– Да, – согласился Далиан, – но он не сможет забраться по ней наверх.

– Значит, кому-то из нас нужно остаться наверху и помочь ему. Он не тяжелый.

– Жаль, что обзор не позволяет просто застрелить ее. Кирин очень хорошо обращается с доккальфарским луком, – заметил Далиан.

– Но даже для него попасть в нее отсюда невозможно.

Далиан внимательно осмотрел катакомбы. Стены их терялись в темноте, а вход, ведущий на закрытый двор, хорошо охранялся Черными воинами и подхалимами ро. Тяжело будет прорваться через них, пусть даже и с Рам Джасом Рами. Далиан и Нанон по праву могли именоваться грозными воинами, но их могли задавить числом, а умирать так близко к цели было бессмысленно.

– Нам нужно придумать рабочий способ, – сказал Охотник на Воров.

– Я все еще за идею с веревкой, – отозвался Нанон.

– Глупая идея.

– Сам ты глупый, – парировал обитатель леса.

– Среди твоих соплеменников все такие сварливые? – спросил Далиан. – Раньше я думал, вы спокойные и терпеливые.

– Ты грубиян, – заявил Нанон. – А я полагал, мы друзья.

– Просто заткнись. Я пытаюсь думать.

Далеко внизу, отбрасывая длинные тени на каменный пол, о чем-то беседовали Элиас и Саара. Священник равнодушно выслушивал взволнованные речи волшебницы, которая в нетерпении ерзала на своем кресле и запускала ладонь в длинные волосы. Семь Сестер были известны тем, что превосходно контролировали себя, никогда не позволяя напряжению и гневу нарушить их спокойствие, но сейчас заговорщики видели женщину на грани безумия. По оценке Далиана, она к этому времени потеряла уже четырех сестер, и через какую-то их связь смерть сестер очень сильно влияла на нее.

– У меня есть одна идея, – сказал он после того, как где-то с минуту вглядывался вглубь темных катакомб. – Отвлечь ее.

Нанон снова наклонил голову.

– А вот это уже хорошая идея.

Он никогда не мог назвать свои сны простыми, даже после скучных дней, проведенных в беседах с идиотами. И в ночной тьме самым отрадным зрелищем для него было видеть лица городских аристократов, вытягивающиеся в ревущие ослиные морды. Неясно, насколько эти сны отражали неосознанные желания Брома, но после них он просыпался с улыбкой, а не в судорожном поту, как после кошмаров.

Но в этот раз он не увидел ревущих ослов. Он стоял посреди густого заснеженного леса, и лишь каркающий ворон был его спутником. Такие леса растут только на севере, холодном, продуваемом всеми ветрами, – где-то на Свободных Землях. Деревья качались на ветру, стряхивая снег с ветвей, и воздух подернулся прозрачной снежной дымкой.

Его окружили туманные фигуры. Некоторые носили доспехи Красных рыцарей, другие оказались людьми из Свободных Отрядов и братьями по оружию из Фьорлана. С ними смешались и Псы в черных доспехах, и люди с синими татуировками с деревянным оружием. Ближе всего к нему стояли Ястребы, воины Ро Хейрана, с короткими мечами и тяжелыми щитами. Не больше нескольких представителей от каждой из армий. Они застыли в снегу посреди леса.

Только ворон подавал признаки жизни – он перепрыгивал с ветки на ветку над головами неподвижных воинов. За ним угадывались контуры еще одной военной силы. То были всадники в темно-синих кожаных плащах.

– Вот бы ты умел говорить, – произнес Бром, слабо улыбнувшись птице.

Ворон перестал прыгать по веткам и наставил на него большой черный клюв.

– Я знаю, кто ты, но не знаю, чего ты от меня хочешь, – произнес лорд Канарна, не уверенный в том, что видит сон.

– Бром! – послышался знакомый голос.

Он обернулся и за группой неподвижных фьорландцев среди заснеженных деревьев увидел Магнуса Вилобородого, своего старого друга. Тот был одет в кольчугу, а на поясе у него висел Скельд, борода и волосы сияли золотом, а глаза сверкали небесной голубизной.

Бром улыбнулся. Он очень скучал по упрямому жрецу.

– А ты ничуть не изменился, приятель, – сказал он.

– А ты неважно выглядишь, – заметил жрец, улыбаясь. – Ты нормально питаешься? – И они оба рассмеялись. Ворон хрипло закаркал, будто тоже понял шутку.

– Я знаю, что ты ненастоящий, – заметил Бром. – Я видел твою смерть. Но как же хорошо снова тебя встретить!

– Похоже, смерть – не помеха для разговора, – ответил Магнус знакомым низким, рокочущим голосом. – Но ты совершенно прав – я не настоящий.

– А ворон? – спросил Бром.

Птица неуклюже слетела с ветки на землю, хлопая крыльями и щелкая клювом.

– Лишь немногие из богов могут действительно сходить на земли людей. Для них мы слишком быстро двигаемся и умираем, – произнес Магнус, глядя на взволнованного ворона. – Только Бритаг способен дотянуться до нас из чертогов за пределами мира без посредничества потомков древней крови.

– Но он не говорит на наречии ро, – заметил Бром. – Как все сложно.

Застывшие вокруг них воины начали двигаться. Они подняли оружие и оскалились: заснеженный лес ощерился множеством топоров, мечей, луков и ятаганов.

Бром вздрогнул от неожиданности, когда призрачные воины вдруг выхватили оружие. Они не обратили на него внимания, но все пространство вокруг него скоро наполнилось хаотичным месивом крови и стали. Ранены напали на рыцарей, Псы атаковали Ястребов. Они бились насмерть, не заботясь о защите, и все жестоко гибли, порубленные на части. Последним остался юный Красный рыцарь, но и он медленно умирал от стрелы, попавшей в шею. Армия всадников в синем не принимала участия в битве, они остались в стороне, равнодушно наблюдая за бойней.

Ворон возмущенно каркнул.

– Я тебя не понимаю! – крикнул Бром. – Я видел тебя каждый раз в своих снах с самого детства, как и Бронвин! Но никогда не мог тебя понять.

– Ты и твоя сестра обладаете даром, который не цените, – заметил Магнус. – Близнецы-аристократы встречаются очень редко. Буллви и Брунгильда, Бромви и Бронвин. Мировой Ворон любит близнецов. Почему-то вас он видит четче, чем остальных.

Мертвые тела исчезли. Деревья закачались под напором сильного ветра, стряхивая лед и снег прямо ему в лицо. Холод пробирал его несмотря на то, что он спал. Это был и сон, и в то же время гораздо больше, чем сон.

– Тебе же снились одинаковые с Бронвин сны, правда? – спросил Магнус. – После падения Канарна?

Брома все сильнее бил озноб, зубы стучали, дрожали руки.

– Я ведь ро – почему бог раненов интересуется мной? – спросил он, дыхание вырывалось у него изо рта облачками пара.

– Потому что ты рожден на земле Рованоко, через море от вашего Тор Фунвейра.

– Я предатель своего народа, и у меня нет здесь власти. Но ему нужно как-то передать мне, что он от меня хочет.

По ледяному насту Магнус подошел ближе и подозвал к себе ворона. В густой бороде великана поблескивали снежинки, а глаза прищурились от белого сияния.

Ворон захлопал крыльями и неуклюже запрыгнул на предплечье Магнуса. Армия всадников, темная, матовая, все еще находилась в отдалении от них. На их знаменах был изображен ворон, летящий над полумесяцем.

– Мировому Ворону не по нраву то, что творится на землях людей, – сказал Магнус.

– Я и не думал, будто богам есть до этого какое-то дело, – удивился Бром.

– А тебе есть дело до крыс, коз, овец и коров?

Бром ухмыльнулся и покачал головой.

– Почему же Бритаг должен думать иначе? – Ворон согласно каркнул, прыгнув Магнусу на предплечье. – Он никогда не был Гигантом. Он возвысился вместе со своим другом и тоже стал богом, но все-таки он просто ворон.

Птица издала возмущенный, пронзительный звук.

– Прости, – обратился к нему Магнус. – Я имел в виду, ты раньше был просто вороном.

Бром подошел к птице и нерешительно погладил блестящие перья на голове. Неужели это и правда Бритаг, Мировой Ворон, или ему просто снится такой яркий сон?

Ворон издал возмущенное карканье и отдернул голову, щелкнув клювом возле руки Брома. Черные бусинки глаз выражали гораздо больше эмоций, чем у обычных птиц. Что он хотел сообщить ему?