Для экономии во взаиморасчетах, решением руководства СССР часть прошлогодних наработок по ЖРД и спасаемым кабинам ракет, в виде комплекта документов, также было продано лаборатории Лэнгли в Виржинии. Этот момент еще больше прибавил аппетитов Вашингтону, и перед новоиспеченным главой NASA генералом Дулитллом были поставлены очень сжатые сроки, и крайне амбициозные цели. Заокеанские ученые, инженеры и рабочие всего за месяц смогли по советской неэксклюзивной лицензии (не дававшей право на продажу технологий) построить новые ракетные моторы, и даже испытать их на стенде. За тот же срок были выпущены и средства спасения пилотов ракет. Причем, в договоре имелась статья о защите интеллектуальной собственности советской стороны. В ней было прописано, что СССР имеет право разгласить сведения о своих секретных ракетных поставках для американских рекордных ракет, в случае, если Вашингтон, без согласия Москвы начнет поставки любых ракет с подобными моторами третьим странам. Тоже будет, если покупатель допустит передачу ракет в аренду, или даже, просто попытается разместить свои ракеты где-нибудь на других континентах. О том, что этот момент вместе с идеей продажи Америке ракетных моторов впервые был озвучен в беседе Михаила Громова с Адамом Моровским, известно было только Сталину и Молотову. Еще через пару недель в советский институт космической медицины, очень кстати прибыло из Америки три установки 'Полиграф' и несколько других комплексов медицинской аппаратуры для проведения исследований. Вот только американских пилотов сюда не приглашали.
На мыс Чаплин делегация НИИ-3 прибыла, когда самая длинная полоса уже могла принимать самолеты. Со стороны сопок звучали взрывы, кое-где, еще продолжалось изменение ландшафта. Стоянки для тяжелых самолетов, рулежные дорожки и ВПП уже были построены. Как понял, Сергей, теперь-то без сомнения грядут настоящие летные испытания этих якобы чисто американских ракет. И проводить эти испытания придется именно его бригаде. Параллельно ему предстояло обучать американцев методике ракетных запусков применяемой в СССР. После гибели Линдберга, к подготовке рекордных ракетных полетов американцы стали относиться серьезней.
Профессор Годдард приехать не смог из-за плохого самочувствия, поэтому американской делегацией командовали военные. Не все сразу наладилось и в общении с зарубежными гостями. А новая встреча с Адамом Моровским и вовсе началась с конфликта. Шла выгрузка на понтонный причал агрегатов ракет, когда дебаркадер неожиданно загудел от удара тяжелого тела. Как потом выяснилось, рухнул одним углом в причал четырехметровый ящик из толстой фанеры и бруса, в котором был упакован фюзеляж ракеты. Крепление стальной стропы к подвешенному на стреле гаку лопнуло, и груз своим деревянным углом вмял железо настила, и начал медленно разваливаться, все еще частично удерживаясь грузовой стрелой. Случилось это на малой высоте над причалом, поэтому фюзеляж ракеты не успел расплющить свой нос об железный настил, но до соскакивания следующих строп оставались секунды, а грузовая стрела сдвинулась так, что чуть было, не поставила ракету на нос. Контролировавший выгрузку Моровский, заорав на английском что-то явно нецензурное, бросился вперед, вместе с двумя американскими моряками. Под зависший край большого ящика, они натужно пыхтя, пытались подсунуть сваленные поблизости тяжелые тюки с прорезиненным брезентом для навесов и палаток. Сергей и стоящие рядом с ним четверо сотрудников НИИ-3, не раздумывая, бросились на помощь. Тяжелые тенты таскать можно было только вчетвером. Вверх на 'пизанскую башню' старались не глядеть, ведь в любой момент этот трехтонный груз мог похоронить под собой кого-то из смельчаков. Дышали как загнанные лошади, а стильный плащ Миши Дрязгова от перенапряжения даже лопнул на спине по шву. Наконец, когда 'мягкий брезентовый пандус' вырос под грузом неровной кучей, Моровский на двух языках проорал 'Атас! Рассыпаться в стороны всем! Сейчас рухнет!'. Сам отскочил последним с криком 'Да-аннн!', и сразу макнул рукой американскому крановщику. Подрагивающий гак, не спеша, пошел вниз, и остатки треснувшего по швам фанерного контейнера неуклюже шлепнулись на выложенную под ними 'мягкую подушку'. Только после этого Моровский оглянулся на невольных помощников, и вот тут-то Королев и узнал, что его 'Даугавпилский знакомый' отлично умеет ругаться по-русски.
-- Вы какого ... под груз полезли, засранцы! Мать вашу в детсад, помогальщики хреновы! Вас для чего сюда прислали?! Докерами поработать захотелось!!! Может, еще и нужники пойдете чистить?! Кто вам разрешил находиться в зоне разгрузки! А?! А если бы насмерть... В общем так.. Еще, хоть раз кого из вас тут увижу, обратно в Москву отправлю северным путем по сибирским рекам! Прям, как дети малые!
От неожиданности Сергей даже опешил. Чего-чего, но такой отповеди он не ожидал. Получить благодарность он не надеялся, понимал - буржуи все же. Но чтоб какой-то мальчишка отчитал их словно завуч двоечников и, отвернувшись, спокойно продолжил контролировать разгрузку корабля! В общем, на такую наглость, даже ответ было сразу не придумать. Впрочем, Миша Дрязгов от обиды, чуть было не полез на американца с кулаками, но приструнил друга сам Королев, уже как глава советских ракетчиков. Только международного скандала им тут и не хватало. Настроение было сильно испорчено, но впереди еще были сборка и отладка ракет, поэтому решили наплевать на спесивых буржуев, и отправиться в столовую. В этот день больше происшествий не случилось. Зато, каково же было удивление 'москвичей', когда на другой день в барак к советским инженерам завалилась представительная делегация во главе с генералом. Моровский же, как ни в чем не бывало, стоял за левым плечом своего начальника, и придерживал рукой несколько небольших ярких коробочек. Джеймс Дулитлл начал свою торжественную речь, которую громко и четко переводил его заместитель.
-- Господа! Наше сотрудничество чуть было не началось с трагедии. Вчера, из-за невнимательности наших моряков, едва не погибли люди, и чуть не была потеряна одна из трех первых американских ракет. Это было бы большим ударом для нас.
-- Ваш отважный поступок уже спас ракетную программу нашей страны. Но вы рисковали своими жизнями, а это нехорошо. Я обещал мистеру Сталину, что ваши люди не будут бессмысленно подвергать себя опасности. Поэтому впредь убедительно прошу вас участвовать лишь в тех работах, которые согласованы со мной и с подполковником Моровски. Нам с ним очень не хочется объясняться с вашим руководством в случае увечий и гибели кого-либо. Я надеюсь на ваше благоразумие.
-- Ну а теперь о приятном. За спасение жизни офицера и матросов, а также за сохранение дорогостоящего военного имущества Соединенных штатов, все вы пятеро награждаетесь медалью 'Выдающейся службы'. Я также буду ходатайствовать перед мистером Сталиным и о других награждениях.
-- Пусть это происшествие окажется последним в нашем совместном проекте, и пусть нас впереди ждет успех! И, я думаю, этот успех неминуем, если за дело берутся столь опытные, знающие и бесстрашные люди, как мистер Королев и его коллеги.
Генерал пожал каждому руку, лично прикрепил к их рабочим комбинезонам медали, и отдал честь. Рядом синхронно честь отдавал и нахал Моровский. Затем Адам вежливо отвел и в сторону и извинился.
-- Джентльмены... Гм. Товарищи. Я приношу вам свои извинения, за допущенную резкость. И прошу понять мои чувства. Самое страшное, что может случиться на испытаниях это гибель людей. Гибель американских матросов была бы печальной, но это их долг, а вот ваш долг - выполнить задание, полученное в Москве. И я сделаю все, чтобы вы смогли данное вам поручение выполнить без жертв. И прошу вас лишь об одном - будьте осторожны и благоразумны. И еще раз - простите меня!
-- Ваши извинения приняты, подполковник. Хотя если вы, когда-нибудь, в ходе нашего совместного проекта, неоправданно подвергните риску свою собственную жизнь, то... Вы тоже не обижайтесь, когда я или мои коллеги обматерим вас по-нашему, и не менее сурово, чем недавно вы нас!
