– Твоё место здесь, Одри, в деревне, рядом со мной. Оставь ты эти странные мысли. Наверное, тебе просто надо развеяться, ведь ты целыми днями только и делаешь, что помогаешь мне в пекарне. К счастью, скоро настанет Праздник Урожая, ты распустишь волосы, нарядишься и будешь танцевать со сверстниками, пока вся эта ерунда не исчезнет из твоей милой головки! И кстати, раз уж мы заговорили о празднике… – Женщина задорно улыбнулась дочке. – Ты вообще собираешься испечь свой изумительный каравай или мы так и оставим его валяться сырым на столе?

Алетта

Алетта гнала Шторма галопом, она во что бы то ни стало хотела уехать от колдуна так далеко, как только могла. Она любила дальние конные прогулки, так что ей не раз случалось бывать за десятки километров от дома, но Манео сказал, что Нянюшка должна была отправиться на восток, а в этом направлении девочка ещё не путешествовала, ведь именно там скалистые хребты гор отделяли их одинокое жилище от других деревень и городов королевства. Так что, чем сильнее они отдалялись от дома, тем сложнее становился их путь и тем медленнее двигались они вверх по склону.

Выросшая в этих краях Алетта всем своим сердцем любила ветреные, поросшие низеньким кустарником пустоши, хоть её порой и раздражала их безлюдность. Но больше всего ей нравилась непредсказуемость погоды. Колдун, собственная комната, водопад – всё это осталось уже далеко позади. С побережья дул порывистый осенний ветер, он трепал волосы девочки и нашёптывал ей на ухо, что скоро этот ясный вечер сменится скверной ночью. Не прошло и получаса, как синеву неба заволокли тёмно-серые тучи. Как ни странно, настроение юной путешественницы от этого лишь улучшилось. В воздухе отчётливо ощущался привкус морской соли, и это придавало ей бодрости. Конь, гордо подняв голову, нёсся в сторону гор, протаптывая себе путь сквозь буровато-пурпурный вереск. Для Алетты он всегда был самым близким и дорогим другом. Шторм, во всяком случае, понимал её куда лучше, чем Манео, к тому же девочка и её питомец невероятно походили друг на друга характером.

Дождь начался так внезапно, словно на небе кто-то опрокинул огромную бочку с водой. За плотными потоками ливня даже растущий в метре от Алетты куст разглядеть удавалось лишь с огромным трудом. Укрыться было негде, и потому ей оставалось лишь натянуть посильнее капюшон дорожного плаща и продолжать свой путь.

На самом деле девочка была даже благодарна этому дождю. Борьба со стихией прогнала из её головы все посторонние мысли. Теперь она могла наконец не размышлять ни о своих несчастных мёртвых родителях, ни о потерянной сестре, ни о том, куда ей стоит направиться. Подхваченные ветром потоки воды хлестали её со всех сторон, так что она просто двигалась вперёд.

Но Шторм не радовался буре. Его копыта скользили в грязи, сохранять равновесие становилось всё сложнее. Из-за дождя девочка с трудом понимала, куда направляет своего коня, и потому она слишком поздно осознала, что вокруг них простирается болотистая местность. Алетта огляделась по сторонам: вокруг не было ни одного твёрдого клочка земли, одни лишь только лужи. Она слегка откинулась назад, и Шторм, повинуясь её сигналу, сделал несколько неуверенных шагов. Вдруг конь потерял равновесие, и одна из его длинных задних ног соскользнула с тропы и по колено погрузилась в вязкую грязную жижу. Девочка попыталась успокоить своего любимца и направить его в нужную сторону, но тот был на грани паники и уже не воспринимал приказы хозяйки. Его передние копыта безрезультатно царапали землю, а уши то прижимались к голове, то резко взмывали вверх. Он вновь оступился, и теперь обе его ноги были во власти болота.

Алетта спешилась и ловким движением извлекла из своей дорожной сумки длинную верёвку, которая тут же была обвязана вокруг шеи животного. Теперь ей оставалось лишь перевоплотиться, и тогда, в другом своём облике, у неё точно хватит сил, чтобы вытащить друга.

Но Шторм, очевидно, об этом не знал и с каждой секундой лишь сильнее впадал в панику. Наконец он издал испуганный хриплый визг и встал на дыбы, лишь чудом не задев при этом хозяйку. Уклоняясь от хаотично молотящих в воздухе копыт коня, девочка отступила в сторону, и её ноги, не встретив никакого сопротивления, легко погрузились в грязь по самые голенища любимых сапог для верховой езды. Таким образом, Алетта и её верный конь оказались в ловушке посреди пустоши, где можно было неделями блуждать, не встретив ни одной живой души.

Всего несколько минут назад девочка радовалась, что больше никогда в жизни не увидит своего приёмного отца, теперь же она ничего на свете не желала так сильно, как вновь встретиться с ним в самом скорейшем времени. Она ругала себя за излишнюю грубость и надеялась, что он всё же отправился следом и находится уже где-то неподалёку.

– Помогите! – что есть мочи закричала она. – На помощь!

Одри

Сперва Одри послышался отдалённый неразборчивый визг. Этот звук крайне походил на тот, что издаёт лошадь, когда испытывает сильнейший страх. Девочка бросилась было к окну, лишь выглянув наружу, осознала, что никого там не увидит, ведь этот странный звук исходил будто бы из глубин её собственного сознания. На миг всё стихло, а затем вдруг раздался пронзительный крик: кто-то звал на помощь.

Всё это произошло настолько внезапно и казалось таким реальным, что Одри в растерянности обхватила голову руками. Тень попала в беду. Но как могло это быть правдой, когда долгие годы все считали её лишь плодом воображения мечтательной девочки?

Кровь звонко пульсировала в ушах. Впервые в жизни дочь пекаря чётко ощутила, что Тень живая и сейчас она была на пороге гибели.

– Что бы ни случилось, пожалуйста, не сдавайся, – едва слышно прошептала Одри. – Умоляю, держись. Ты мне очень нужна.

Алетта

Дождь прекратился, и теперь над вереском, словно дым, клубился густой вечерний туман. Алетта не могла разглядеть сквозь этот плотный полупрозрачный занавес даже круп своего коня, она замёрзла и совсем ослабла. Выбраться из вязкой грязи для них обоих оказалось совершенно непосильной задачей, и теперь девочка просто старалась не усугублять своего положения и потому смиренно держалась прямо, сжимая онемевшими руками поводья. Шторм весь дрожал, то ли от страха, то ли от холода; он шумно выдувал воздух из ноздрей, не издавая больше никаких звуков. Они оба понимали, что спастись им не удастся, и, казалось, были близки к тому, чтобы с этим смириться.

Но внезапно послышались мягкие шаги, и из тумана в полуметре от Шторма появилась другая лошадь. Измождённая Алетта тут же узнала её: тёмная блестящая шесть, сверкающая серебристая грива. Она не тонула в болоте, не боялась и не убегала, казалось, она словно парит в воздухе, едва касаясь копытами земли.

А затем девочка услышала голос. Она знала, что тот исходит от лошади, пусть он и доносился не из её рта, а словно откуда-то изнутри. Таинственное видение произнесло лишь одно слово: «Держись!»

Алетта сделала глубокий вздох. Она сможет, сдаваться нельзя. Болезненно сжав покрасневшими пальцами кожаные поводья, девочка собрала воедино все оставшиеся силы и прокричала:

– На помощь!

Её голос как будто спугнул мираж, и чёрная лошадь растворилась в густом белом тумане, не оставив за собою ни следа. Алетта в отчаянии искала её взглядом, и вот из мутной дымки проступил чей-то силуэт. Это был высокий, худощавый мужчина в шляпе с мягкими полями. Манео быстрыми уверенными шагами пробирался сквозь кусты к дочери.

Одри

Одри тяжело дышала, но на сердце у неё было теперь спокойно. Опасность миновала. Она знала, что где бы ни была сейчас Тень, в какую бы беду она ни угодила, всё это осталось позади. Но важнее всего для девочки было другое открытие: её видение оказалось живым, настоящим. И Тень искала Одри, приближаясь с каждой минутой.