Затем открыл уголовный кодекс и пробежался по оглавлению. Преступлениям против социалистической собственности была посвящена целая глава. Даже не знаю, могут ли они быть мне полезны. За их совершение так-то большие санкции предусмотрены. Ладно, смотрим дальше. Мужеложство. Хмм. За это, вроде, сейчас, по всему миру преследуют. Но статья не впечатлила, и я сместил взгляд дальше по списку.

— Нифига себе, тут даже за обвес сажают, — пробормотал я вслух, так как был реально удивлен.

Такую реакцию у меня вызвала статья — обман покупателей. В наше время за подобное была предусмотрена административная ответственность, а наказание ограничивалось штрафом. Здесь же санкция была внушительной: минимум — исправительные работы на срок до одного года, максимум — семь лет лишения свободы, еще и конфискация имущества, независимо от срока. Суровое время.

Дальше я завис сразу над тремя статьями: 'Спекуляция', 'Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество', 'Занятие кустарно-ремесленным промыслом или другой индивидуальной трудовой деятельностью'. Внимательно прочитал комментарии к ним и прибавил к определению 'суровое' еще и 'дебильное'.

Еще взгляд задержался на двести двадцать шестой статье. Если верить ей, то где-то в этом городе существовали притоны разврата, игорные притоны, а также процветало сводничество. И как мне отыскать эти славные места?

Захлопнув кодекс, я отвалился на спинку стула. Что-то как-то скучно служба начинается. Пойти что ли пока к Капитолине сходить, печатную машинку попробовать у нее выцыганить? На этом и порешил.

Иду по коридору, никого не трогаю, не сорю, злодейств не замышляю. Все мысли о печатной машинке. И все равно нашлась та, кому это не понравилось. Женщины — странные существа.

Я приметил ее, как только вывернул из своего закутка в общий коридор. Она стояла ко мне спиной и беседовала с Курбановым. Что-то в ее стати и формах показалось мне знакомым, я даже прищурился, чтобы сопоставить увиденное с образами из памяти.

Судя по поведению зама, что, распушив хвост, скалился во все зубы и поедал собеседницу глазами, дама была из интересных. От этого мое любопытство многократно подросло, и к финишу я уже подбирался как кот к чирикающей за окном птице.

Женщина обернулась сама, видимо, расслышала мои шаги.

— Чапыра? — воскликнула она.

Сказать, что Зудилина, а это была именно она, удивилась — ничего не сказать. Она обо мне уже поди постаралась забыть, как о страшном сне, а я опять нарисовался — фиг сотрешь.

— Ольга Васильевна, вы как всегда обворожительны, — широко улыбаясь, сделал я ей комплимент. Если бы здесь было принято, то еще бы даме ручку облобызал. Вот честно. Очень захотелось к ней прикоснуться, но, увы, приличия играли против нас.

Курбанов остановил на мне свой потяжелевший взгляд, подстегивая меня пройти мимо. Выкуси, товарищ начальник.

Поняв, что одного взгляда, чтобы сдвинуть меня с места недостаточно, а от других методов его удерживают те же самые приличия, он сместил акцент на женщину.

— Вы знакомы с нашим новым следователем? — приподняв бровь, спросил Курбанов Зудилину.

— Чапыра следователь? — потрясенно произнесла женщина. — Какой кошмар!

— Вы уж, Ольга Васильевна, не наговаривайте на следователей органов внутренних дел. Не так у нас все и плохо, — по-своему расценив возглас Зудилиной, вступился за честь мундира первый зам. — А у выпускника университета в карьерном плане в следствии МВД большие перспективы. Так что Альберту очень повезло попасть к нам.

'Зато не повезло вам', — было написано на ее лице, но расшифровать эту запись здесь мог только я.

— Да нет, что вы, Руслан Тахирович, я совсем не это имела ввиду, — поспешила оправдаться Зудилина. — Просто я думала Альберт пойдет по другой стезе, а тут такая неожиданность, — вывернулась она.

— А, вот оно что, — расслабился Курбанов, вновь расправляя плечи, к слову, не такие уж и широкие. — О какой стезе вы говорите? — проявил он любопытство.

Я со своей стороны тоже изобразил неподдельный интерес.

— Ну… — Зудилина, смутившись, прочистила горло. — Я хозяйственную сферу имела ввиду, связанную с деньгами и другими материальными ценностями.

Я картинно приподнял брови.

— Ну что вы, Ольга Васильевна, какие ценности? — рассмеялся я. — Скукота! Расследовать преступления намного интереснее. Так ведь, Руслан Тахирович, — обратился я за поддержкой к коллеге, и она тут же была мне оказана.

— Абсолютно согласен! — слишком уж восторженно произнес он. Переигрывает товарищ, майор. — Расследовать преступления, докапываться до сути — что может быть интересней?

— Видимо, помогать преступникам уходить от ответственности, — потроллил я Зудидину. А нефиг всякие глупости про меня говорить.

— Вы себе неправильно представляете работу адвоката, — Зудилина одарила меня покровительственной улыбкой. — Но это понятно, вы еще слишком неопытны, — отбивать подачу она умеет.

— Это вы верно подметили, Ольга Васильевна. Не опытный он, — Курбанов вставил плечо между мной и женщиной, одновременно разворачиваясь в сторону своего кабинета.

— И наглый, — дополнила Зудилина.

— И наглый, — поддакнул майор, улыбаясь женщине. — Пусть сперва опыта наберется, а уже потом со старшими дискутирует, — подхватив Зудилину под локоток, он все-таки оттащил ее от меня. — Пойдемте я вас лучше чаем угощу. У меня потрясающий чай, из самой Индии.

Прищурившись, я дождался когда они скроются за дверью кабинета и продолжил охоту за печатной машинкой.

— Капитолина Ивановна, вы как всегда прекрасно выглядите, — первым делом сообщил секретарю я.

— Чего тебе, Чапыра? — она строго посмотрела на меня поверх очков.

Непробиваемая женщина. Ну ничего, найду я к ней подход.

— Пишущая машинка нужна, — продолжаю улыбаться.

Капитолина молча сняла очки, достала из ящика стола связку ключей, и, поскрежетав стулом, встала с места.

— Иди за мной, — отправилась она по коридору в мой закуток.

Сорвав печать, женщина зашла в святая святых следственного отдела — место где хранятся архив, вещественные доказательства по делам и… печатные машинки.

Я, с любопытством осматриваясь, просочился следом.

Стеллажи, на полках коробки с делами, коробки и свертки с вещдоками, телевизоры. Хмм. Ладно чего уж теперь. И вот она — отдельная полка с машинками.

— Они сломанные, — заметив, что я оживился, спустила меня на землю Капитолина.

— Вон ту коробку сними, — она указала рукой на верхнюю полку.

Встав на носки, я дотянулся и спустил желаемое. На коробке красовалась надпись 'Юнис'.

— Новая, — смотрела на меня Капитолина без улыбки. — Цени.

— Ценю, — кивнул я и, улыбнувшись, припечатал — Вы лучшая!

Капитолина дернула уголками губ, но иных эмоций не проявила.

Решив, сразу же опробовать машинку, я устроил ее на своем столе, вставил листы и тут мне помешали. В мой кабинет ворвалась Зудилина. Она стремительно подошла к столу, за ее спиной хлопнула закрывшаяся дверь.

— Я вам не позволю проделывать здесь ваши штучки! — с ходу заявила она.

Я вышел из-за стола. Все-таки неудобно — я сижу, дама стоит. А садиться и мило вести со мной беседу, она судя по всему не собирается.

— О каких таких штучках идет речь? — вежливо поинтересовался я.

— О ваших криминальных методах! — выплюнула она мне в лицо.

— Криминальных методах? — удивился я. — Вы там с Курбановы чего пили-то? Не похоже на индийский чай, — я скептически осмотрел ее с ног до головы.

— Вот только не делай вид, что ты не понимаешь, — перейдя на 'ты', погрозила она мне пальчиком, аппетитным таким пальчиком. — Я тебе не позволю! Слышишь? Не позволю!

— Вы, Ольга Васильевна, не можете мне что-то позволить или не позволить. Нет у вас таких полномочий, — взял я официальный тон.

— Тебе больше нечем меня шантажировать! — прошипела она.

— Шантажировать? — искренне удивился я. — Когда это я вас шантажировал?