— Ты использовала меня, — мрачно произносит Зейн себе под нос.

— Нет! Это его вина, — говорю я, указывая на Рэдклиффа. — Мне нужны были деньги, так что да, я украла чип. Но он принуждал меня к тому, чтобы я убила твоего отца. Он угрожал, что раскроет всем, что я проникла в штаб «Мэтч 360», — я хватаю руки Зейна и пытаюсь поймать его взгляд, но он вырывается из моей хватки. — Зейн, пожалуйста, он плохой человек. Он с самого первого дня играл со мной.

Я хочу, чтобы он разозлился. Хочу, чтобы начал махать кулаками или кричать на меня. Обзывать меня лгуньей. Хоть что-нибудь. Но он спокоен. Неподвижен. И это худшая реакция.

Зейн качает головой и поднимается на ноги.

— Прости, Сиенна, — говорит он, — но, похоже, это со мной играли с самого первого дня.

Он захлопывает портфель и направляется к двери.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Ты, — впиваюсь взглядом в Рэдклиффа. Злость, как огонь, пожирающий всё на своём пути, распространяется по позвоночнику и до затылка. Думаю, я могла бы убить его голыми руками. — Это всё из-за тебя.

Рэдклифф улыбнулся, хлопнув ладонями об стол.

— Нет. Это всё из-за тебя.

— Кто-нибудь, может, мне объяснит, что здесь происходит? — спрашивает мама.

Я рассматриваю лицо Рэдклиффа в поисках лучшего места для удара. Куда там, говорил Трей, нужно бить, чтобы отправить в нокаут?

— А, и ещё: благодаря твоей выходке на моей базе, я смог провести распознавание лиц всех трёх твоих дружков, — меня бесит то, как он произносит «дружков», как будто пытается пристыдить меня этим словом. — Не знал, что у меня в руках был лидер «Грани».

— Оставь его в покое, — предупреждаю Рэдклиффа.

— Ах, похоже, ты влюблена не в одного, а сразу в двух мальчиков, — он подаётся вперёд и пошло ухмыляется. — Маленькая Сиенна стала взрослой, да?

От его взгляда у меня мурашки по коже.

Я подскакиваю и хватаю маму за руку.

— Мы уходим. Сейчас же, мам, — с этими словами я тяну её к двери. Она сопротивляется, и мне хочется встряхнуть её, чтобы она очнулась.

— Сиенна, я не могу уйти. У меня осталась работа.

— Заканчивай спектакль, мам. Не для кого больше разыгрывать всё это, — я снова хватаю её за руку. — Мы уходим.

Смеясь, она вырывается и отходит в противоположную часть комнаты.

— Я никуда не пойду, Сиенна. Я не хочу.

Перевожу взгляд, полный ненависти, на Рэдклиффа.

— Что ты с ней сделал?

Рэдклифф пожимает плечами.

— Ничего. Видимо, здесь ей нравится больше, чем с тобой, — его губы кривятся в издевательской усмешке. — Ты такое разочарование, Сиенна.

Его слова попадают прямо в цель. В самое сердце.

И правда. Я сплошное разочарование. Я продала свою душу настоящему дьяволу, который тащит меня в ад. Я лгала, крала, изменяла и едва не убила. Я недостойна любви. Неудивительно, что она не хочет идти со мной.

— Она больна. Ей нужен отдых.

— Она проходит курс лечения волчанки. Я бы даже сказал, она хорошо выглядит, тебе так не кажется?

Мотаю головой.

— Волчанка не лечится…

— Может, для тебя, но не для нас, — гаденькая ухмылка с хитрецой делает его похожим на лиса.

Я разворачиваюсь к маме.

— Мам, — выдавливаю я, — а как же Эмили? Или ты напрочь забыла о своей пятилетней дочери?

Улыбка на её лице застывает.

— Эмили? — шепчет она, словно не уверена в имени.

— Да, Эмили, твоя дочь.

Она мотает головой.

— У меня нет… — она прерывается, глаза вспыхивают, словно она вспомнила. — Как там моя малышка Эмили?

— Скучает по матери.

В её глазах отражается боль.

— Я счастлива здесь. Я давно не была так счастлива, — тихо говорит она, подходя ко мне, и треплет мои щёки, что сосем не похоже на неё. — Скоро я вернусь домой. К тому же, у тебя лучше получается присматривать за ней, чем у меня.

— Это не так, — начинаю возражать.

— Это так, и ты это знаешь, — она проходит мимо меня к двери и открывает её. — Думаю, тебе лучше уйти.

Такое чувство, словно кто-то взял нож и вырезал дыру в моём сердце. И всё, что я могу, это смотреть на неё, пытаясь прочитать её по лицу. Если это её выбор, то почему я вижу в её глазах страх, несмотря на улыбку на губах?

Я обнимаю её, надеясь, что где-то глубоко внутри ещё осталась та мама, которую я знаю и люблю. Та, которая готовила блинчики по субботам и протирала пыль, танцуя под песни времён её юности. Я крепко сжимаю её, словно могу выдавить всё плохое и заменить хорошим.

Отстраняюсь и вижу, что её глаза повлажнели.

— Пока, Сиенна, — произносит она и выходит за дверь.

***

Я жду, что Рэдклифф нацепит на меня наручники и поведёт в свою мрачную тюремную камеру, но он просто кивает на дверь:

— Можешь идти.

Я стою, поражённая, готовая к тому, что мои руки свяжут верёвкой, наденут наручники или просто жёстко схватят за запястья. Я смотрю, как Рэдклифф поднимает руку и говорит что-то в свои часы, но не приближается ко мне. Вместо этого он задвигает свой стул и выходит из комнаты, а за ним пыхтящий мистер Чедвик. Он явно не рад тому, что сыворотка ушла у него из-под носа. Я сижу и жду ещё несколько минут, уставившись в пустую стену. Да конечно же, они сейчас придут за мной.

Но проходит, кажется, целая вечность. И я понимаю, что за мной и впрямь никто не придёт. Нет никакого подкрепления. Нет захвата Сиенны. Никого и ничего. Здесь только я.

Одна.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дневной свет ослепляет меня, когда я толкаю стеклянную дверь, покидая Малая правительственное здание. Снаружи так ярко, что мне больно открывать глаза. Я быстро моргаю, пока глаза привыкают к солнцу, и затем оглядываю парковку. Знаю, он уже давно уехал. Я и не надеялась, что он задержится.

Само собой, место, где был мерседес, теперь пустует.

Что-то внутри меня разбивается на мелкие осколки. Если бы весь прошлый год я не лгала и не крала ради денег, этого бы никогда не случилось. Если бы я не позволила себе чувства к нему, то не оказалась бы сейчас в такой ситуации.

Есть только один человек, готовый мне помочь. Я достаю линк и звоню Трею. Он удивлён, что я покинула лагерь, не сказав ему, и боюсь представить, какую лекцию он мне прочитает по этому поводу. К счастью, он соглашается забрать меня. Но не от здания правительства. Мы договариваемся встретиться на заправке в миле отсюда.

Я направляюсь по узкой трассе, которая выглядит так, словно ведёт в никуда. Просто одна серая полоса в море коричневого цвета. Дорога тянется далеко вперёд, вплоть до линии горизонта. В пустыне очередной жаркий день. Эти джинсы и тёмно-фиолетовая блузка с глубоким круглым вырезом из Павильона поглощают тепло, и я вся сжарилась в них. Пот стекает по моей спине, застилает глаза. А почему бы мне и не быть снаружи такой же жалкой, какой я чувствую себя внутри?

Дорога слегка расплывается передо мной. То ли от жара, поднимающегося с нагретого асфальта, то ли от слёз, застилающих мои глаза.

Затем я вспоминаю об Эмили, которая всё ещё у Зейна дома. Я знаю, что он ей ничего не сделает, но пора её забрать. Может, я смогу привести её в лагерь, представить Трею, Кудряшу и Трине. Да, первым делом завтра утром я заберу её.

Я вновь достаю из кармана линк и пишу Зейну, извиняясь за случившееся и сообщая о том, что планирую приехать утром за сестрой. И конечно же, он мне ничего не отвечает.

Заправка почти безлюдная, я присаживаюсь на обочине и жду Трея. Всё это кажется слишком нормальным, даже подозрительно. Часть меня ждёт, что сейчас подъедут люди на чёрных внедорожниках с тонированными стёклами и схватят меня или что снайпер прямо сейчас держит меня на прицеле. Знаю, звучит безумно, но не думаю, что у меня что-то может идти нормально. Я провела последние пару недель, постоянно оглядываясь, готовая к схватке, всегда в напряжении. И так странно теперь, когда этого нет.

Я слышу пикап Трея раньше, чем вижу его. Единственная машина на дороге — наверняка это он. Пикап подъезжает к обочине, и я забираюсь внутрь. Всё, чего я хочу, это забыть ноющую боль в сердце от отказа моей мамы вернуться домой. Забыть, как сильно я ранила Зейна своей ложью. Забыть улыбку победителя на лице Рэдклиффа, появившуюся, когда он понял, что эта битва осталась за ним. Я попыталась играть, как это делает он, и проиграла.