Вскоре герои уходят. Шарль с Колоном недолго спорят, кто должен идти впереди, но желание быть рядом с девушкой уступает железной самоуверенности рыцаря, и Колон становится вторым. Следом идут Лея и Кловис, затем Жерар, а Гаррет замыкает шествие.

  После первой же ловушки они поставят его вперёд.

  Безумец смотрит им вслед, сидя на голой земле у стены, и негромко играет грустную мелодию на самодельной флейте.

   - Зайди, поешь, - говорю ему я.

  Он прерывает игру, смотрит на меня снизу вверх.

   - Почему ты никогда их не останавливаешь? Почему ты позволяешь умирать им снова и снова?

   - Они не послушают меня, Жак, - качаю я головой. - Это их судьба. Они герои, а я - всего лишь трактирщик.

  Он поднимается на ноги со старческим кряхтением и бредёт внутрь. Пока я пью терпкий крепкий чай и лениво листаю книгу, он, периодически тяжко вздыхая, съедает миску каши и, не прощаясь, уходит. На столе я нахожу несколько мелких монет.

  Убрав со столов остатки завтрака, я вновь сажусь за книгу. Карл уже давно что-то колдует на кухне, готовясь к вечернему наплыву посетителей, и по таверне плывет умопомрачительный запах жареного мяса.

  Я углубляюсь в завораживающий мир, скрытый в узорных сплетениях рукописных готических букв. Мне нравится этот утренний период затишья, когда таверна пуста, и никто не отвлекает тебя от изучения тайн вселенной или от увлекательных приключений выдуманных героев. Пальцы перелистывают ветхие пожелтевшие страницы, и в этих касаниях больше нежности, чем во всех материнских руках на целом свете.

  Впрочем, один гость всё же нарушает мое уединение. Он двигается бесшумно, но я слышу его приближение.

  Посетитель замирает в нескольких метрах от стойки, и я поднимаю глаза.

  Под капюшоном пыльного плаща нет ничего - один лишь туман, серый и плотный, как грязное ватное одеяло. Я достаю заранее заготовленный мешочек с монетами и бросаю на стойку. Рука в черной кожаной перчатке сгребает мешок и прячет под полу плаща - все это в полной тишине.

   - Уже всё? - задаю я ненужный, бессмысленный вопрос, ставший для нас мрачноватым ритуалом.

  Туманник утвердительно качает капюшоном в ответ. Говорить ему трудно, вместо голоса - хриплый свистящий шепот, практически неразборчивый. Он ждёт несколько секунд - не спрошу ли ещё чего-нибудь - а затем слегка кланяется и исчезает через заднюю дверь.

  Они никогда не останавливаются; они никогда не возвращаются. Первые комнаты даются легко, но не слишком, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Герои, опьяненные победой, бегут вперёд, отбросив осторожность. Но настает момент, когда мышеловка захлопывается; Исчадия Тьмы впереди и сзади, справа и слева, их все больше и больше. Они уже не умирают от пары ударов мечом и не корчатся в судорогах от луча божественного света. Их слишком много...

  Проходит несколько часов, и входная дверь скрипит вновь. Каблучки дробно стучат по полу, и жёлтый кругляш с глухим стуком ложится на стойку. Я поднимаю глаза.

  - Мне нужна ваша лучшая комната, - говорит Лея, глядя поверх моей головы.

  * * *

  Когда рассказывают легенды, говорят о злодеях и о героях. Кто вспомнит скромного трактирщика, накормившего искателя приключений перед финальной битвой и давшего ему приют? Герои могут разнести всё Поместье, не оставив камня на камне, но никогда не достигнут цели.

  Потому что Тёмный Лорд - это я.