Глеб понял, что действие стало ещё более интересным. И тут вдруг вскрикнул рыжий корреспондент.

— Да это же Стоян Громов! Болгарский дизайнер!..

В одно мгновение весь зал ожил и взорвался фотовспышками. Все корреспонденты сплотились вокруг подиума, некоторые из них даже взбирались на подиум. Началась снова пресс-конференция, но уже с Громовым. О Вячеславе все позабыли. Посыпались вопросы Громову о его коллекции и перспективах её показа в Москве.

И тут стало ясно, кем был для Громова Орлов. Кирилл Орлов тут же отделил Громова от толпы корреспондентов. Жесткие и уверенные действия специального охранника, говорили о профессионализме Орлова и вызывали уважение. Толпа корреспондентов это поняла и немного успокоилась.

Вскоре пресс-конференция приняла цивилизованный вид. Громов отвечал на вопросы репортёров спокойно без пафоса. Он с любовью рассказывал о своей коллекции, и её перспективах. Также затронул некоторые коллекции других дизайнеров. Он рассказывал интересно и с пониманием дела, без лишних слов и красивых фраз.

Глебу нравился этот мужчина всё больше и больше. Но его интересовал вопрос «Что будет дальше?».

И тут он услышал вопрос корреспондента. — Господин Громов, Вы сказали, что господин Гордый Ваш сын.

Громов кивнул в ответ. Корреспондент продолжил: — Вы можете гордиться своим сыном! На показе дома моделей «Белая Лилия», господин Гордый стал настоящей сенсацией. Известно ли Вам, что он является конструктором самого ошеломляющего платья коллекции госпожи Белыш?! Платья «Репейника»!

Громов немного помолчал, при этом брови его насупились. Затем он ответил: — Я видел коллекцию госпожи Белыш. Я восхищён и поражён моделями платьев, и в особенности платья «Репейника». Это поистине чудо. Склоняю голову перед её талантом. С удовольствием встречусь с ней и выражу своё восхищение. Её коллекция достойна Московского подиума. Но о работе сына я ничего не знаю и ничего сказать не могу.

— А, как на счёт свадьбы Вашего сына и дочери госпожи Белыш, Дульсинеи? — Не унимался рыжий корреспондент.

— Свадьбы не будет. — Спокойно ответил Громов. — А теперь, благодарю всех за внимание к моей персоне. — Он развернулся и, бросив напоследок сыну фразу, идти за ним, зашагал по подиуму.

Повинуясь его приказанию, Вячеслав пошёл следом. Вид его вызывал недоумение, и свой взгляд он прятал от корреспондентов. За ними вслед, шли Ада и Орлов. Всё внимание Ады было приковано к новому кавалеру. Да и он не отворачивался.

По залу пошёл гул и вдруг волна репортёров «отхлынула от подиума» и повернулась в правую от Глеба сторону. Он тоже повернулся и увидел Лию с Инеей. Они стояли возле колонны и наблюдали за всей этой сценой. Лия была бледною и держала руку на сердце. Инея её обнимала и о чём-то спрашивала. Глеб не слышал её слов, но видел, что девушка очень взволнована. Через мгновение, Лия упала в обморок. На помощь к ней рванулся Глеб, позабыв всё на свете.

Лия лежала на диване в своём кабинете. Бледная и почти безжизненная. Вокруг неё суетилась Инея, не зная, что делать. Рора уже звонила в «Скорую помощь». Веня сдерживал дверь от рвущихся корреспондентов. Глеб прощупал пульс на руке Лии. Он слабый и еле прощупывался.

— Боюсь, что у неё инфаркт. — Сказал он и тут же услышал вскрик Инеи. — Успокойся, будем надеяться на лучшее. — Добавил он и обнял девушку за плечи. — Рора, когда приедет «Скорая»?

— Уже в пути. — Ответила девушка срывающимся голосом. — Господи, лишь бы с мамой ничего не случилось? Инея, почему она упала в обморок? Ты же стояла рядом с ней и должна знать!

— Да, Инея, о чём Вы говорили? Я видел, что Лия волновалась, но не слышал Вас. — Дополнил Рору Глеб.

Инея дрожала в объятиях Глеба и отвечала срывающимся голосом. — Сама не знаю. Она схватилась за сердце, лишь услышала его голос. А, уж, когда господин Громов поднялся на подиум, замерла и стояла, как статуя, ниспуская с него взгляда.

— Так. Значит, они знакомы. — Задумчиво ответил Глеб. — Может мне поговорить с ним? Познакомиться с ним поближе. Мне кажется, что мужик он не плохой. По крайней мере, у меня вызывает уважение своим видом. Хотя известие о том, что он отец Вячеслава, мне не очень нравится. Что ты думаешь? — Обратился он к Инее.

— Я ничего пока не понимаю. Делай, что считаешь нужным. Где же эта «Скорая»?

Вскоре прибывшая «Скора помощь» успокоила всех. У Лии был обморок на фоне перенапряжения и волнения. Ей сделали успокоительный укол, а дочерям посоветовали принять валерьянку.

Проводив врачей, вернулся Вениамин и с порога объявил. — Надо дать прессе объяснения, иначе они сами его придумают. Пока я до вас добирался, как сквозь строй прошёл, вопросов и предположений. Я молчал, но пообещал, что ответы они получат скоро. Кто пойдёт к ним на растерзание?

— Видно придётся идти мне. — Сказала Инея и встала. — Правда, ноги у меня ещё дрожат.

— Я пойду с тобой. Буду телохранителем, но не проси меня отвечать на их вопросы. Я ничего не смыслю в мире моды. — Сказал Глеб и обхватил девушку за талию. — Так надёжней?

Инея улыбнулась. — Спасибо. Но я совершенно не знаю, что говорить о маме.

— А ничего и не надо говорить. — Успокоил её Глеб. — Скажем, что Лия устала и отдыхает.

— Но нам надо объявить победителя дефиле платьев-цветов. И как-то закончить этот вечер.

— Он уже закончен. А победителей пусть все узнают через прессу, так как слишком много объявилось желающих проголосовать. Скажи, что благодаря показу этого показа моделей по телевидению, поступило слишком много телефонных звонков в поддержку тех или иных платьев. И Вы решили привлечь к голосованию всех желающих в городе. И пусть телевидение и пресса помогут Вам в этом. Надо дать работу пытливым умам прессы. Они это любят. Даю голову на отсечение, что они ухватятся за твоё предложение с большим рвением. Более того, на этой теме развернут дискуссии в своих газетах и по телевидению.

Инея улыбалась.

— Тебе никто не говорил, что ты можешь работать директором по связям с общественностью? Может взять тебя на эту должность к себе на работу?

Глеб принял гордый вид и ответил: — Ты ещё многие мои таланты не знаешь, дорогая. Но я люблю свою работу и не собираюсь её бросать ради того, что бы говорить, говорить, говорить. Я люблю думать и соображать.

— И это у него прекрасно получается. — Проговорил Вениамин. — Если бы Вы знали, как он заболтал одного нашего клиента и доказал ему, что лучше нашей фирмы во всём городе нет. Наш шеф был в восторге. И он Глеба без боя не отдаст.

— Я догадываюсь. — Улыбнулась Инея, и, уже совсем успокоившись, добавила. — Ну, что, пошли. Надо быть сильным и всем показать. Что мы сильны.

— Точно! — Утвердительно кивнул Глеб и открыл перед ними дверь.

На пороге стоял Громов Стоян Димитрович.

Глеб смотрел в глаза Громову, убеждаясь, что мужчина ему определённо нравится. Стоян Димитрович взгляда не отводил, и, казалось, что тоже оценивал Глеба. Спустя мгновение, он заговорил.

— Разрешите нарушить Ваше уединение. Мне очень надо знать самочувствие госпожи Белыш. Мы с ней давние друзья. — Его голос внушал доверие и Глеб, получив молчаливый кивок Инеи, отошёл на шаг от двери, пропуская гостей.

Громов поспешил к Лии, лежащей на диване.

— Что с ней? Что сказал доктор? — Спросил он, бережно беря руку женщины в свою и, опускаясь перед нею на колено.

— У неё нервный срыв. Она спит от укола. Доктор сказал, что сон продлится часа два. — Спокойно ответила Инея, и добавила. — Мы знаем, кто вы, но то, что Вы являетесь с мамой давними друзьями, мы не знали.

Громов поднялся с колена и взглянул Инее в глаза. Он внимательно смотрел на девушку, затем перевёл свой взгляд на Аврору, далее на Глеба. Все терпеливо ждали его ответа.

— Дело в том, Дульсинея, — заговорил Громов, вновь обращаясь к Инеи, — что Лия Белыш, твоя мама. Но она ещё и — моя жена.

Это заявление ошеломило всех в комнате.