– Уилсон, не стойте над душой, – вздохнул ректор, опускаясь в широкое, с виду удобное кресло.

Я надеялась отделаться парой слов и сбежать. Сесть – значит, показать готовность к диалогу, а я не настроена на беседу с Сантой.

Кожу на ладони будто пронзили сотни раскаленных иголок. Не смогла сдержать жалобного писка, рефлекторно хватаясь за руку.

Черт! Проклятый Куб!

Как же я, по его мнению, должна использовать момент? Весело запрыгнуть на стол и с криками "е-ху!" сорвать с себя юбку?

Ректор если и удивился моему странному поведению, на лице не отразил. Расслабленно сидел за столом, цепким взглядом подмечая детали.

Все же опустилась на стул, сжимая левую ладонь в кулак. По тонкой чувствительной коже еще пробегали неприятные импульсы, а по линиям и вовсе будто пустили ток.

Молчание ректора только усугубляло нервозность. Я скоро начну методично взрываться, пока Академия не взлетит на воздух.

Не выдержав, судорожно выдохнула:

– Вы хотите меня в чем-то обвинить?

Ректор всегда славился особой любовью к студентам. Я не помню ни одной истории, в которой Санта отчислил бы кого-то из Академии просто ради собственной прихоти или развлечения, необоснованно и без веской причины. Даже когда причина появляется, он делает все возможное, чтобы все-таки миновать исключения.

Многие пользуются добротой его широкой души, и тогда их настигает кара.

Санта любит пошутить и посмеяться, но когда кто-то ставит под сомнение его репутацию или себя выше него… Он умело напоминает о своей природе и о том, что не за красивые глаза носит звание Великого Волшебника двух Континентов и имеет кучу других титулов. Порой жестоко и даже безжалостно, зато действенно.

И вот я впервые за время учебы оказалась в кабинете Санты, не имея малейшего представления о причине вызова.

Думать о том, что он каким-то образом смог прознать о дурацкой игре и идиотском условии не хотелось.

– С чего вы взяли? – ректор внимательно изучал мое лицо.

Кажется почеши я нос, он сочтет меня лгуньей. Сложу руки на груди, посчитает, что пытаюсь скрыть нечто важное. Большой ошибкой было начинать диалог первой, да еще и с вопроса, намекающего на мою виновность. Неважно в чем, главное сама суть.

– Вы ни разу не вызывали меня, профессор. С учебой проблем нет, долгов по предметам тоже, правила Академии я не нарушала. По крайней мере, мне о нарушениях неизвестно, – произнесла достаточно уверенно.

Санта склонил голову набок с легкой улыбкой. Между собой студенты ее называют "фирменная Санты". Фокус в том, что по ней невозможно понять истинные эмоции. Он может весело шутить и с такой же улыбкой разнести ко все чертям целый корпус.

– Вы волнуетесь, переживаете, нервничаете. Невиновный человек не чувствует дискомфорта там, где он прав, – заключил ректор. – Скажу честно, Уилсон, я пошел на поводу интуиции, и она не подвела. Так что вы натворили? Теперь бесполезно утверждать, что ничего. Вы сами себя выдали.

Черт. Джесс, это фиаско.

Убеждать в своей невиновности бесполезно. Самое обидное, я ведь действительно ни в чем не виновата. Кроме того, что должна соблазнить ректора – ни в чем.

– Вам показалось, профессор. Я не совершила ничего, что как-то может навредить Академии или студентам.

Пальцы подрагивали, но ректор не заметил – спрятала руки на коленях.

– Покажите ладони, – довольно добродушно попросил ректор.

Без колебаний продемонстрировала правую руку, поймав снисходительный взгляд Санты.

– Вторую?

Также уверенно показала и левую. Помедли я или откажись демонстрировать, и он бы явно заподозрил неладное.

Короткий взгляд ярких голубых глаз на рисунок и вновь на меня, теперь насмешливый.

– И какое условие вы проиграли, Уилсон?

Мало с меня признания проигрыша, он решил получить все сведения? А мне что делать?

– Уилсон?

Признаться, заявить честно и откровенно? И как я после этого буду смотреть ему в глаза? Да, условие ставила не я, но исполнять ведь мне…

– Долго собираетесь молчать?

– Соблазнить вас, – выпалила, мечтая вместе со стулом провалиться в преисподнюю.

Выражение лица у Санты напомнило папу три года назад, когда мама сказала, что беременна. Я-то обрадовалась перспективе стать сестрой, а отец… тоже обрадовался. Сперва обалдел, долго смотрел на небо и говорил всякие нелепости вроде "ну почему нам?" и "за что мне это счастье?", а потом даже прослезился. От радости, разумеется.

Лицо Санты словно заморозилось с изначальной эмоцией: легкая улыбка на губах, любопытство в глазах. Знать бы еще о чем он думает и чем мне это грозит.

– Та-ак, – затянул он, – и когда вы планировали мне сообщить о своем магическом контракте и моем предполагаемом участии?

Сглотнула подступивший к горлу ком и скромно призналась:

– Я не собиралась.

– Не собирались что? Соблазнять?

– Рассказывать.

– А соблазнять, значит, планировали? – хмыкнул Санта, взял ручку и на чистом листе размашистым, витиеватым почерком принялся что-то записывать.

– Вообще-то я надеялась найти выход из сложившейся ситуации, – пробормотала в свое оправдание, на что ректор усмехнулся и покачал головой.

– Держите, – он протянул мне лист.

"Куб и все, что о нем надо знать" Брендон Колперсон

"Магический контракт и его последствия" Николас Долпонерас

"Глупость не порок" Том Лорпак

– Что это?

Очевидно, названия книг, но хотелось бы услышать от Санты.

– Литература, настоятельно рекомендуемая к прочтению, – великодушно пояснил он. – Или вы думали я дам вам инструкцию по избавлению? Раз любите магические игры, учитесь сами справляться с последствиями, иначе зачем вы здесь?

Он испытующе смотрел, не стирая с лица снисходительной ухмылки.

– Последняя книга тоже имеет отношение к контракту?

– А это, Уилсон, мое вам домашнее задание. Усвоение материала я проверю, – заверил ректор и красноречиво замолчал.

На всякий случай уточнила:

– Могу идти?

– Идите, – охотно кивнул он, не сводя с меня взгляд пугающе-пронзительных глаз.

Пришлось приложить все усилия, чтобы не пуститься в позорное бегство. Оно в глазах ректора меня не поднимет, а скорее опустит еще ниже.

Я бы на его месте себя отчислила. Вместе с теми, кто придумал идиотское условие.

В одном он безоговорочно прав: надо самой уметь отвечать за свои действия. Где, как не в Академии, этому учиться? В конце концов я сама села играть в Кубик, насильно не принуждали, не заставляли. Получается, в какой-то степени во всем происходящем виновата и я.

Мила при виде меня вытянула губы, отчего приобрела сходство с уткой. Вежливо попрощалась и наконец свободно вздохнула в полупустом коридоре.

К Элле! Срочно!

До ее комнаты добралась со скоростью света. Вроде и постучаться забыла – ввалилась с досадным стоном:

– Он все знает! – и скатилась по стенке на пол.

Элла оторвала взгляд от магфона. Мое внезапное появление ее не обрадовало, но она не стала это открыто демонстрировать.

– Ты рассказала Санте? – догадалась девушка и, оттолкнувшись, подкатилась ко мне на стуле. – Джесс, зачем?

Смотря на нее снизу вверх, почувствовала себя маленькой и самой несчастной на свете.

– А у меня был выбор? Он увидел мою руку, – показала расчерченную ладонь, – стал расспрашивать. Врать я не умею, пришлось сказать правду.

На симпатичном лице сперва отразилось неверие и сменилось… уважением?

– Признаться ректору, – растянула слова Элла. – Я тебя недооценила.

Нервный смешок вырвался наружу.

– Гордиться нечем. Скажи, читала эти книги? – протянула ей лист с красивым почерком.

Взгляд оперативно пробежался по ровным строчкам. Ни задумываясь ни секунды Элла-ходячая-википедия-в-мире-магии выдала:

– Колперсон отлично описал свойства Куба, да только о вопросе разрыва магического контракта он не написал ничего. Разве что упомянул о фатальности, но о ней я уже говорила. У Долпонероса в точности наоборот: вскользь упоминается Куб и подробно рассматривается контракт. Только я тебя огорчу – единственной его рекомендации было и есть, цитирую: "Не заключайте магического контракта". Если тебе это чем-то поможет.