Желваки на скулах Глеба повторяли каждое её слово.

— И не надо так напрягаться. — Заметив его состояние, продолжила Инея. — Я не боюсь пожилых людей, я их уважаю и всегда уступаю им место, где бы ни была!

— Вы всё сказали? — Угрожающе проговорил Глеб. Инея кивнула. — Мы много наговорили обидного друг другу и поняли, что надо попрощаться, чтобы уж больше никогда не встречаться!

Глеб левой рукой прижал к себе Инею за талию, а правой — сдёрнул с её головы гребень с мантильей. Он запустил свои пальцы в её, рассыпавшиеся по плечам волосы, и притянул голову Инеи к своей. Его губы завладели её губами, полностью подчиняя их своей власти и увлекая в сладостный плен. Их тела и души требовали, а умы отталкивали друг друга. Эта борьба проявлялась в их жадном поцелуе, которому не было конца.

Глеб, наконец-то, оторвался от Инеи, и нежно отстранил её от себя. Масса чувств, играющих в её глазах и губах, восхитила его и опьянила. Но звук открывающейся двери, полностью отрезвила. Он подтолкнул её в кресло, сам резко развернулся и оказался лицом к лицу с Лией.

— Я сохранил вам дочь в целости и сохранности. А мне, — он чуть помедлил, отвёл взгляд от глаз Лии, и добавил, — пора на покой.

Глеб кивнул, вышел из комнаты и хлопнул дверью.

Инея сидела в кресле с замороженным видом. Из глаз её текли слёзы, а губы слегка дрожали.

За прошедший месяц Глеб похудел. Его лицо приобрело ещё более мужественное выражение от резкости скул и хмурости бровей. А его серые глаза, в тени глазниц, сияли непонятным блеском и поражали своей чистотой. Настроение его тоже изменилось. Он замкнулся в себе, и разговаривал на работе, только по поводу работы.

Это стало бросаться в глаза и вызывать множество разных суждений среди сотрудников его фирмы. Даже его шеф неоднократно справлялся о его состоянии, но Глеб всегда находил тому причину или как — то отшучивался.

В конце концов, его оставили в покое и он погрузился в работу, не оставляя себе время даже на отдых. Он ездил по объектам, брал работу на дом, загружал себя дополнительной информации, лишь бы только не думать, потому что мысли его были только об Инее.

Загрузив себя работой, Глеб поручил Вениамину контроль за выполнением договора с фирмой «Белая лилия». Сначала Веня был не в восторге, но затем его настроение быстро изменилось. Причиной тому оказалась Аврора.

Хозяйка фирмы, госпожа Белыш, поручила своей дочери Авроре вести контроль за реконструкцией залы для показа моделей, полностью доверяя её вкусу. Аврора и Вениамин познакомились и быстро нашли общий язык. Так, по крайней мере, рассказывал Веня Глебу, давая отчёт о проделанной работе.

Вениамин не только был в восторге от красоты Роры, но был буквально сражён её «профессиональной хваткой» в области строительства, экономики и финансов.

— Да, крепкая штучка! — Восхищался он способностями Роры перед Глебом. — Ей бы не модельером работать, а каким- нибудь министром. Во всём любит чёткость, следит за сроком и даёт замечания в проект с отменным вкусом! Глеб, спасибо тебе, что дал мне эту работу. — Уже неоднократно благодарил он своего непосредственного шефа.

Глеб слушал отчёты Вениамина, о проделанной работе и способностях Роры. И ни разу Веня не упомянул ни мать Роры, ни её сестру. И спросить его о них Глеб не решался.

И вот, спустя месяц, Вениамин вдруг мельком сообщил ему.

— Глеб, скоро возвращается сама госпожа Белыш, и Аврора просит составить для неё официальную справку о выполненной части договора. Она ей нужна для приобретения кредита в банке.

Глеб кивнул. — Хорошо, я дам задание… — Ответил он и вдруг прервал себя вопросом. — Госпожа Белыш возвращается откуда? Я ничего не знаю. Она куда-то уезжала?

— Господи, Глеб, ты как будто живёшь в другом мире?! — Удивлённо заговорил Веня. — Она возила свою старшую дочь на юг в какой-то пансионат, что бы отдохнуть и полечить ногу Инеи. Ты что ничего не знал? Об этом же писали во всех журнала! Хотя конечно, ты читаешь совсем другую литературу. — Возмущённо продолжал Веня. — Вспомни. Месяц назад, во время показа моделей, она свалилась с подиума и, между прочим, в твои руки!

Глеб помнил это очень хорошо и нетерпеливо спросил. — Ну? И что дальше?!

Веня продолжил говорить. — Так вот. Сначала всё было хорошо, и на слабую боль в лодыжке Дульсинея не обращала внимания. Мать её уговорила, и они вместе уехали на юг лечить ногу грязью. Но там боль Инеи усилилась. Ей сделали рентген и обнаружили трещину в лодыжке. Видно сначала это была микротрещина, которая потом стала расходиться, а боль усиливаться. Ну вот, там ногу Инеи загипсовали. И теперь они возвращаются домой. Кстати, — чуть помедлив, сказал Веня, — Аврора тебе очень благодарна за твой подвиг в спасении её сестры. К их приезду она готовит небольшую вечеринку и пригласила меня и тебя на этот праздник. Я за нас поблагодарил её и дал согласие.

Глеб так посмотрел на Веню, что тот чуть не свалился с ног.

— Ты меня просто пригвоздил к полу своим взглядом! — Возмутился тот. — Что я сделал не так?

— Прости, — смутился Глеб и смягчил свой взгляд улыбкой, — ты бы, по крайней мере, мог бы меня предупредить и раньше об этом. Когда будет эта вечеринка?

— Сегодня — понедельник. — Успокоившись, заговорил Веня. — Госпожа Белыш с дочерью возвращаются в среду, и на эту субботу у нас с тобой приглашение!

— Значит, осталась всего неделя до… — Сам себе тихо сказал Глеб.

Вениамин ушёл, немного озадаченный его настроением. Да и сам Глеб не знал, что ему делать. Не откликнуться на приглашение и не пойти, он не мог. Но как ему вновь встретиться с Инеей и посмотреть ей в глаза? Как держать себя вдали от неё, находясь так близко и желать только одного: заключить эту бестию в объятия и целовать… целовать.

Конец мая выдался на редкость тёплым.

Инея сидела в своём любимом кресле на балконе. Она наслаждалась звуками города, своим спокойствием и тёплым вечером. Сегодня ей сняли с ноги гипс, и она почувствовала себя, выпущенной на волю, птицей, правда, летать которой не хотелось.

Вчера она возвратились с мамой из поездки, в которую она увлекла её силой. Инея сопротивлялась, как могла, зная, что радости от такого отдыха не будет. Что за отдых, когда в душе смертельная тоска?! Но мать ничего не хотела знать. Она настояла на том, что надо подлечить, не только душу, но и ногу, и увезла её на юг в грязелечебницу. Но боль не проходила, ни в душе, ни в ноге. И вот результат: на ноге — тяжёлый гипс, а душе — полная пустота.

Инея тяжело вздохнула, а весенний ветер тут же прогладил её своею тёплой волной, принося блаженство. Слава Богу, что сняли гипс! Хотя лодыжку стягивала тугая повязка, но это было гораздо лучше жёсткого белого панциря. Правда предстоят ещё физиопроцедуры и специальная гимнастика, но это пустяк, по сравнению с гипсом. Осталось только заполнить свои мысли работой, и жизнь вернётся в свою колею.

И кого она обманывает?! Разве можно, хоть чем — нибудь, вычеркнуть, вытравить из её души и сердца образ Глеба с его язвительным языком, пуританскими взглядами на жизнь… с его волнующими глазами, нежными сильными руками, мягкой волной волос, в которую ей всегда так хотелось запустить свои руки….?

— «Ну, вот? — Остановила свои мысли Инея. — Начала за здравие, кончила — за упокой. Нет?! Так я никогда не справлюсь с тобой!.. Надо искать в нём самые плохие черты и поддерживать их в своём воображении. Усиливать их дополнительными чувствами и, в, конце концов, превратить Глеба в чудовище. Вот тогда, будет не жалко с ним, и расстаться! Ой, какая же я дура»!

Единственным его недостатком Инея считала — это холодная мраморность души, без каких-либо человеческих чувств. И к этому мрамору так хотелось прикоснуться и согреть своим дыханием….

Чувства? Есть ли они у него вообще?! Хотя нет… Они у него есть.

Инея это знала, но не видела их, а только чувствовала это губами в момент их поцелуев. Но можно ли назвать это чувствами? Может это всего лишь инстинкт «пещерного человека» с его дикой и зверской потребностью овладеть? — Инея грустно вздохнула. Ох, но иногда хочется что-то и зверского!