Рэндалл снова покраснел – на этот раз яркий румянец полностью залил его щеки – и пробормотал что-то бессвязное.

– Хорошо, следующий вопрос, – начал Ута с легкой улыбкой. – Сам-то ты прилично себя с ней вел?

Оруженосец обдумал вопрос – он не хотел показаться грубым, но и лишний повод для насмешек тоже давать не хотелось. Наконец он просто сказал:

– Возможно, не совсем прилично.

Ута расхохотался, из-за чего несколько матросов посмотрели на него с замешательством. Он все смеялся и смеялся и после нескольких минут изумленного хохота вытер глаза от слез.

– Хватит! – хмуро воскликнул Рэндалл, будто ребенок, над которым смеется взрослый.

– У тебя это был первый раз, что ли? – спросил Ута, пытаясь сдержать смех.

– Не твое дело, – пробормотал оруженосец.

Ута обнял его за плечи и ласково ему улыбнулся.

– Ты теперь настоящий мужчина, Рэндалл из Дарквальда.

– А ты… придурок, – обиженно огрызнулся юноша.

– Каков уж есть, дорогой мой мальчик, – ответил тот. – Но именно сейчас я чувствую к тебе отцовскую привязанность.

Рэндалл ухмыльнулся.

– Ты был бы ужасным отцом. – Он спихнул с плеча его руку. – Отстань от меня, у нас тут намечается встреча с каким-то преступником.

– С бандитом, – поправил Ута. – Они не считают себя преступниками. Рэндалл не ответил ему и быстро пошел прочь от корабля, чтобы встретиться с капитаном Макадом, который уже возвращался обратно, ступая по деревянному причалу. Капитана сопровождали несколько человек в серых балахонах с накинутыми на головы капюшонами. На поясах у них висели изогнутые ятаганы. Капитан, казалось, нервничал, а смуглые лица людей в балахонах были суровы и невозмутимы.

– Рэндалл, я с тобой, – окликнул его Ута. Он больше не смеялся, потому что увидел приближающихся людей, и его настроение сразу изменилось. Рут тоже встала и скользнула ближе к своим спутникам.

Они молча проследовали по прочному деревянному настилу к отдаленным каменным стенам Кессии. Макад и его спутники шли им навстречу, и они встретились на середине пути, на причале, между мягко покачивающимися кораблями.

– Капитан, – приветствовал его Ута, остановившись перед десятком вооруженных людей.

– Как ваше здоровье, друг мой? – спросил Макад.

– Я очень рад, что все так беспокоятся о моем здоровье, – ответил священник, не выказывая ни тени страха перед каресианцами в серых балахонах. – Можем мы приступить к делу?

Один из спутников капитана откинул с головы капюшон и отодвинул Макада с дороги. Он улыбнулся – вымученная гримаса без тени тепла или юмора – и встал лицом к лицу с Утой.

– Меня зовут Валан, и я служу Клэриону Сунгу. – Взгляд его переместился на Рут, и по его лицу расползлась нехорошая ухмылка. – Твоя женщина будет достойной платой за то, чтобы мы разрешили вам тут расхаживать. – Голос у него был низкий и звучный, он довольно потирал ладони с татуированными пальцами и с коричневыми ногтями.

Рут никак не отреагировала – похоже, она знала, что Ута никогда не согласится на такую сделку. Она просто шагнула Рэндаллу за спину, из-за чего он почувствовал себя ее защитником.

Странно, но первым стал возражать капитан Макад.

– Давайте не будем торопиться, – сказал он, примирительно подняв руки, – с этой женщиной… не стоит шутить.

Валан не обратил внимания на его слова и продолжил мерзко ухмыляться.

– Я знаю вкусы хозяина, и эта женщина ему отлично подойдет, милорд ро. Но если вы откажетесь – мы продадим всех вас худшему из киринских работорговцев.

Ута усмехнулся.

– Мы не просим. Мы требуем. Отведи нас к Клэриону Сунгу, или я вам кишки выпущу, – и Рэндалл устало закатил глаза.

– Не стоит, – раздался голос еще одного каресианца за спиной Макада.

– Этот человек не заслуживает, чтобы вы вмешивались, – огрызнулся Валан, мельком глянув в сторону невидимого собеседника. – Они не стоят внимания Клэриона.

Ута снова усмехнулся и шагнул вперед.

– А ты не стоишь моего внимания. Я уверен, с твоим бандитом нас прекрасно сможет познакомить кто-нибудь еще.

Валан побагровел от гнева и выхватил ятаган. Священник не стал медлить и обрушил мощный удар кулака ему в шею, из-за чего противник закашлялся, схватившись руками за горло, а затем повалился на дощатый настил причала.

– Еще есть желающие? – огрызнулся Ута, пнув Валана в бок, отчего тот весь съежился, прижав колени к груди.

Валан все еще кашлял, а остальные воины выхватили оружие, но тут из-за них показался еще один человек. Одет он был так же, как и остальные, но без меча. Вместо него за его спиной висело длинное копье с зазубренным острием.

– Перед тобой десять вооруженных людей, – заметил незнакомец, лицо которого оставалось скрыто капюшоном. – Это тебя не беспокоит? – Он поднял руку, и воины не стали нападать.

– Людям с мечами меня не запугать, – ответил Ута, даже не пытаясь обнажить свое оружие.

Валан заворчал, сипло пытаясь отдышаться, и потер горло.

– Ты пожалеешь о своем высокомерии, мой бледнолицый друг, – прохрипел он.

– Хватит, Валан! – оборвал его копьеносец. – Этого ро уже ждут. – Он поднял голову, и они увидели обветренное лицо каресианца лет сорока пяти, с черной татуировкой ятагана на шее. Но улыбка у него была искренней.

– А ты кто такой? – спросил Ута.

– А я отведу вас к Клэриону Сунгу, – ответил он, так и не представившись.

Какой бы властью ни обладал незнакомец над каресианцами, ее было достаточно, чтобы Валан и его люди на них не нападали.

Они покинули пристань через узкие ворота и вошли в Кессию, и Рэндалла неприятно поразило, насколько каресианцы не скрывают свою нелюбовь к чужеземцам, хотя, как он успел заметить, на огромную популяцию киринов она не распространялась. Он никогда не видел столько одновременно смотрящих пар враждебных глаз и чувствовал себя беззащитным и голым.

– Мы можем оказаться единственными ро во всей Кессии, дорогой мой мальчик, – сказал Ута с обнадеживающей улыбкой. – Разве ты не чувствуешь себя особенным?

– Особенным? Нет, – ответил Рэндалл. – Ведь здесь заправляют Семь Сестер, хозяин.

В городе их встретило бесконечное пространство впечатляющих каменных зданий и высоких минаретов. Кессия оказалась очень большим городом, она простиралась от центра явно обозначенными кругами, показывающими статус тех, кто там проживал: от дешевых деревянных табличек до отделанных дорогим мрамором фасадов домов. Город был грязным и шумным, переполненным людьми, но в нем царил такой вид суеты, который Рэндалл еще не видел: яркие, живописные картины его жизни заставляли признать законность в Каресии достаточно расплывчатым понятием.

– Кессию называют величайшим городом на свете, – произнес копьеносец, обводя рукой бескрайнее море каменных строений.

– О Ро Тирисе говорят то же самое, – возразил Ута.

– Уверен, ранены говорят то же самое о своих городах, – согласился спутник. – Но Кессия действительно самый большой город на свете. Хотя в последние годы здесь и произошли некоторые религиозные изменения.

Копьеносец провел их через внутреннее кольцо и груды мусора на улицу почище, идущую от самого причала. Вдоль дороги стояли бесчисленные мелкие склады, а слуги разгружали с повозок ящики, недавно привезенные на кораблях. Рэндалл удивленно уставился на рабов, составлявших основную массу грузчиков. Мужчины и женщины, закованные в цепи, немытые, в лохмотьях, с вялой покорностью выполняли однообразные действия.

– Рабы, – произнес Ута с неодобрительной гримасой.

– Таковы здешние порядки, – заметила Рут. – Ценности каресианцев отличаются от ро.

– Я хоть и бывший священник, но все равно ненавижу рабство. – Ута провел жизнь в служении Одному Богу, отвергающему каресианский обычай лишать людей свободы.

Копьеносец остановился перед шумным складом, где слуги и рабы разгружали тяжелые тюки с товаром. Несколько вооруженных охранников стояло рядом, и Рэндалл, будто между делом, положил ладонь на рукоять меча – она придавала ему уверенности. Их повели внутрь, и его удивило, что никто не остановил копьеносца – будто он занимал какую-то важную должность, о которой им еще не сообщил.