- Я думала, члены Братства убивают только тех, до кого не может дотянуться закон, - неуверенно пробормотала она и чуть отступила в сторону, чтобы стать спиной к проходу.

- Этот проходимец-земпри перебрал и пытался пристать к одной из наших сестер, - охотно пояснил Карлос.

Но ”пытался пристать” в равной степени могло быть и домогательством и невинной шуткой, а то и взглядом. А могло статься, что никаких приставаний не было вовсе, Рубио сочинил их только что, ради Фредерики.

- Ну да, этот мог, здоровый такой, - пробормотала она, прижимая к груди руку с зажатым в ней стилетом. - От этих земпри чего угодно можно ожидать.

- Не тяни время, просто ударь, вот туда, - Карлос начал терять терпение и ткнул набалдашником трости в грудь будущей жертвы.

Земпри внезапно взвился и попытался не то достать Рубио, не то просто встретить смерть стоя, но двое донов тут же навалились на него, удерживая на месте. Здоровяк пытался отпихнуть их, но тощие с виду мужчины даже не прилагали усилий, что пугало в разы больше их потрепанного вида.

Карлос повернулся к Фредерике с торжествующей ухмылкой, которая намекала: вот видишь, сила не на твоей стороне, давай, решайся скорее, или черная лента обхватит и твои тонкие запястья.

“С размаха, иначе не получится с одного удара…”

Получилось.

Лезвие расчертило яркую дугу рядом с лицом Рубио, от которого веером брызнуло кровью. Фредерика не разглядывала, что она задела и как сильно, достаточно того, что Карлос, а вместе с ним и прочие доны отвлеклись на его рану. Они все расслабились, посчитав хрупкую Алварес слишком слабым и нерешительным противником, тем самым дали шанс на побег. Фредди отбросила стилет к земпри, а сама изо всех сил рванула к темному проему, через который ее привели в зал.

Паку подавали уже третье блюдо, но он не запоминал ни их вкуса, ни вида. Только крохотный, на один зуб, размер порции каждый раз вызывал неприятное удивление, как и цена. В ресторанчике, где они с общинными обедали по прибытии в Эбердинг, на такую сумму можно было пировать трое суток, еще и на блудливых девок бы осталось, а здесь - какая-то мелочь, таявшая во рту быстрее, чем успеешь распробовать.

Впрочем, его мысли и так были слишком далеко отсюда, чтобы по достоинству оценить еду. Потому Пак и вяло двигал челюстями, чаще прикладываясь к стакану с водой, чем отправляя в рот пищу.

Они расстались с Клу три с половиной часа назад, пора бы мелкому появиться в оговоренном месте. Если, конечно, крохотного вержа еще не нашли, не затоптали ненароком или же не привалило камнями, вместе с Фредерикой и ее чокнутым профессором. Тот слишком уж лихо бросался взрывающимися бутылями в подземелье, чтобы быть полностью адекватным.

На центральный вокзал Пак все же прибыл. Распрощался с провожатым из особого управления, осмотрел залы ожиданий, переоделся в одном из магазинчиков, владелец которого за символические десять галлов согласился принести ведро теплой воды, мочалку и повесить на дверь табличку “закрыто”, пока странный покупатель не отмоется и не переоденется в чистое. Он почти вернул Паку веру в столичных жителей, по крайней мере в то, что не все здесь решается пятьюдесятью галлами, иногда можно и поторговаться.

Став чуть больше похожим на свогора, чем на битого жизнью бродягу, Пак отправился к кассам и уже там узнал, что с его билетами можно не только уехать в общину на зеленом поезде, но и за границу - на красном. И даже сесть на синий, который без остановок доставит в порт, откуда завтра ранним утром отбудет корабль до одной из колоний. Значит, оставалось еще почти четырнадцать часов на то, чтобы найти Фредерику и убежать вместе с ней так далеко, куда не дотянутся ни члены Братства, ни сотрудники особого управления. А если донья не согласится - Пак доставит ее домой и на этом их пути разойдутся. Вечно оберегать склонную к авантюрам Фредди все равно не выйдет, но хотя бы свою совесть он успокоит.

Хотя с каждой секундой все сильнее росла вероятность, что на совести повиснет еще и пропажа Клу.

- Желаете еще вина? - официант возникал всегда ровно в те моменты, когда Пак и сам слабовольно хотел пригубить немного алкоголя, чтобы снять напряжение. И пойди пойми, то ли это хорошо замаскированный верж, то ли просто профессионал, мастерски предугадывающий желания гостя. - У нас есть отличное белое, из колоний. Очень ненавязчивое и не дурманит голову.

“Значит, бьет по ногам”, - про себя закончил Пак и покачал головой. К тому же первый бокал “терпкого красного”, заказанный из любопытства, все еще стоял нетронутым.

Раньше. Сейчас Пак заметил, что темно-красной жидкости там осталось на самом донышке, и в ней, как в луже, развалился довольный и мокрый Клу.

- Жажда замучила, - признался он с громкой отрыжкой.

Пак поспешил обхватить стекло ладонями, укрывая вержа от посторонних глаз, хотя стол все равно стоял в самом дальнем углу зала, прямо за разлапистым экзотическим растением.

- А если бы тебя официант заметил?

Пак за шиворот вытащил Клу из стакана, обтер его салфеткой и пододвинул ближе тарелку с горкой серого и склизкого блюда.

- Пф-ф-ф! Сказал бы, что я твой ручной кролик, у богатых свои причуды. Кстати, я тут пока добирался, придумал почти беспроигрышную аферу. Видел напротив вывеску ювелира?..

- Где Фредерика?

На фирменное блюдо от шеф-повара не позарился даже голодный и усталый верж, а Пак понял, что и те глотки воды были лишними, они заполнили желудок и тошнотворно подкатили к горлу.

- Ты знаешь…, - паршивец замялся и с тоской оглядел стакан. - Да на кой тебе эта донья? В Эбердинге этих обедневших гордячек столько, что можно личный гарем собрать, по примеру Отца-Защитника. Или даже семь жен взять, по одной на каждый день недели!

Многоженство в Ньоле не одобряли, но при должном усердии шестерых лишних доний можно было оформить как официальных любовниц, лазейки в законе остались как напоминание об имперском прошлом и страстной натуре истинных донов. Но сразу семь подобных Фредерике девиц гарантированно свели бы Пака в могилу, он и с одной едва справлялся.

Да и сама мысль показалась чуждой, подкинутой воспаленным разумом, который тщетно пытался продумать варианты будущего. Желательно такого, где Пак остается жив, цел и не машет киркой на руднике, вместе с другими каторжниками.

- Правда не пойму, зачем тебе эта донья, - нахмурился Клу. - Красивая, да, но бешеная! А гонору на целую императрицу.

- А здесь, как у тебя с деньгами, - пожал плечами Пак, - логического объяснения нет. Давай, выкладывай, где Фредерика.

- В тайном убежище Братства тёрна. Дева Порочная, да это будто играться с торчащей под забором пушистой метелкой, а потом найти на другом конце этой метелки здоровенного тера. Знаешь, надо очень хотеть убиться наиболее мучительным способом, чтобы полезть к ним.

- О да, возможно, о нас сложат баллады.

Верж еще попытался возмущаться, но Пак уже подхватил его и посадил на левое плечо, после на ходу впихнул официанту нужную сумму и зашагал к выходу.

- Эй, ты чего приуныл? - Клу решился заговорить только по дороге к дому Фредерики. - Брось, ты сделал для доньи все возможное, пора бы и сваливать из города. Незачем дальше рисковать. Романтические бредни про смерть во имя прекрасной дамы хороши только для театра, а мы с тобой взрослые мужики…

- Тебя и не зову. Оставлю денег, сколько скажешь, а сам пойду в катакомбы.

Верж насупился, но отвечать не стал, хотя Пак и не подумал бы осудить его за бегство.

Сам же он бодро взбежал по крыльцу и острожно открыл входную дверь. Это еще хорошо, что успел смазать петли, как знал, что пригодится. После ненадолго заскочил в свою комнату, забрал остаток денег и с чистым сердцем захлопнул за собой эту дверь. Что бы ни случилось, сюда Пак не вернется.

Дальше он попросил покровительства у Отца-Защитника, оттолкнув мысль, что больше подошла бы Дева Порочная, и вытащенной из шкатулки Фредди булавкой легко вскрыл замок, якобы защищающий кабинет покойного Виктора Алвареса от воров. В другой день Пак бы снова завис напротив полок с книгами, но сейчас ему нужно было кое-что другое.