– Один, два, три,– начал он, сбился и вдруг понял, что если сейчас, не медля, не собрать на этом самом месте стог гнилой соломы, то мертвецов может стать на одного больше.

– Четыре, пять, шесть…– Он заставил себя бросить скорбную считалку. Кто знает, не придется ли ему самому скоро проделать этот путь?

Соломы под ногами почти не было, но в замках, он слышал, узников содержат у стен.

Сама мысль, что для того, чтобы подстелить себе соломку, ее придется выдергивать из под прикованных к стене мертвецов, сильно его беспокоила.

Ворона слегка клюнула его в затылок. Змея еще сжала кольца.

Посчитав это знаком, Тимофей оставил вместо маяка фонарь и принялся стаскивать к центру солому, закидывая скопившихся за века гостей замка.

– И вам теплее,– шептал он на бегу, – и мне помягче будет…

Он добирался до стены, ногой сгребал солому и, падая, и уже не слишком оберегая свой наряд, возвращался назад.

Выдергивая пучок осклизлой соломы из-под очередного мертвеца, он уговаривал себя:

– Ты, что, Тимофей, мертвецов испугался? Живых надо бояться и этих…. О ком Морквин говорил, оживших всяких. А мертвецы народ тихий, смирный…

Ворона, чтобы не мешать, грелась на полу, у фонаря. Змея же, намертво завязалась у него на шее, и только голова ее покачивалась из стороны в сторону, в такт шагам.

Вскоре гора костей скрылась под соломой, стала походить на высокую скирду.

– Последний заход,– похвалил себя Тимофей,– и хоть с крыши прыгай.

В потемках он достиг отдаленной части стены и принялся сгребать ненавистную солому.

Как назло, пол в этом месте был почти голым, и он ушел довольно далеко. Ему уже казалось, что стена загибается, и он кружит по периметру подземелья, раз за разом перешагивая через одни и те же останки.

Внезапно, слева от себя он различил неясный шум. Боясь ошибиться, замер, но змея – тоже что-то почуяв – подняла голову.

Вскоре он услышал шелест, как от сухих листьев, хруст и приглушенное чавканье, вперемежку с отвратительным попискиванием.

Летучие мыши! Морквин говорил, что оборотень эту нечисть с собой с болота прихватил. В полнолуние с ними он выезжает на охоту. Вроде соколиной, только на людей. А между делом они здесь, в подземелье обитают. Только Морквин клялся, что они вечно спят, и совсем не опасны.

Волосы у Тимофея под нарядной чалмой зашевелились. Он медленно, стараясь больше не шуметь, нагнулся, пошарил по полу, подобрал кость потяжелее. Оглянулся.

Где-то далеко мерцал красноватым светом оставленный им фонарь. В свете его, у подножия соломенной горы, вышагивала ворона. Впереди шуршали и чавкали пирующие нетопыри. Он дико замерз, в кровь ободрал колени и руки, и ни на шаг не приблизился к цели своего визита в замок.

Все это нисколько не походило на те подвиги, о которых он недавно мечтал.

И тут его захлестнула злость. Стиснув тяжелую гладкую кость, бывшую когда-то бедром храброго рыцаря, он кинулся вперед. С ходу он врезался в пирующую стаю, принялся крушить нетопырей направо и налево, молча, методично нанося удары в сухие, почти невесомые тела.

С душераздирающим писком, хлопая перепончатыми крыльями, стая оставила жертву и, обдав еще Тимофея волной ледяного воздуха, исчезла.

Стало очень тихо. В горячке, Тимофей кинулся к центру подземелья, подхватил фонарь, ворону, и бегом вернулся обратно.

Он разглядел прислоненное к стене тело совсем молодого мужчины в изодранной белой рубахе, с красными пятнами на груди и неестественно запрокинутой головой.

Красивое, в обрамлении спутанных светлых волос лицо было спокойно. Глаза полуоткрыты. На теле не было ни цепей, ни верхней одежды. Похоже было, что еще утром этот человек был среди живых.

– Что я здесь делаю?– спросил Тимофей сам себя.– Какая принцесса? Какой оборотень?

Внезапно змея, до этого момента галстуком висевшая у него на шее, ослабила кольца и, скользнув вниз, по ноге, пропала в темноте.

– Куда ее понесло?– Тимофей успел привыкнуть к хладнокровному гаду, и присутствие змеи его даже успокаивало.

Возможно, потому, что гадюка на шее, поначалу вызывавшая лишь ужас, вытеснила скоро страх перед всем остальным, перед тем, что окружало его здесь, в подземелье, и что, скорее всего, ожидало впереди. Через некоторое время он успокоился и перестал всякую секунду ожидать смертельного укуса. Страх перед змеей прошел, а перед остальным так и не вернулся. И вот, теперь гадюка исчезла…

Он с сожалением вздохнул. Ворона осторожно каркнула. Тимофей посветил перед собой, неожиданно заметил мелькнувшее чуть поодаль блестящее тело змеи, шагнул вперед и едва не упал, споткнувшись о ступеньку. Лестница!

В двух шагах от бездыханного тела, выложенная из овальных камней, вверх уходила лестница.

И змея показала путь! Теперь она снова, скользнув по ноге, мгновенно оплелась вокруг его шеи.

Не тратя времени, Тимофей ринулся вверх. Ступени поднимались вдоль стены зигзагом, и пришлось сделать несколько поворотов, прежде чем они кончились небольшой каменной площадкой. С одной стороны ее зияла темнота подземелья, другая же оказалась стеной с низкой кованой дверью.

Ногой Тимофей столкнул вниз небольшой камушек и успел досчитать до семи, прежде чем звук от его падения вернулся обратно.

«Замок стоит на горе,– говорил Морквин.– А в горе прорублено подземелье. Вот вам и высота немереная. Как с верхнего этажа сбросят, так летишь, летишь…»

Между тем, Тимофей обнаружил, что дверь заперта снаружи. На роскошном поясе, которым подвязал его Морквин, висел весь изукрашенный самоцветными камнями кинжальчик, больше похожий на дамское украшение.

Но, поковырявшись узким лезвием в щели между косяком и дверью, после нескольких неудачных попыток, ему удалось сдвинуть щеколду. Не мешкая, он распахнул даже не скрипнувшую на смазанных петлях дверь, и покинул подземелье…

глава шестая

Оборотень

Вход в комнату, укрытую за северной стеной сводчатого зала, начинался в нише позади трона, сразу за кованым королевским гербом, служившим еще и тайной дверью.

Комната совсем маленькая – только два кресла с жесткими резными спинками и шахматный столик, отделанный ценными породами дерева. Тесно, не повернуться.

И, если хозяин не поспешит с приглашением занять место по другую сторону шахматной доски, гостю поневоле придется встать на две длинные каменные плиты, ровно посреди комнаты. Больше там и встать некуда.

Остается повернуть на пол оборота фигурку короля, искусно вырезанную из слоновой кости, и в действие будет приведен хитроумный механизм. Обе каменные плиты, на которых топчется ничего не подозревающий гость, мгновенно распахнуться.

Миг – и пропасть подземелья поглотит несчастного. После этого «короля» следует повернуть в обратном направлении и плиты, поскрипев, вернутся на свое место. А хозяин замка продолжит прерванную партию уже с самим собой…

Заняв тело короля Одела, Оркмахи не сразу обнаружил тайную комнату. Сам Одел, его отец и даже дед, никогда не входили в нее. Они предпочитали открытую борьбу. Вот раньше – да. Предки их частенько заканчивали споры с несговорчивыми соседями или коварными друзьями именно в этой комнате…

Всю первую неделю после захвата, оборотень в теле короля изучал свои новые владения. Многочисленные переходы, подвалы и погреба, тайные, проложенные в стенах лестницы, скрытые от посторонних глаз ниши…

Как-то вечером он наткнулся на дверь позади трона. Он разглядывал тогда королевский герб, пытаясь определить, отлит он из чистого золота или это всего лишь кованая медь, покрытая слоем позолоты.

Овальный, высотой в человеческий рост, герб неожиданно повернулся, открыв замаскированный ход. Колдун быстро сообразил, для чего предназначена была тайная комната, и куда попадали провалившиеся.