Услышав, как кто-то напевает бодрую мелодию, Майя прошла на кухню и застала профессора Белозора у одной из магических плит. Нацепив фартук в горошек, он жарил на сковородке оладьи. На столешнице стояли миски в муке, лежали скорлупы яиц. Под рукой учителя возвышалась тарелка с уже целой горкой лепешек.

Сама кухня замка была просторным помещением со стрельчатыми окнами. Здесь разместились длинные каменные столешницы для разделочной, жарки и мытья посуды; на стенах висели всех размеров медные котелки, сковородки и прочая кухонная утварь. Майя знала, что где-то еще располагается пекарня с самой большой печкой в замке — там во время учебных будней создаются знаменитые на всю Тайлогос булочки с корицей и медовые кексы.

— Леди Майя, доброе утро! — просиял улыбкой учитель.

Он стоял в рубашке с закатанными рукавами. Как всегда, во всем белом и, что удивительно, абсолютно чистом. Майя находила в его неизменной чистоте, буквально стерильности свою какую-то особую магию: профессор Белозор умудрялся вести в своих белоснежных костюмах уроки зельеварения, где постоянно бурлят котлы, а рядом крошатся ингредиенты, и никогда не пачкаться. И на кухне сейчас сиял чистотой ярче, чем любая вымытая кастрюля.

— Вам помочь? — поздоровавшись, предложила Майя.

— Можете перелить клубничное варенье в пиалу, — кивнул учитель на литровую банку на столе. — Если, конечно, это уместная просьба для Вашего Темнейшества.

— Будет уместно, если вы перестанете так шутить. Я больше не княгиня.

— Как скажите, Ваше Темнейшесво, — нарочито покорно кивнул тот.

Решив не поддаваться на провокацию, Майя сняла перчатки и пошла мыть руки. Большой ложкой она принялась наполнять пиалу. Про себя она подумала, сколько провианта сейчас хранится в подвалах и кладовых замка. Зная отца, он наверняка запасался так, что и зиму можно пережить в полной изоляции от города. Майя догадывалась, что он осознано сделал из Тайлогос цитадель. В таком защищенном замке можно выдержать даже осаду.

Ее плеча коснулись. Профессор Белозор снял с нее темно-красный волос. Майя уставилась на него, щеки ее вспыхнули.

— Осторожнее, леди Майя, — заметил учитель, откидывая волос. — Профессору Семирозу придется еще много чего объяснить, но лучше в свое время.

Майя ему благодарно улыбнулась за деликатность. После всего пережитого она чувствовала к профессору Белозору то тепло, что, возможно, могла бы испытывать к старшему брату, если бы у нее такой был.

Наполнив пиалу, она не удержалась и облизала ложку с вареньем.

— Как вчера прошел разговор с отцом? — поинтересовалась она.

— Вы спрашиваете, не проболтался ли Эльдар, что полез в логово Маскарона ради вас? — уточнил учитель, ловко переворачивая оладью на сковородке. — Значит, он не рассказал вам. К тому времени, как он вернулся в кабинет, я представил вашему отцу все так, что целью Эльдара было убить Маскарона. И тут, замечу, не соврал. А вы сбежали с ним, потому что выдался случай.

— Лучшая ложь — та, что отчасти правда, — поняла Майя.

— С правдой, как с хорошим вином, важно знать меру, — кивнул профессор Белозор. Он немного помолчал, а затем повернулся к Майе. Выглядел он при этом настораживающе серьезным. — Господин Ждан сразу рассказал мне про пытки Моргана, но я скрыл это от вашего отца.

Майя удивленно глянула на учителя. Его черные очки были непроницаемы, но она легко представила за ними внимательные зеркальные глаза.

— Я молчал, потому что считал, что не смогу удержать профессора Семироза от глупостей в порыве гнева. А он нужен здесь, в Академии. Вы вправе злиться за мое молчание.

Несколько секунд Майя смотрела на декана.

— Спасибо вам, профессор Белозор.

— За что?

— За то, что защищали отца, пока меня не было рядом с ним.

Когда все собрались, они сели за стол. Майя заняла место возле ректора, напротив нее разместился профессор Белозор. Последним в буфетную пришел Эльдар. Он переоделся, надел выглаженную рубашку с темно-синим жакетом и теперь выглядел свежо и элегантно. Майя невольно вспомнила его растрепанный вид утром. Как его горячее дыхание обжигало кожу на ее шее. Как сама погружалась пальцами в шелк его взъерошенных волос.

Она отпила из стакана прохладной воды.

Эльдар сел рядом с деканом лекарей. На Майю он едва взглянул и вел себя как ни в чем не бывало. Вежливо кивнул отцу и принялся накладывать в тарелку оладьи. Ей стоило немалых усилий, чтобы не задерживать на нем взгляд.

Некоторое время они завтракали в тишине. Затем профессор Белозор заметил, что Эльдару пора бы подстричься. Тот уведомил, что ему и так удобно. Между ними начался спор, впрочем, активно поглощать оладьи обоим это не мешало.

— Ну что ты уперся? Я же тебе говорю подстричься, а не клизму сделать, — негодовал учитель.

— А такое чувство, что мне уже ее делают, — покосился на того парень, пока щедро поливал вторую порцию вареньем.

— Ты Яхонт Красный, а не леший. Так выгляди подобающе… Стоп, ты что, клизмой меня назвал?!

Все это время Майя поглядывала на отца. Он выглядел слишком задумчивым и тихим. Ему пришлось много чего узнать и понять за вчерашний день. По выразительным кругам под глазами она догадалась, что ночью он почти не спал.

— Эльдар, ты подумал над моим предложением? — вдруг спросил профессор Семироз. Он неизменно сидел во всем черном. В выборе цветовой гаммы ректор был полной противоположностью профессору Белозору.

Майя, несущая в рот кусочек оладьи, замерла и настороженно прислушалась.

— Я еще не решил, профессор Семироз, — ответил Эльдар.

— О чем это вы? — поинтересовалась Майя, но сразу пожалела, что отреагировала слишком спешно.

— Раз Эльдар помог тебе сбежать, я хочу его отблагодарить. Я сказал, что он может просить у меня всё, что пожелает. Если это в моих силах, я это сделаю.

— Оу, — вырвалось у Майи. Профессор Семироз вопросительно глянул на нее, она постаралась улыбнуться как можно спокойней. — Справедливо, — кивнула она и стала сосредоточенно дорезать остаток оладьи. На Эльдара она не рискнула взглянуть — опасалась, что тот заметит ее тревогу.

Профессор Белозор попросил домовиков подать кофе.

— Завтра я собираю совет магов Цветоча, — объявил ректор. — Нам нужна поддержка гильдий, и они согласились выслушать причины, почему мы пошли против стражей.

— Я должна буду им все рассказать? — немного напряглась Майя, беря молочник и добавляя сливки в ароматный кофе. Мысль о собрании, где явно будут взирать на нее если не с осуждением, то с подозрением, не очень вдохновила. Впрочем, прятаться она не собиралась.

— Нет, все это уже моя забота. Я договорился с давно знакомым монахом, он встретит нас в лесу и отвезет тебя в свой монастырь.

Майя, делающая глоток кофе, чуть не подавилась.

— Что? — резко развернулась она к отцу.

— Ты сегодня вечером покинешь академию. Этот монах проверенный человек. Он позаботится о тебе, пока все не уладится.

Майя изумленно уставилась на отца. Потому не сразу заметила, что за столом все замерли.

— О чем ты, отец? — недобро понизила она голос.

— Тебе опасно оставаться в Цветоче. На тебя будут охотиться. Не только стража, а и слуги Маскарона. А если в городе начнется война…

— Я знаю, что тогда случится. Недавно я сама должна была начать эту войну, — холодно напомнила Майя. — Почему ты все решил, не спросив меня? Ты отсылаешь меня из города? Снова?

— Ради твоей безопасности, — уверенно подтвердил ректор.

Майя сжала ладони, смяв салфетку в руке. К горлу подошел удушающий ком. Ей понадобилось пара секунд, чтобы заставить себя снова заговорить.

— Я не буду отсиживаться за городом, пока тут идет война.

— Ты уже сделала очень много, Майя. Даже больше, чем стоило… — ректор осекся.

Майя прищурилась.

— О чем ты?

— Как на счет мармеладок? — предпринял попытку сменить тему профессор Белозор. — Они там такие разноцветные.