Моя семья была совершенно обычной. Мама – кочевница, а отец – наемник, когда-то оставшийся у нее переночевать. Потом папа отправился дальше по своим делам, а у мамы через положенный срок родилась я. Словом, ничего особенного, у нас не принято обращать внимание на то, полощутся ли на веревке у дома рядом с пеленками мужские штаны. Так уж сложились обстоятельства.

Гордым племя лошадников было всегда, а вот маленьким стало не так давно по меркам памяти. До Последней войны слава о грозной и непобедимой коннице гремела над всеми необъятными степями, протянувшимися на долгие дни пути по югу нашего материка. В те времена там жило гораздо больше людей, чем сейчас. Несмотря на суровый климат, земля давала хороший урожай, поэтому по всей территории были разбросаны небольшие поселения и даже несколько средних размеров княжеств. Беспокойные соседи, покушавшиеся на их земли и набеги моих предков не оставляли обитателям тем мест иного выбора, как заключить с лошадниками взаимовыгодный договор: они платили нам золотом, а мы не нападали на них сами и защищали от посягательств других. Все полученные деньги и ценности стекались в наше центральное поселение, притаившееся на самом юге, у границ пустыни. Если верить рассказам стариков, которые больше походили на сказки, богатства там были несметные. Племя процветало. Но потом пришел противник, справиться с которым нам было не под силу.

Когда с востока началось наступление армии, лошадники встретили его во всеоружии. В седло сели и мужчины и женщины, у нас было принято обучать воинскому делу всех. Сдерживать захватчиков удавалось долгие два месяца. Но силы были неравны. Все закончилось тем, что с запада подоспело подкрепление, а у нас уже не осталось защитников, чтобы достойно им ответить. Наша оборона пала.

Наверное, стоит отдать должное воцарившимся императорам. Впечатленные храбростью наших воинов, они оставили племени свободу самоуправления и право дальше жить по своим законам, продолжая занимать разведением лошадей, но с парой условий: ежегодно мы продаем им двух коней и нам запрещено обучать детей обращаться с оружием. Хоть мне и думалось, что за этим жестом доброй воли стоял расчёт на то, что племя вскоре вымрет само, уж слишком мало нас осталось.

Война унесла жизни почти всех мужчин детородного возраста и множество женщин. Остались старики и малые дети, еще не способные как следует держать в руках даже лук. Казалось бы, лошадники были обречены на то, чтобы исчезнуть, смешавшись с другими народами. Но противник недооценил нашу силу духа.

Сейчас в племени почти все люди – смешанных кровей. Поняв, что по-другому племя не спасти, уцелевшие женщины начали приглашать к себе под крышу проезжавших мимо путников, благо близ поселков проходило немало торговых путей. Купцы, наемники, да и просто искатели приключений радовались женской ласке и охотно соглашались, давая племени новую кровь. Некоторые девушки отправлялись в города и привозили оттуда себе мужей. Население начало расти. Пятьдесят кругов назад, уже на памяти моей бабушки, наконец, был отменен запрет на браки внутри племени. И пусть крови тех, былых кочевников, в нас почти не осталось, но мы продолжаем блюсти законы предков, значит, племя все-таки выжило. А кони наши очень высоко ценятся и ценились бы еще выше, если бы мы их продавали. Но традиции таковы, что торгуем мы ими редко и только в исключительных случаях. Как-то так вышло, что друзей у нас продавать не принято.

За последние две сотни кругов образ жизни наш не сильно изменился. Мы все также перегоняем свой табун от поселения к поселению: весной приходим сюда, к северной границе степей, а осенью откочёвываем на юг, туда, где когда-то процветала столица. Так у коней нет нехватки в корме, да и нам нравится. Тем более что высочайшим императорским указом нам даровано на это полное право.

Из-за всего этого жизнь у нас многим кажется странной: детей учат дома, и малыши часто учатся ездить верхом раньше, чем говорить.

Слухи о наших конях идут на всю Империю. Конечно, они слегка приукрашивают действительность, послушать некоторых, так мы уже научили лошадок летать. Но зерно правды в них есть, лошади у нас очень умные и быстрые. А еще очень-очень верные, обычно жеребенок выбирает себе хозяина совсем маленьким и остается привязан к этому человеку всю свою жизнь. Правда, и среди коней попадаются общительные ребята, вполне готовые слушаться кого угодно.  Выпросить парочку таких я и надеялась.

По моим расчетам, к вечеру следующего дня мы должны были дойти. Хотелось думать, что обойдется без проблем.

***

Погода начала портиться к закату. Ветер пригнал с юга рваные темные облака, а следом и тучи. Когда небо начало стремительно темнеть и в воздухе запахло близкой грозой, я решила не играть с удачей и остановиться на ночлег. Здешние летние грозы – это не та штука, с которой стоит встречаться в дороге.

Лагерь мы организовали быстро. Спутники мои опасливо поглядывали на почти фиолетовое небо и без разговоров помогали ладить навес. И если от Сониных усилий, как я и предполагала, было немного проку, то Далек неожиданно действовал очень ловко. Странно, колдуны обычно не любят и не умеют работать руками. Но, так или иначе, вшестером управились быстро. Да и с местом нам здорово повезло, чистые степи уже остались позади, вокруг начали появляться поросшие невысокими деревьями холмы. На одном из них мы и расположились.

Когда первые тяжелые капли упали на землю, мы были готовы. Натянули кусок непромокаемого полотна сверху на деревьях, второй такой же постелили на землю и развели костер.

В этот раз стихия разгулялась не на шутку. Дождь лил стеной, небо прорезали вспышки молний. Ветер трепал деревья над нашими головами, но навес был надежный, он уже не раз меня выручал.

Соня уснула сразу после ужина. Легла, завернулась в два одеяла и отключилась, не обращая внимания ни на гром, ни на шум падающей с неба воды. Наверное, дневной переход действительно ее утомил.

Я сидела у входа в наш самодельный шатер и смотрела на дождь. Он грозил затянуться до утра. То, как ко мне приблизился Далек, я услышала сразу, но не посчитала нужным реагировать, пока он не сел рядом.

– Часто тут так? – он протянул мне чашку травяного отвара. Соня по дороге собирала какие-то травки. Наверное, Кайя научила, не зря они до утра прошлой ночью шептались. Получилось неожиданно приятно, я попробовала за ужином и оценила, но чашку у колдуна я брать не стала.

– По-разному. – Я пожала плечами, но тут же удивленно посмотрела на него – А ты разве сам не знаешь? Олуновская банда примерно в такой же местности ошивается. Или я чего-то не понимаю?

Мне показалось, он растерялся, но быстро взял себя в руки. Хлебнул отвара, заглянул в кружку и улыбнулся почти искренне.

– Я не так чтобы очень давно с ними работаю.

– А раньше с кем был? – мне стало интересно. Пусть он и колдун, но все-таки из своих, наверняка есть общие знакомые.

– Да вообще-то ни с кем. – Признался Далек.

– Это как так? Как давно ты в гильдии? – понятно, что недавно, всех местных, кто работал хотя бы пару кругов, я знала в лицо. Но тем более странно это выглядело, новички редко сразу уходят работать в одиночку.

Но Далек сумел удивить меня еще сильнее.

– Тут ведь какое дело – он немного понизил голос, хотя услышать его из-за шума дождя и так было непросто – Я вообще не в гильдии. А к Олуну два дня назад в одном кабаке присоединился. Он искал замену – парень замолчал, подбирая слова – выбывшему. Мне это показалось хорошей идеей.

– Вот как… – я, конечно, подозревала, что Олуну плевать на законы, но, чтобы до такой степени… Вербовать людей вне гильдии было строжайше запрещено, под угрозой немедленного исключения. Даже любопытно, как бы он выкручивался, узнай о таком Старший. – Ты сам чем думал, интересно? Все же знают, что у нас этим строго. Если попадешься где-нибудь, то и убить могут.

– Я как-то никогда не интересовался тонкостями жизни наемников. – Теперь в его тоне послышалась насмешка и что-то еще. Как будто он считал себя выше всего этого, и его раздражала необходимость думать о такой ерунде, как порядки каких-то гильдий.