Но никто из Семирозов на него не отреагировал. Оба неотрывно смотрели друг на друга, пока воздух вокруг стола едва не электризовался.

— Я понимаю, что Маскарон тебя обманул, — ровным, властным тоном заговорил ректор. — В случившемся нет твоей вины. Я же видел профессора Лана. Мужчине с его красотой ничего не стоит задурить голову наивной девушке.

Майя почувствовала, как к лицу хлынул жар. Она едва удержалась, чтобы не взглянуть на Эльдара.

— Я верно поняла, ты думаешь, Маскарон меня охомутал любовными речами? — негодующе спросила она. — И ты решил меня отослать в монастырь, как непослушную дочь?

— Я не это имел в виду… Хотя не вижу больше причин тебе так долго оставаться с ним по своей воле. Да, три обещанные ночи не давали тебе рассказать о договоре. Но потом… Почему потом ты не связалась со мной? Почему не пыталась сбежать так долго? Да еще темную клятву принесла этому негодяю.

— Вот только не надо меня упрекать за то, что я ошиблась в выборе друга, — резко напомнила Майя.

Профессор Семироз побледнел. Майя быстро поднялась, с натянуто вежливой улыбкой поблагодарила профессора Белозора за завтрак и устремилась к выходу. У дверей она развернулась к отцу, сверкнув глазами:

— Тебе придется надеть на меня кандалы и самому запереть в том храме. В ином случае я останусь здесь.

Она стремительно вышла из буфетной.

Глава 23. И снова в дорогу

Майя быстро шла, пока вены обжигало от гнева, обиды и негодования.

От нее опять пытаются избавиться! Ладно, она могла понять эту своеобразную заботу отца, но он даже не спросил ее. Сам себе решил, а ее мнение проигнорировал, будто бы она опять десятилетний ребенок. Будто бы опять мешаем ему своим присутствием…

Майя прикусила губу. В подземелье она старалась скрывать свои эмоции, подчинять чувства, чтобы они не могли затуманить разум. Но сейчас ощущала, как ее распирает от бури в груди. Будто ей вспороли очень старую рану. И все образы прошлого, что душили ее многие годы, хлынули из забытых глубин наружу.

Она помнила, как в слезах умоляла отца оставить ее с ним. Помнила, как ночами тихо плакала и звала его. Даже зная, что он не придет. Помнила, как смирилась с мыслью, что не нужна ему.

Профессор Белозор знал, о чем говорил. Есть шрамы, которые не исчезают. Но Майе больше не десять. Теперь она умелая чародейка. Темная колдунья. Уж о себе она способна позаботиться и сама.

Майя свернула в библиотеку — сюда она приходила, когда нужно было побыть в тишине и подумать. Это было одно из любимых ее мест в замке, пусть даже на стеклянной крыше еще полгода назад ей чуть не вырвали душу. Пройдя между книжных рядов, она села на подоконник одного из высоких окон и стала рассматривать залитый солнцем двор.

Лаура как-то сказала ей, что она не сможет жить как прежде, вкусив такую силу и власть. Что не сможет вернуться к прошлой жизни, познав, каково это — сидеть на большом троне, пока под ногами кричат твое имя. Это было трудно признавать, но Майя действительно не представляла, как будет жить дальше. Даже когда в подземелье у нее бежали мурашки от мыслей о кровавых битвах и разрушениях, она знала, кто она и что должна делать. Она — Темная Княгиня. Хозяйка Теней.

Но кто она сейчас?

Беглянка. Преданная и обманутая…

Но не сломленная.

Эту войну она все еще может выиграть. Все еще может защитить свой дом и близких.

Позади послышались шаги. Майя не стала оборачиваться, и так узнав поступь отца. Он остановился в нескольких шагах от нее, однако заговорил не сразу.

— Я делала ошибки, не отрицаю этого, — повернулась к нему Майя. Отец мрачно смотрел на нее. На свету вкрапления его серебристой седины у висков играли золотом. — Но давай уточню, что не сожалею о том, что пошла с ним. Не сожалею о том, чему научилась в подземелье Арены. Не сожалею о том, что решила бороться за себя и свой дом. Пусть даже другие меня за это презирают. Пусть даже ты меня осуждаешь.

Отец отвел взгляд. Он подошел к окну, оперся плечом на стену и скрестил руки на груди. Через натянутую темную ткань она увидела линию его ключиц и широкую грудь. Теперь, когда его тело не скрывала мантия, она заметила, как он похудел.

Майя подумала, что впервые с момента ее возвращения они с отцом наедине.

— Я не осуждаю тебя, Майя, — посмотрел ей в глаза отец. — А хочу сделать для тебя как лучше.

— Как лучше, — она скривилась будто у слова оказался горький вкус. — Знаешь, а Маскарон ведь искренне верит, что делал для меня как лучше. И я тоже в это верила…

— Не сравнивай меня с этим чудовищем, — поморщился ректор.

Майя соскочила с подоконника и встала перед ним, чтобы посмотреть нему прямо в лицо.

— Отец, ты же понимаешь, что я собиралась устроить войну, — твердо сказала она. — Я понимала, что погибнут тысячи. А теперь город в опасности, и то, чем я хотела защитить Цветоч, может его уничтожить. Поэтому я не буду убегать от последствий своих решений. И не допущу гибели своего дома… Нашего дома.

Отец слегка склонил голову, став похожим на ворона, что увидел нечто новое и еще не решил, пугает это его или интересует.

— Ты выросла, — вдруг заметил он.

— Это же хорошо.

— Еще не знаю, — ответил он все с тем же неоднозначным взглядом. — Как только я прочел о твоем побеге в газете, кинулся в город тебя искать. Потом меня вызвали в Пожиратель Судеб на допрос. Морган обманул меня, а я дурак, верил каждому его слову. Мне запретили вмешиваться в это расследование. Я желал открыто им заявить, что они не остановят мои поиски. Но я слишком хорошо знаю закон. Я должен был сделать вид, что выполняю их запрет. Это давало мне больше свободы.

— Разумно, — кивнула Майя. Одной из сильных сторон отца была рассудительность. Та черта, которую ей приходилось в себе воспитывать, не редко учась у родителя.

— Я платил информаторам за любые сведенья о тебе. Должен признать, эти слухи меня пугали. Я никак не мог представить тебя на тех жутких и развратных пирах, что устраивали у вас каждую полночь.

Майя смущенно почесала пальцем подбородок. И порадовалась, что успела избавиться от платья-кольчуги с оголенными бедрами и кожаными ботфортами до встречи с отцом. Не говоря уже про макияж «вырви глаз».

— Все было не так страшно, — постаралась она утешить фантазию отца. — У меня была большая комната, я не мерзла и не голодала.

«Пока меня не кинули в камеру подвала», — подумала Майя.

— Приходилось много учиться, изучать военное дело, повторять твои уроки боевой магии. Практиковать темное колдовство. — Ректор поморщился, Майя шагнула к окну и оперлась рукой на подоконник. — Посмотри на это с другой стороны — я теперь знаю всех самых влиятельных чернокнижников Цветоча. Знаю их слабости и возможности. Сейчас я — твой самый полезный информатор, — ухмыльнулась она.

— Это меня и пугает, — опустил руки профессор Семироз. — Больше всего на свете я желал оградить тебя от того мира, с которым боролся. От его ужасов и жесткости. Но в итоге даже не заметил, что тебя втянули во тьму. И не заметил, каким стал Северин… — голос отца сквозил горечью.

Боль отца уколола Майе сердце. Она положила руку на его плечо.

— Да, порой наши близкие оказываются самыми большими незнакомцами, — напряженно улыбнулась она. Ну и как теперь рассказать ему про маму?! — Я бы тоже не заподозрила Моргана. От него за бульвар несет блеском и рыцарским благородством.

— Он не был таким раньше. Он… — отец сжал бледные губы. — Это правда. Когда мы были напарниками, как старший, я учил его ремеслу стирателя. Я показывал ему, как с помощью темной магии вытягивать из людей тайны. Учил, как выслеживать и загонять колдунов словно скот… И он хорошо учился. Лучше, чем я в свое время.

— Потому что в отличии от тебя ему нравится его работа, — вспомнила Майя с каким упоением Морган слушал ее крик.

— Как странно. Я всегда думал, что если кто и удивит меня своими секретами, то это будет твоя мама.