Одно время пыталась не курить дома, когда дочь была в опасном возрасте, чтобы пример дурной не показывать – только на работе. На другой работе курилка была местом нездоровых сплетен, ходить туда не хотелось. Поэтому первую сигарету выкуривала утром дома с чашкой кофе. А следующую – тоже дома, в 7 вечера. Зато потом по ночам «догоняла» дневную норму. Еще однажды бросила, и решила курить только когда выпью, в основном это были выходные, и уж «укуривалась» тогда всласть.

В общем, не такой сильной, возможно, была моя зависимость, но прочной. А муж никогда в жизни не бросал и не пытался даже. Он вообще одну от одной прикуривал, и курил без перерыва. А если ему на работе запрещали, менял работу.

***

И вот 13 октября 2014 года утром он вдруг мне и говорит: «Я хочу жить с тобой долго и счастливо. Хочу, чтобы мы были здоровы. Поэтому, давай бросим курить». Простота, ясность и красота этой мысли меня поразила. Мы выкурили по последней сигарете. И даже не стали прятать зажигалки и остатки табака – оставили для курящих гостей. Мы отмыли и заново выкрасили стены в белый цвет. Но не сделались табаконенавистниками. К нам приходят друзья, им разрешается курить у нас в доме везде, кроме спальни. Повсюду стоят пепельницы. В доме всегда есть запас сигарет. И 13 октября будет 6 лет, как мы не курим.

Жить с кем–то, ради кого–то долго, счастливо, сохранив здоровье. Ради этого стоит бросить курить. Мы открыли новый способ. Кто хочет, может воспользоваться.

Это я в 2012 году.

Котов я не люблю, потому что я люблю собак. Общеизвестно, что «кошатники» и «собачники» – два антагонистичных лагеря. Есть, конечно, любители животных вообще. Но я не верю в их искренность. Это для меня, как любить фаст-фуд и быть приверженцем здорового питания. Как быть вегетарианцем и мясоедом одновременно.

Коты – эгоисты. Они не знают, что такое самопожертвование, по отношению к людям. Они – существа берущие. Собаки – дающие, и при этом ничего не требующие взамен. Мне ближе по духу собаки.

***

Уличных котов в Минске я кормлю, от случая к случаю. В основном, зимой. Они ловкие и пронырливые, могут лазить по мусорным контейнерам, и почти всегда найдут себе пропитание. А если нет, жалостливо помяучат, и сердобольные граждане вынесут им что-нибудь. Ну, исключительные ситуации, когда приходится вконец отощавшему коту-бродяге покупать сосиску в срочном порядке, не рассматриваются.

И, тем не менее, коты у нас дома были всегда. Впрочем, как и собаки. Но не мои коты. То есть, я не была «в ответе за тех, кого приручила», потому что приручала не я. Пока лично мне прямо на грудь не бросилась, вцепившись и обняв за шею лапами, шестимесячная Принцесса Элис породы меконгский бобтейл. Откуда она свалилась на мою голову – не знаю. Но вот уже 10 лет живет у нас в Минске.

***

А в Турции мы имеем кошку, которую зовут словом, обозначающим даму легкого поведения. Именно это слово я сказала, когда увидела, как она в первый раз, на сносях, втекала в наш диван на балконе, чтобы там благополучно разродиться. Муж подумал, что это я ей имя такое дала.

С тех пор эта животная три раза в год рожает по пять или шесть котят. Вообще она дикая, но котят рожать и выкармливать приходит к нам. Конечно, я их кормлю, кашку варю, сначала на молоке, пока маленькие. Потом на курином бульоне. А кошка в это время шипит на меня, как продырявленная шина. И детей учит шипеть – никакой благодарности.

Где-то после двух месяцев пребывания в наших «яслях» эта полностью оправдывающая свое имя особа отправляется на поиски нового партнера. Причем, если роды случились в ноябре, уже с конца января на оливах возле дома гроздьями висят котяры и зловеще завывают, поглядывая на наш балкон. А по ночам они устраивают драки, издавая леденящие душу вопли. И приходится разливать их водой, чтобы они друг друга не покалечили. Ох уж эти темпераментные турецкие коты.

Котята тем временем куда-то исчезают. Иногда потом они приходят в гости, по старой памяти спят у нас на качелях, ужинают и опять уходят. Вот такой круговорот котов на балконе.

Кстати, мне муж сказал, что если кот пришел к твоему порогу, надо его обязательно накормить. Примета у них турецкая такая.

Не знаю, как в других городах Турции, но в курортном Дидиме котам прекрасно. Они, как метко выразилась моя коллега-журналистка, «контролируют общепит». Их все любят. И они размножаются не по-детски. Целые улицы котов. Им оставляют еду везде, где можно и нельзя. Ставят плошки с водой в жару. Редко возле какого кафе или ресторана не увидишь пару-тройку вполне ухоженных кошек, которые спят себе в тенечке. А, просыпаясь, подходят к столикам и требуют пайки. Зато в нашем городе абсолютно нет проблемы мышей и крыс.

***

Кроме вышеупомянутой кошки, которую впору переименовать в «Яжемать», был у нас еще один турецкий представитель кошачьих, но недолго. Его принес сосед, который кошек не просто не любит, а терпеть не может. Принес на вытянутой руке за шкирку – прицепилась, говорит, заберите ради Аллаха, от греха. Дымчатый комочек, которого я тут же пожалела и назвала Пушинка. Через день она получила новое, более подходящее имя – Шайтан.

Это была уникальная кошка. Она возникала внезапно и везде. Только прогонишь ее в дверь, она уже врывается в окно. Она открывала лапой защелки, просачивалась через решетки. Упорно не хотела жить на балконе и ломилась в дом. Она уходила гулять с вечера, а потом в пять утра прыгала к нам в постель, доводя меня до инфаркта. И она ела хлеб. Никогда не видела, чтобы кошка с таким наслаждением пожирала сухой, ничем не размоченный белый хлеб, в безумных количествах, не запивая, огромными кусками. Мы списывали это на тяжелое детство, и пытались кормить ее протеинами, но хлеб она ела гораздо охотнее, чем курицу или рыбу. А кошачий корм не признавала вообще.

Шайтан исчезла так же внезапно, как и появилась. Просто однажды ушла гулять и не вернулась. Мы до сих пор ее вспоминаем и гадаем, что с ней случилось.

***

Еще одно наше «приобретение» – рыжий Борис. Нагло пришел, как к себе домой, и остался. Все кошки, которые приживаются у нас, с каким–то «прибабахом». Борис, по виду восьми-девятимесячный, то есть вполне уже взрослый кошак, имел, вероятно, детскую травму, которая выражалась в постоянной потребности сосать материнскую грудь (или как она там у кошек называется). За неимением в нашем доме подходящего объекта, он присасывался к любому открытому участку кожи каждого, кто попадал в его поле зрения, будь то хозяева или гости. И начинал чмокать. Отодрать его не было возможности. И муж часами сидел за компьютером с висящим на его левой руке Борисом. Трогательное зрелище.

Вот к нему мы по-настоящему привязались. И когда пришлось на неделю уехать в Анкару, соорудили на качелях роскошную лежанку из подушек. Купили три коробки самого вкусного корма и попросили соседа регулярно приходить кормить кота. Сосед позвонил уже вечером и сообщил, что Борис ужинать не пришел. С тех пор как увидел нашу отъезжающую машину, он исчез. Больше мы его не видели.

***

Да не люблю я кошек! Я собак люблю. Но это так расстраивает, когда они приходят, их принимаешь, привыкаешь, а потом ищешь на улицах глазами среди кошачьих толп и бросаешься к каждому рыжему пятнистому. Так расстраивает, что мы решили больше кошек не заводить. Даже если будут очень проситься. Даже если на шею бросаться будут. Ну, разве что Яжемать в очередной раз придет в диван рожать свою «ясельную группу». Тут уж никуда не денешься.