Так, слетая с ножниц одна за другой, пряди легко укладываясь в причёску. И вот Амелия уже любуется своей преображённой внешностью, которая, признаться, стала только краше. Она давно мечтала это сделать… как, впрочем, и всё то, что ещё терпеливо ждало её впереди.

* * *

Начало светать. Первые лучики солнца, совсем нежные и полупрозрачные, спешили растворить остатки ночи своим тёплым прикосновением. Амелия даже не заметила, как грозовые тучи сменились безоблачным, чистым, светлым небом, отражавшимся в таком же светло-лазурном море.

Девушке только недавно удалось задремать, но, несмотря на усталость, крики чаек и едва заметный лучик солнца смогли её разбудить. Хотя девушку ещё посещали тревожные мысли о благородстве своего поступка, на которые она пыталась приводить различные доводы в пользу такого шага для успокоения собственной совести, но отступать она уже не собиралась ни под каким предлогом.

Амели резво спрыгнула с кровати, однако тотчас замерла, пытаясь понять, что же не так. Она ещё не могла привыкнуть к новой причёске, да и было ли у неё на это время? Поняв, в чём дело, девушка тряхнула головой, руками поправляя волосы, затем осторожно приоткрыла шторы и заглянула в образовавшуюся «щель», через которую полоска света уже проскользнула в комнату, мягко ложась на кровать.

Амелия знала, что в этот ранний час никто бы и не заметил, как она раскрыла шторы и отворила ставни, но всё же девушка не хотела лишний раз подвергать опасности свой и без того рискованный план.

Солнце поднималось всё выше и выше. Тени становились всё короче. Небо отразилось в голубых глазах, которые смело смотрели на него, полные решимости и надежд. Несмотря на то, что девушка скоро вернётся сюда, ей было тяжело покидать дом, а тем более так – убегая. Амелия ещё ни разу не выходила за пределы королевства, и от этого принятое решение давалось ей более чем нелегко.

Девушка задумчиво и тоскливо опустила глаза, как-то по-новому рассматривая каждую трещинку в полу. Ей вдруг вспомнилась песенка, которую она придумала ещё давным-давно, вот так же, как и сейчас, встречая рассвет у окна и любуясь радостными криками чаек и их танцами, полными свободы и грации. Амели улыбнулась, и маленькие ямочки показались на её щеках.

Тоскливая, но сладкая улыбка замерла на лице девушки. Опомнившись от воспоминаний, она подошла к своей неизменной тумбочке, хранившей, казалось, всё, что только было ценно для души и сердца.

Полупрозрачный лазурный камешек в форме капли лёгким и ярким сиянием отразил нежный лучик солнца, все ещё согревавший своим мягким прикосновением ту часть комнаты, в которую смог пробиться сквозь вишнёвые шторы.

Амелия бережно подхватила тонкую золотую цепочку, на которой и болталось это маленькое чудо. Казалось, что это капля морской воды, выбившаяся однажды из волны и застывшая под лучами рассвета для того, чтобы теперь согреваться в тёплых ладошках.

Это был аквамарин. Мама подарила девушке подвеску на один из праздников. Это было так давно! Амелия хранила подарок как символ, как сокровище маминой любви, как частичку счастья и островок светлого и чистого неба в судьбе.

Девушка сняла камешек с золотой цепочки и надела его на обычный шнурок, после завязав обновку на шее.

Прибравшись, Амели снова посмотрела в окно, будто бы там что-то могло поменяться за эти пару минут, и, напевая про себя недавно вспомнившуюся песню, она накинула на голову отрезанный некогда подол, выполнявший функцию шали, а теперь выступавший и в роли прохудившегося капюшона.

Девушка медленно обвела взглядом комнату, словно запоминая такое родное помещение, которое вряд ли когда-нибудь сможет позабыть. Глубоко вдохнув и затем выдохнув, она тихо и смело заперла тяжёлую дверь с обратной стороны.

* * *

«Сегодня должна состояться ярмарка по случаю прибытия торгового судна Хайла», – рассуждала Амелия, прислушиваясь к каждому шороху и дуновению ветерка, тревожившего раскрытые ставни, которые со скрипом поддавались этому теплому дыханию моря. «Значит, придворные наверняка, по обыкновению, снова отправятся туда, пока никто не проснулся и ещё не настал их рабочий день, а торговые ряды уже готовы принимать первых покупателей», – мысли судорожно тараторили в голове. Стук сердца порой сбивал их с ритма.

Ранние лучики окрашивали широкие ступени в персиковые оттенки. Амелия старалась перемещаться как можно тише, но из-за учащённого сердцебиения не слышала шагов своих босых ног.

Она ведь впервые прикасается необутыми стопами к прохладному кафелю пола, который ощущается совсем иначе. Теперь она чувствует его. Впервые за всю жизнь в этом замке. Тоненькое и невесомое платьице трепыхалось от малейшего движения, то прикасаясь к нежной коже, то отлетая от неё, поддаваясь лёгкому ветерку, леденящему своим прикосновением. Всё теперь ощущается как-то иначе. Кажется, что всё теперь стало ближе.

Вот ещё одна ступенька, и ещё… Совсем немного, и девушка окажется на небольшом распутье, по обе стороны от которого уютно расположились просторные коридоры с огромными окнами. Прямо перед одним из них и располагалась винтовая лестница, плавно спускающаяся к первому этажу.

Но Амели сейчас куда больше интересовал довольно узенький коридорчик, ведущий к замысловатым архитектурным перипетиям. Лишь зная, как пройти сквозь них, можно оказаться у чёрного входа, а точнее, выхода.

– Ну быстрее же! Мы можем не успеть! – звонкий женский голос молнией громыхнул для бедной девушки, которая, оцепенев, еле успела прижаться к стене, ища укромный уголок. Заходить в какую-либо дверь было опасно, ведь помимо того, что там попросту кто-то мог находиться, туда ещё и в любую минуту мог заглянуть «непрошенный гость». Мало того, выход из помещения также представлялся небезопасным: кто-то мог незаметно для девушки оказаться в этот момент в коридоре.

– Всё-всё! Ты взяла корзинку?

–Ой, мама!

Дверь скрипнула, и одна из девушек зашуршала в комнате.

–А ещё меня торопила, – взяла реванш подруга.

«Так…» – у девушки пересохло в горле. Она поспешно продолжала перебирать все возможные и невозможные варианты дальнейших событий. – «Нет сомнений, что они направляются на ярмарку. Скорее всего, пойдут через чёрный ход». Это означало, что Амели сможет переждать тут, за углом, пока девушки уйдут, а позже выйти вслед за ними. Однако не успела она закончить свои рассуждения, как на лестнице раздались чьи-то шаги. Бежать по коридору к выходу? Нет. Там ещё суетятся девушки, да и она уже не успеет, ведь с лестницы открывается прекрасный обзор именно на этот проход.

Как тут… из открытого окна под лестницей повеяло сладким ароматом свободы.

Вначале девушка мчалась так, будто за ней гонится стая диких собак, но вскоре она уже бежала по воли души, по зову сердца. Она просто хотела бежать вперёд, навстречу миру. Она поняла, что именно теперь по-настоящему чувствует жизнь, дыхание ветра, камушки под ногами, порой ранящие нежные стопы, тёплый песок, прохладную землю, мягкую траву… Теперь она не убегала. Теперь она бежала навстречу…

Чайки кружили под кристально-чистым небосклоном, словно зовя за собой в прекрасный мир рассвета. Всё было настолько удивительным и прекрасным, что девушка, поддавшись чувствам, начала кружиться с распростёртыми руками, словно объятьями, открытыми новому дню.

* * *

– Ну Дин, смотри в оба!

Команда пришвартовавшегося судна сошла на берег, оставляя на борту молодого человека средней комплекции, невысокого, с мягкими и слегка округлыми чертами лица. После реплики своего капитана все, не скрывая эмоций, посмеялись над шуткой, которая ни в коей мере не ранила самого Дина, посмеявшегося с остальными.

Всё дело в том, что этот молодой человек не мог пропустить ни одной юбки. Поэтому оставлять его для присмотра за судном было равносильно тому, чтобы не оставлять никого. Однако с определённого времени эта ответственная миссия ложилась именно на его «хрупкие» плечи. Так уж повелось. Раньше этот вопрос решался жеребьевкой, и ему постоянно удавалось ускользнуть от данной участи. Тогда Дин, переполненный самых положительных эмоций и воодушевляющих чувств, одним из первых рвался в город по уже известной причине. Но однажды всё же выпал его черёд сторожить судно, а затем это вошло в добрую традицию, которую решили не нарушать и сегодня.