- Все ясно? - спросил я вытянувшихся передо мной парней. Дима, Сергей, еще есть вопросы?
- Никак нет!
- Тогда по машинам ребята. Послужим стране и народу как следует. Удачи нам всем!
Я лихо взлетел по броне и запрыгнул в башню, захлопнув за собой люк. Наблюдавшая за нашим разговором рядом с машиной Екатерина была уже внутри. Сел в командирское кресло, бросив взгляд на огоньки пульта управления и в призрачное зеркало голографической проекции и только сейчас заметил, как у меня трясутся руки на штурвале. Страшно, блин, до тошноты! Хорошо было рассуждать о налете на колонну свободных в башне Хранителя, мысленно подсчитывая причитающиеся за это бонусы, а теперь мне придется воевать всерьез. И умирать, вполне вероятно, придется тоже. Тем более, что я помню как это однажды было… "Рысь" - хороший танк, с мощным вооружением. Защита, которой пренебрег Снежкин, за что и поплатился, тоже должна помочь. Но, увы и ах - защищает нас не сверхсильная невидимая броня, пусть она и называется силовым щитом. Чудес не бывает. Модифицированное Л-поле способно отклонить не слишком скоростной вражеский снаряд и даже дистанционно подорвать в нем взрывчатку в нескольких метрах от брони танка, вызвав детонацию наведенными вихревыми токами. Если получится, конечно, стопроцентной гарантии производитель не давал. Адаптированные для массового производства на Уралвагонзаводе киннеровские генераторы Л-поля оставляют желать лучшего. С легкой ракетой защита тоже справится. Но от разогнанного до полутора тысяч метров в секунду подкалиберного снаряда из пушки "гризли" наша защита не спасет, как и броня. Чтобы отвести тяжелую болванку, нужна совсем уж запредельная энергия. Так что веселого мало, учитывая соотношение сил.
Я проводил взглядом на тактической карте зеленую отметку машины Снежкина, отправленного мною в засаду с таким расчетом, чтобы декурион оказался в аккурат напротив хвоста вражеской колонны, когда начнется веселье. Собственно, у нас лишь два главных преимущества - я точно знал, где и когда покажется враг, а так же мог быть уверен в том, что он нас первым не обнаружит. Не то чтобы джоны на войне пренебрегали разведкой, вовсе нет. Но сейчас они увлеклись. И я их понимал - вломили они под Студеными Ключами имперцам здорово. Резервов у наших нет никаких, фронт, считай, рухнул…почти. Но если промедлить хотя бы несколько часов, то несомненный стратегический успех станет лишь очередной тактической победой, переходящей в новую кровавую заварушку без решительных последствий. Разбитые русские бригады соединятся под узловой станцией Котлярово, появится переброшенная с других участков фронта имперская штурмовая авиация и начнет кошмарить тылы и дороги, подтянется пехота, образовав заслон, и начинай сначала. Спешат джоны, ох как спешат…
"До появления "свободных" еще минут сорок", - бросил я взгляд на циферки часов в углу экрана справа от штурвала. "Блин, как бы их пережить-то? Катя вон тоже вся извелась, сидит бледная и нервно теребит ремешок шлемофона… ей еще хуже чем мне, я хотя бы контролирую обстановку. Ничего, сегодня найдется и для Катерины работа".
Нервная дрожь отпустила меня лишь в тот момент, когда вражеская колонна показалась на дороге. Организм словно понял, что бояться и переживать теперь бессмысленно и отключил страх за ненадобностью. Когда я толкнул штурвал, и танк, сминая березки и кусты, выехал из-за пригорка наперерез джонам, то я чувствовал лишь азарт и плещущийся ведрами в крови адреналин. Руки и голова работали уверенно, машина легко слушалась команд.
- Получи, мля! - первый выстрел я отзеркалил с уже прошедшего боя, послав мощный импульс танкового деструктора прямо в башню передового "гризли". Сработало как надо - расплавленный до розового сияния металл танковой брони сразу же потек, проваливаясь внутрь, прямо на головы поджарившегося экипажа. Все, первый серьезный противник выведен из строя. После этого декурион успешно обстрелял клайзу с пехотой и грузовики, а потом словил снаряд или ракету в борт… но я не Снежкин и машина у меня лучше.
Легкое касание клавиш, быстрый взгляд на экран, небольшая коррекция машины штурвалом - мои пальцы летали над пультом быстрее, чем у играющего финскую польку пианиста. Прицел задран чуть вверх, отметка подрыва прямо над следующими за "гризли" машинами, режим огня - адиабатный. Пли!
Спрессованная в светящийся шарик квазистабильная плазма просияла над колонной словно маленькое солнышко, заставив пехоту на броне клайзы задрать головы вверх. Правда, те бойцы, что поумнее, вместо того чтобы любоваться зрелищем, прыгали с брони прямо на ходу, ища укрытие. Но было поздно - сияющая сфера лопнула ярчайшей вспышкой, выжигая все вокруг, а следом за ней пришла ударная волна, довершая дело. Клйаза каким-то чудом устояла на расплавленных до ободов колесах, а вот следующие за ней грузовики перевернулись. Все, пехоту можно списывать со счетов, вряд ли кто-то из них в ближайшее время будет способен открыть огонь…
Рванув штурвал на себя, а затем отклонив его вправо, я сманеврировал на пригорке, съехав в лесок и промчавшись метров двадцать вдоль застывших на шоссе вражеских машин, скрытый кустами и невысокими деревцами. Тем временем вступил в бой Снежкин - и сделал в этот раз все правильно. Два выстрела и отметка его росомахи вслед за мной сдвинулась вглубь леса, оставив что-то гореть в хвосте колонны и запирая ее на дороге. Так, сейчас снова мой выход. Где тут у нас цели пожирнее? Ага, есть еще один "гризли" и парочка самоходок типа "джокер" прямо за ним. Ну, получайте гости дорогие. Кушайте, не обляпайтесь. Пли!
Самое удивительное, что первым ответный огонь открыла обгорелая "клайза", которую я уже списал со счетов. Мне казалось, что экипаж там успел прожарился после подрыва адиабатного заряда до состояния "стейк с кровью", ан нет… Кто-то внутри был еще жив и рвался в бой. Ствол на башенке покалеченной восьмиколесной бронемашины пришел в движение и накрыл мою "рысь" точной очередью из крупнокалиберного пулемета. Пронзительно заверещал баззер предупреждения об обстреле, противно зацокали по броне замедленные силовой защитой пули, а посаженная мной за пулеметчика Катя не выдержала и открыла ответный огонь.
Огнестрельного оружия для танков, построенных по киннеровским технологиям, конструктивно не предусматривалось. Главной причиной этого решения был конфликт между ним и модифицированным л-полем. Собственные пули и снаряды защита замедляла и отклоняла точно так же как и вражеские, а взрывчатка взрывалась снаружи боевой машины. Можно было, конечно, синхронизировать пулеметный огонь одновременно с отключением защитного л-поля, но по неведомым Снежкину причинам этого делать не стали. В результате быстрые "росомахи" из оружия ближнего боя имели лишь пару автоматов для членов экипажа в специальном отделении, а обороняться от пехоты в бою предполагалось с помощью противопехотного режима огня для штатного деструктора Рябинина. Опыт боев показал, что это сомнительное решение, и на более тяжелую и энерговооруженную "рысь" установили для самообороны отдельный малый деструктор. Ну а я наскоро обучил им пользоваться Катю, произведя ее в бортстрелки. И сейчас моя медичка решила, что ее время пришло, и засадила длинную серию импульсов в недобитую "клайзу", пока я разбирался с тремя вражескими целями. Правда, без видимого толку. Зато у нас начались неприятности…
Когда после моего четвертого импульса запылал последний "джокер", уткнувшись длинным стволом прямо в корму второго за сегодня подбитого тяжелого танка, в "гризли" внезапно рванул сдетонировавший боекомплект. Взрыв получился на славу, судя по визгу защиты, осколками накрыло даже наш танк, а настырный пулеметчик в "клайзе", наконец, замолчал. Зато индикатор энерговооруженности покинул желтый сектор и уверенно покраснел, чему активно способствовала Катя, дорвавшаяся до деструктора и щедро поливавшая разрядами весь участок шоссе, забитый горящей техникой и трупами джонов. А я вдруг понял, что сделал то же самое, от чего предостерегал парней - чересчур увлекся схваткой и почти исчерпал энергию. Но ведь с начала боя не прошло еще и пары минут!
