возможности решить конфликт мирно. Работники спешат в Роструд, как правило, уже после случившегося. Когда их уволили, «кинули» по деньгам, либо ущемили в правах другим способом.
Я же решил сработать на упреждение. Угроза моего увольнения возникала только после окончания срока действия уведомления. То есть, по-хорошему, у меня оставалось еще полтора месяца. Однако для меня важно было "свалить" ИО директора Римму раньше. А проверка Рострудинспекции должна была этот процесс ускорить.
