– Ты понимаешь его? – спросил он у Магнуса.

– В некотором роде. Я вижу, что он хочет тебе показать. – Его друг прищурился.

Все вокруг было таким реальным – и Брому стало грустно. Он не осознавал, как ценит Магнуса, пока не увидел его, окровавленного, разрубленного на части, на полу большого зала своих чертогов.

– Он послал тебя? – спросил Бром.

– Меня послал Рованоко, – ответил Магнус, будто это само собой разумелось. – У богов свои мотивы. Они строят планы и претворяют их в жизнь путями, которые нам неведомы.

– Значит, они союзники? Рованоко и Бритаг?

– Они друзья, – ответил он. – На землях людей легко подружиться – для этого надо всего лишь вместе выпить и пойти по шлюхам. – Он ухмыльнулся, и Бром живо вспомнил о сотнях разгульных ночей в компании друга. – Но в чертогах за пределами мира это понятие имеет более глубокое значение. Представь себе, каково дружить несколько тысячелетий.

Бром моргнул.

– Я даже тысячу лет не могу себе представить. Только если в рассказах о древней истории.

– Вот именно это он и есть, – ответил Магнус. – Рассказ о древней, очень древней истории. Только вполне реальный. Они называют ее Долгой Войной. В конце концов останется только история, лишь она имеет значение и никогда не закончится. – Он склонил голову, беспокойно наморщив широкий лоб.

– Скажи мне, что ты видишь? – попросил Бром. – Что он хочет мне показать?

– Огонь, – ответил он. – И боль.

– Мой конец?

– Твое начало, – ответил Магнус. – Но он все равно хочет перед тобой извиниться.

Зима медленно отступала, и над цитаделью Канарна больше не бушевали бесконечные холодные бури. Вид, открывавшийся с самой высокой башни вниз, вдоль стены из камня и дальше, по отвесной скале, теперь почти не заслоняли снега и свирепые волны. Брому казалась невероятной такая высота, и, когда он смотрел на море слишком долго, у него начинала кружиться и болеть голова. Но он все равно приходил сюда и смотрел вниз, на волны.

В последнее время Бром стал более серьезным, менее безрассудным и порывистым, у него появилась склонность обдумывать свои действия и избегать конфликтов. Он успешно восстанавливал город, вернув в него часть прежнего веселья, засеял поля, отремонтировал фермы и снова вдохнул жизнь в герцогство Канарн. Он даже до определенной степени помог подружиться людям и доккальфарам, чтобы они могли мирно уживаться вместе. Обитатели леса вдали от своих собратьев стали больше общаться с людьми, и несколько из них даже вступили в городскую стражу, поставив свои листообразные клинки на службу городу. Многие фермеры и люди, которые раньше занимались мирным ремеслом, тоже вызвались на защиту города, и теперь их обучали в импровизированных казармах в северной части поселения. После захвата рыцарями жители города больше никогда не хотели оказаться под чужой властью. Невзгоды только укрепили силу их воли.

Бромви честно играл свою роль герцога, хотя и не чувствовал себя таковым, и изо всех сил пытался поддерживать уверенность горожан и оптимизм относительно будущего. На самом же деле с каждым новым днем Бром становился все более раздражительным и неспокойным. Он знал: на Свободных Землях хозяйничают Красные рыцари, власть в Тор Фунвейре захватили Семь Сестер, а Канарн находится посреди воюющих земель. Пока город снова не втянули в войну, он оставался островком мира на землях людей. Бром наслаждался покоем, но когда слышал донесения из Тириса или со Свободных Земель, ему каждый раз хотелось схватиться за меч.

Рам Джас уехал убивать колдуний, Нанон защищал Фелл, Аль-Хасим дрался с Красными рыцарями, Бром же проводил аудиенции с землевладельцами и стражниками, сомневаясь, что грамотно использует свои таланты.

От двери прозвенел колокольчик, и лорд отвлекся от созерцания скал, отступил от края стены и увидел двух стражников личной охраны, приближавшихся к нему. Аукер и Сигурд, человек и доккальфар, которым было поручено охранять правителя Канарна, крайне серьезно относились к своей работе. У Брома имелось немало врагов и в Тор Фунвейре, и за его пределами, и знатные жители города настояли на том, что его нужно охранять от наемных убийц и затаившихся недоброжелателей.

Витар Джорор, старейший и мудрейший доккальфар, начал проводить больше времени в городе и в отсутствие Нанона стал посредником между людьми и доккальфарами. Именно он предложил, чтобы один из Тиров стал охранять Брома, и Сигурд с энтузиазмом вызвался это делать.

– Милорд, – Аукер небрежно отсалютовал, – как там волны?

– Такие же мокрые и шумные, – ответил Бром. – Но снега стало меньше.

Тир Сигурд грациозным движением шагнул к краю крепостной стены и посмотрел вниз.

– Почему ты каждый день приходишь сюда? – спросил он, его звучный голос разносился далеко по окрестностям. – Здесь холодно, дует сильный ветер. – Доккальфар выражался просто, без тени иронии или юмора.

– Здесь мне лучше думается.

Аукер поежился и шагнул ближе к прочной деревянной двери.

– Милорд, десятки людей только и ждут присоединиться к вашей свите, или как вы там это назовете. Отец Ханны продолжает намекать, что он мог бы стать неплохим лордом-маршалом. Возможно, он мог бы помочь вам думать.

– Мне не нужен лорд-маршал, – возразил Бром. – А лорд Джастин может разбогатеть и без официального назначения. – Он старался держать подхалимов и прихлебателей подальше от своего двора и не слишком-то торопился делегировать свою власть.

– Ну, по крайней мере, разберитесь уже с пленником. – Аукер говорил о единственном пленнике темницы – сбежавшем из армии Красном рыцаре с искалеченной рукой. Его поймали, когда он спешил на юг – дезертировал из армии короля. – Он продолжает просить у вас аудиенции.

– Мне нужно разобраться со слишком многими идиотами, прежде чем я доберусь до Уильяма из Вереллиана, – заметил Бром.

– Он не доставляет нам хлопот. Похоже, ему просто нравится жить не под открытым небом, – сказал Сигурд. – Хотя про тебя он продолжает спрашивать.

Бром возмущенно посмотрел на него.

– Я знаю. Аукер только что говорил об этом.

– Я просто хотел убедиться, что ты его слышал. В последнее время ты несколько рассеян, – ответил обитатель леса. Ростом почти семь футов, выглядел он устрашающе. Хотя характер у него был более рассудительный и спокойный, чем у большинства Тиров. – Возможно, тебе стоит последовать его совету.

– Мне не нужны советы, – ответил Бром.

– Нет, нужны, – возразил Тир, наклонив голову – Бром все еще плохо расшифровывал подобные жесты обитателей леса.

– Полагаю, Сигурд, ты думаешь, я веду себя слишком высокомерно?

– Совсем нет, Бромви, – ответил доккальфар, и Аукер вскинул голову, поразившись его фамильярности. – Я просто хотел сказать, что ты не можешь делать все сам.

Юный правитель Канарна улыбнулся, осознавая, как много принесло простое присутствие доккальфаров его герцогству. Они не зависели от мимолетных прихотей и особенностей характера, из-за которых люди считались такими взбалмошными созданиями.

– Возможно, мне все же стоит поговорить с Вереллианом, – заключил Бром и еще раз обернулся к морю – и в его обросшее бородой лицо ударил порыв ветра. – Он же был частью армии вторжения, разве не так?

– Вы правы, милорд, – ответил Аукер. – Его отряд послали на север за вашей сестрой, и большинство из его людей погибло в Ро Хейле. Но остается неясным, почему он решил бежать на юг.

– Приведите его в зал, – решил Бром.

– В кандалах или без них?

Бромви задумался. Вереллиан слыл человеком чести, но все же он участвовал в захвате Канарна, являлся пусть и опальным, но все же Красным рыцарем, а они даже в одиночку были очень опасны.

– В кандалах. И вы тоже останетесь с ним.

– Слушаюсь, милорд, – ответил Аукер.

Стражи отдали честь – человек с уважением, а доккальфар с легкой неловкостью, – а затем повернулись и покинули башню Канарна.

Если разговор с рыцарем хоть немного скрасит его серые будни, Бром на него согласен. Он сомневался в способности Вереллиана поведать ему интересную историю – скорее всего, это будет унылый рассказ, как он напился на дежурстве и оставил пост, но, по крайней мере, он отвлечет его от бесконечных бесед с фермерами и придворными подхалимами.