И последним перед малевом мы прошли мимо вольера с собакой демонов — дембернаром. Вернее, почти пробежали, потому что он, оскалив клыки, ринулся на прутья вольера, и девчонки испугались, завизжали и потребовали, чтобы нас увели отсюда.

А мне вот было интересно рассмотреть этого пса. Пусть это была и пугающая красота, но он был по-своему прекрасен. Размером с теленка, поджарый мускулистый, черный, цвета вороного крыла, у меня он внушал не только страх, но и уважение его мощи и силы. Костяные шипы в районе горла и по позвоночнику защищали его от нападений других существ. Защите же служила и костяная пластина на мощной широкой груди. А длинный хвост действовал как хлыст.

На широком лбу два толстых серебристых загнутых рога, как и у самих демонов. Мощные лапы, как броня, закрывала черно-серебристая чешуя, чем ниже, тем плотнее и толще. В оскаленной пасти были видны здоровые острые клыки и ядовитая вязкая слюна. Низкий рык и лай пробирал до дрожи. Я бы еще порассматривала, но Вирка потянула меня за собой, и я поставила себе галочку вернуться и поизучать эту милую собачку. И что-то я не помнила, какие у них магические свойства, а рассказать не успели.

Глава 44

Когда мы подходили к вольеру малева, Ерман с сияющей улыбкой сразил нас наповал новостью, что в зверинце находятся два малева, супружеская пара. И мальвица вот-вот должна родить. Супруг очень нервничает, и его отсадили за перегородку. Поэтому мы тревожить покой их особо не будем, одним глазком взглянем и уйдем.

Под одним глазком подразумевалось, что мы их хотя бы рассмотрим, но получилось совсем буквально. Когда мы подходили к их вольерам, там уже творилась суматоха. Слышался рев малева, от которого соломона в пятки пряталась, а вокруг суетились укротители. Они на нас замахали, прогоняя. У мальвицы начались роды. Тут было не до нас, поэтому Ерман быстренько повел нас в обратную сторону.

Ему самому не терпелось присутствовать при столь редком и значимом событии, и он спешил с нами попрощаться. В спину ему крикнули, чтобы он вызвал Фаргуса. Что вызвало любопытство адептов, зачем? Ведь Фаргус боевик, а не укротитель.

Ерман на ходу кратко объяснил, что Фаргус — единственный, кто смог справиться с самым грозным магическим зверем. Это он притащил самца находящейся здесь уже давно мальвице. Он смог с ним справиться, он считается его опекуном. И заявил право на половину помета мальвят.

Руководство академии пошло ему на встречу. Малев — огнедышащее животное, его стихия огонь. В этом заключается и его магическое свойство, для мага он увеличивает силу огня. Не говоря о том, каким орудием является сам по себе огненно-красный малев размером с человека с хвостом скорпиона, из которого метко и быстро стреляет ядовитыми жалами. Но если маг не сможет подчинить себе зверя и его силу огня, если он будет слабее малева, то тот его убьет. Фаргус смог.

А мальвята рождаются в огне, и чтобы мать не причинила им вреда — хорошо что нервничающего папу отсадили, понадобится помощь сильного мага, каким являлся Фаргус.

Поскольку нас отпустили пораньше, мы с Виркой, обсуждая увиденное и услышанное, пошли домой и чуть не опоздали на обед.

Около входа в столовую меня поджидала Забава. Отозвала в сторону.

— Нейка, чем Эрвина рассердила?

— С чего взяла? — смутилась я.

— Злой как демон. Велел никому не подходить к тебе. Даже Рину и другим ребятам.

— Вот зараза, — выругалась я.

— Даже говорит, если убивать будут…

— Что-о?!

— Тогда можно вмешиваться, — засмеялась Забава щербатым ртом.

— Ну, хоть что-то, — проворчала я, успокоенная.

— Так что убивать будут, зови, — поддразнила она меня. — И вообще зови. А то вы сегодня ругаетесь, завтра помиритесь, а мы крайними останемся.

— Спасибо, — искренне сказала я.

— Дразнишь его? — вздохнула Забава.

— Да нужен он мне, — презрительно подняла я губу.

— Эх, ведь сразу все поняла как только он привел тебя. Мое сердце не обманешь. Пора подыскивать нового хозяина.

— Не придумывай, Забава. Брось эти глупости. Все останется как есть.

— Надолго? — тоскливо спросила она.

— Да нужна я ему! Как кошке собачья косточка, — махнула я рукой.

— А он тебе? Нужен? — серьезно спросила девушка.

— Сказала уже, — отвернулась я.

— Да ты не боись меня, Нея. Не меня тебе надо бояться. Была бы ты такая как мы, я б с тобой, может, и повоевала, А против любви чего воевать?

— Ловец с тобой, Забава. О чем ты, какая любовь? — вытаращилась я на нее.

— Нея, ты знаешь на каком я факультете учусь?

— Нет, — помотала я головой.

— Ведующая я, Нея. Все истинное вижу. И любовь истинную вижу. Только ничем тебя не порадую, любовь ваша будет недолгой, не судьба вы друг друга. Лучше б вам и не быть вместе вовсе. Много, много горя принесете вы своей любовью и себе и другим. Только кто ж слушает, когда сердца друг к другу тянутся.

Забава покачала головой, то ли осуждая глупых влюбленных, то ли себя за длинный язык. И ушла в столовую. А я осталась, поежившись и обхватив себя руками. Вдруг стало холодно и как-то неуютно, осень вступала в права, погода ухудшалась очень быстро. Только что на небосклоне улыбалось светило, а вот уже и туча черная набежала, когда успела все небо заволочь. И ветер холодный подул, резкий, северный. Забрался под юбку, задул в рукава, пробежался стылыми прикосновениями вдоль позвоночника.

Я поторопилась в столовую. И тут подумала, у меня ведь кроме шали и теплых вещей еще нет. И денег на них тоже. Это и без того ухудшило и так не радужное настроение и, входя в столовую, я бросила на Эрвина, который бездумно наблюдал за всеми входящими, черпая суп, такой исполненный злобой взгляд, что тот подавился и закашлялся.

Нет, ну скажите, какая любовь у нас может быть с этим солдафоном? Ему только в гарнизоне прапорщиками командовать да гарнизонных шлюх лапать. Ну, на балах, может, иногда военную выправку показать, чтоб кирии слюной изошлись, охая и ахая, да по спинке барышень погладить в танце, чтобы млели. А мне нужен парень добрый, умный, с чувством юмора и работящий. И главное, чтоб одну меня любил, чтоб только я для него свет в окошке была. Чтоб только на меня одну смотрел, денно и нощно.

Нет, ну тут я загнула, денно не надо, днем работать надобно. И нощно тоже, спать когда будем? В общем, главное, чтоб я одна для него, а он один для меня.

Да-а, протянула я про себя. И где такого взять? В академии однолюбы точно не водятся. Значит, надо закончить академию, и через шесть лет искать. Че-че говоришь, я через шесть лет старуха буду? Накось выкуси, через шесть лет я магичка буду, а, значит, возраст этот тьфу, а не возраст. Младенчик я еще буду. Че опять? Мага мне не видать, а все обычные мужики уже будут расхватаны?

Знаешь что, заткнись ты моя хорошая, моя крайне рациональная критическая половинка. Сиди и не рыкай. А то дорыкаешься, вон, с Эрвином любовь крутить будешь. Ага, не хочешь? Чой-та? Вон какой смотри, носатенький, сероглазенький, бледноволосенький… да-да, не критикуй, ну не бывает бледноволосых, а вот он такой, сказала волосы у него бледные, значит, бледные. Чем я хуже Милорады Буржуа? Ее, вон, все читают, а там даже не такие перлы встречаются.

Так, на чем остановились, ага, этот бледноволосый горбоносый бритвоглазый друг… Это как? Как-как, вот посмотри в его глаза и узнаешь… продолжаю, не ехидничай. Очень добрый он, заботливый, романтичный такой… что, не убедила, нет? Вот тогда спрячься куда подальше и молчи.

Приободренная победой над самой собой, я заметила за соседним столом от Эрвина Морая, ухаживающего за Уржиной. Они сидели в окружении магичек, подруг Уржины. Морай накладывал кусочки получше ей в тарелку, кормил с ложки и смотрел в рот. Уржина кокетливо капризничала и отворачивалась от Морая к подругам. А он терпел, гладил по ручке, шептал что-то нежное на ушко, отчего Уржина довольно хихикала, и преданно, по-щенячьи, смотрел ей в рот.

О, встрепенулась моя критическая половинка, такого ты хочешь? Нет, поморщилась я от увиденного. Такого я тоже не хочу. Но ты ведь обрисовала Морая, не унималась она. Нет, — рявкнула я. — Отстань! Мне послышалось гаденькое хихиканье или это урчал мой живот?