Тот, кого называли Хэнксом, вытащил из-за пазухи пару верёвок и бросил одну мне.

– Вяжи!

Я связал человека, то же самое сделал и Хэнкс. Здоровяк нам не стал помогать, а принялся глядеть в окно.

– Надо сваливать, – сказал он. – Долго возимся. А что с этим?

Он показал на меня.

– Возьмём с собой, – ответил Хэнкс.

Здоровяк на этот раз не протестовал, и меня это устраивало, знаете ли.

Мы оставили связанных на полу солдат, собрали вещи в мешки и ушли восвояси.

Так я познакомился со лондонским преступным миром в лице двух самых замечательных его представителей.

08

Хэнкс был главарём шайки воров и грабителей, которая промышляла в Лондоне и его окрестностях. Меня мои новые знакомые, видимо, тоже приняли за уголовника.

Я обрадовался этому, потому что мне нужно было как-то выживать – у меня не было денег, не было крыши над головой, и я был беглым заключённым, которого должны были приговорить к потрошению.

Пришло время осваивать новую профессию, знаете ли.

Парни привели меня к какому-то полу-заброшенному, но крепкому деревянному дому на самой окраине города.

Хэнкс постучал в дверь.

– Кто? – поинтересовались изнутри.

– Божьи люди, – ответил Хэнкс.

Нас тут же впустили.

Большое помещение освещалось множеством свечей – здесь свечей не жалели, не иначе.

Посередине атриума стояли большой круглый стол и стулья.

В доме поддерживалась чистота – это бросалось в глаза и удивляло – честно сказать, я не ожидал увидеть в бандитском логове такой порядок.

В большом камине потрескивала ольха и воздух был ароматным и тёплым.

Я увидел женщину лет сорока – она поздоровалась со мной и поцеловала Хэнкса.

– Это моя жена Дороти, – сказал он.

– Джузи, принимай товар! – крикнул здоровяк Том.

Сверху спустился черноволосый носатый мужчина.

– Ну, что у нас сегодня? – спросил он.

– Да так, мелочёвка. На конфеты малолетке. А это – Август, – сказал Том и показал на меня.

Джузи посмотрел на меня с подозрением, и ничего не сказал. Он взял мешки и куда-то утащил.

– А что у нас сегодня на завтрак, Дороти? Чертовски хочу жрать! – сказал Том.

– Не жрать, а есть, – сказала Дороти. – Долбаных перепелов нажарили. Правда, половину малолетка сожгла, но тебе будет в самый раз.

– Да я любых употреблю! Перепелов обожаю! Вот только мелкие они, собаки!

Перепела считаются деликатесом в те времена. Не фазаны, конечно, но если подавать с правильным соусом, то сойдут и они. В особенности, если вы не ели шесть дней.

Дороти накрыла на стол и пригласила всех садиться.

Хэнкс сел и предложил мне сесть рядом с ним.

– Зови малолетку. И Финча. Он опять на горшке? – спросил он Дороти.

– А где ему ещё быть? Финч, давай уже выкатывайся! Хэнкс недоволен! Тина! Спускайся завтракать! Хэнкс с Томом вернулись!

Из сортира выкатился человек – да-да, выкатился на деревянной тележке на четырёх колёсиках – у него не было ног по самый пояс. Том поднял его на высокий стул, чтобы безногий мог дотянуться до еды.

Со второго этажа спустилась сонная девочка с грязными светлыми волосами. На вид ей было не больше пятнадцати, она была невысокого роста и такой же щуплой, как Якоб Гроот.

Все сели за стол, помолились и встретили рассвет.

– Налетай! – сказал Хэнкс.

Все взяли по три птичьи тушки, а здоровенный Том взял пять. Затем он разлил всем джин, и хотя я не имел привычки выпивать в такой ранний час, но отказываться тоже не хотел.

Мы выпили – джин показался мне вкуснее всего на свете, если не считать фазанов, конечно.

– А теперь можно и познакомиться, – сказал Хэнкс.

Все посмотрели на меня.

– Расскажи о себе. Только правду. Иначе Том придушит тебя и утопит в пруду.

Том кивнул.

– Как тебя зовут? Откуда? – спросил Хэнкс.

Я не знал, что рассказывать о себе добрым людям – я решил выдумать свою биографию и назваться другим именем – начать новую жизнь, так сказать.

– Я – Бивис из Хайленда, – сказал я.

– Шотландец?

– Да, пожалуй.

– Решил пощипать жирных лондонских цыплят? Неплохая идея. Но дело в том, что эти цыплята наши. Ошибся ты, Бивис. Да и костюм тюремщика тебе не слишком идёт. Где взял? Если соврёшь – пощады от Тома не жди.

– Одолжил у одного парня. Мир его праху!

Я перекрестился, Хэнкс тоже.

Хэнксу было за сорок и он был самым старшим в банде. Главарь был невысоким, но коренастым мужчиной, голова его наполовину поседела, а глаза почему-то были печальными даже тогда, когда он смеялся.

– Мы тебе доверились, Бивис, и предлагаем тебе ощипывать фазанов вместе с нами. У нас одно место неожиданно стало вакантным – бедняга МакКинли покинул нас.

Все перекрестились.

– МакКинли – дурак, – сказал безногий. – Я ему сколько раз говорил, чтоб не лез на рожон! Послушал бы – не болтался бы сейчас как кусок дерьма в Тайберне.

– Ладно, Финч. С каждым может случиться.

– С каждым – да не с каждым! Чёрта с два я буду болтаться как МакКинли!

– Так тебя и вешать не станут – не удобно с безногим конопатиться. Пожалеют калеку – выпотрошат – да и дело с концом! – сказал здоровяк.

Бандиты засмеялись. Все, кроме Финча.

– Ты, Том, тоже дурак. Повесят тебя, деревянного. Не сомневайся!

– Хватит! – сказал Хэнкс. – Давайте-ка лучше выпьем за нашего брата из Хайленда!

– Хэнкс, – сказала Дороти, – а ты на руки-то его посмотри! Как он такими руками работать будет?

– В самом деле, Бивис. Руки-то у тебя какие-то… нежные. Сможешь ими работу делать?

– У вас тоже руки не похожи на пезантские, – сказал я.

Бандиты посмеялись.

– А ну-ка дай кулак! – сказал здоровяк, перегнулся через стол и протянул мне свою руку.

Я вложил свой кулак в его огромную ладонь. Он сжал кулак с такой силой, что от боли я едва не вскрикнул, но удержался и терпел, а все остальные наблюдали за мной.

Через минуту-другую Том отпустил мою руку.

– Пойдёт, – сказал он.

Я выдохнул, все выпили, и я захмелел.

Проснулся Сэндлер – стал что-то бормотать и требовать добавки, а я не смог с ним справиться и выпил ещё.

– А теперь я представлю нашу скромную компанию, – сказал Хэнкс.

Он показал на Тома.

– Это «деревянный» Том. Почему «деревянный»? Потому, что ему всё ни по чём!

– Да дурак он! Потому и «деревянный»! – вставил безногий.

– Я сейчас тебе и руки поотрываю! – сказал Том.

– Это калека Финч, – сказал Хэнкс. – Славный малый. Служил боцманом в королевском флоте. Там ему ноги-то канатом и срезало. Правда, Финч?

Безногий кивнул и выпил.

– Мы его в работу редко берём. Куда с ним, с калекой? Но как кучер он превосходен! Скоро будет работа для тебя, Финч.

Калека засиял.

– Без нас пропадёт. А это Джузи! Итальяшка.

Хэнкс показал на носатого брюнета.

– Меня зовут Джузеппе, – сказал итальянец.

– Сбывает наши трофеи. Джузи, если опять такую хреновую цену будут за товар давать, посылай к долбаным чертям – найдём других барыг! Ты понял? Я шкурой за три пенса рисковать не намерен!

– И не надо за три пенса. За тебя сто фунтов дают! – сказал Джузи.

– Чего? Что ты мелешь?

Джузеппе встал, взял какой-то лист бумаги и подошёл с ним к Хэнксу.

– Смотри! Это я снял вчера у церкви, – сказал он.

На плакате было написано, что разыскивается Хэнкс и его банда. За голову главаря обещали сотню фунтов, а за любого члена банды по двадцать. К тексту прилагался и портрет Хэнкса.

– Это я? Разве у меня такой нос? И волосы у меня пока ещё есть! Уже и нарисовать не могут прилично! А вы по двадцатке в прейскуранте!

– Нос похож, – сказал Том. – Но двадцать – это унизительно. Лично меня это унижает! Это потому что трупов почти нет!

– Это МакКинли сдал, скотина! – заявил Финч. – Я всегда ему не доверял!

– Ну хватит! – сказал Хэнкс. – О покойниках либо хорошо, либо ничего! Даже если покойник – МакКинли. Упокой, Господи, его душу!