Как можно было уже догадаться, встречаясь с наркобарыгой Николаем, Рита и сама начала употреблять. Видимо у наркоманов все происходит именно так, как говориться в песне «Один на один» Андрея Лысикова, выступающего под псевдонимом, Дельфин: «Вы, вроде бы, вместе и вы, вроде бы, друзья. И ты делишься с ним тем, что есть у тебя. Ты сейчас ему отсыпешь, и он это возьмет, а через месяц или год твой лучший друг умрет!». Я не в курсе по какой причине они залезли в долги, то ли по причине нехватки средств на продукты…ну или на наркотики, утверждать не буду, но факт в том, что они задолжали кругленькую сумму одной знакомой, я ее видел всего один раз, наипримерзкая особа доложу я вам. Как обычно, в пятницу я приехал домой со школы. После того случая я с Ритой старался не разговаривать, жил обособленно. У нее гостей в тот вечер не было, и она легла спать раньше обычного…без увеселительного зелья не было настроения бодрствовать, наверное. Проснулся я посреди ночи от звука разбившегося окна. Мы жили на третьем этаже, и я подумал, что какая-то мразь кинула камень нам в окно, либо отомстить за что-нибудь, либо привлечь к себе наше внимание. Но за звоном стекла последовал шум, как будто кто-то лез в окно. От страха я чуть не испражнился собственным сердцем, вскочил, спросонья не мог сообразить, что происходит. Все ножи хранились на кухне, но и шум, разбудивший меня, доносился оттуда же. Я быстро накинул на себя одежду, в этот момент я услышал Ритин голос. Она знала человека, с которым говорила. Я вышел, свет уже был включен, там стоял какой-то мужчина и с улыбкой разговаривал с сестрой. Хоть и говорил он с улыбкой, но голос не сулил ничего хорошего и звучал угрожающе. «Ты не берешь трубку, не открываешь дверь, пропала куда-то, вот мы и решили, что так будет наверняка.», сказал он, открывая входную дверь. В квартиру вошла та самая знакомая в сопровождении еще одного долговязого мужика. Не ручаюсь за точность, женщину звали Ольга, мне кажется. Она вела себя в нашей квартире, как хозяйка и, как ни в чем небывало, совершенно обыденным тоном, начала разговаривать с Ритой. Как будто только что никто и не залезал в разбитое окно на третьем этаже, взобравшись по водосточной трубе. Меня вообще никто не замечал, как будто меня там и не было. «Пойдем, нальешь нам чайку, попьем.», сказала она сестре. По пути на кухню, заглянула в ванную, нашла там крем для рук, взяла его в одну руку, полотенце, которым мы лицо вытирали, в другую, выдавила тюбик на полотенце и принялась натирать им свою обувь. Закончив процесс, за которым молча все наблюдали, она спросила своих сопровождающих, «Обувь чистая? А то есть хороший крем.». От того, что они все делали и говорили так буднично, рутинно и спокойно мне было как-то не по себе, у меня дрожали руки, сердце колотилось с бешеной скоростью. Во рту пересохло, мне казалось, я забыл, как дышать. Они вошли на кухню и закрыли за собой дверь, я как стоял, так и не смог пошевелиться. Кстати, входную дверь они за собой так и не закрыли, не посчитали нужным, просто вошли и все, а дверь пусть челядь закрывает. Спустя пару минут из кухни вышли трое не званных гостей и удалились в распахнутую входную дверь так же спокойно и чинно. Я смог нормально соображать, когда услышал с улицы звук отъезжающей машины. Закрыл дверь, хотя теперь даже с закрытой дверью я не чувствовал себя в безопасности. Зашел на кухню, Рита сидела на табуретке за столом и молча курила, смотря в одну точку. Она так мне ничего и не рассказала тогда. Позже я узнал, что они приходили за своими деньгами. У Риты, естественно, их не было, но она пообещала, что Коля все вернет, после чего они удалились, заверив, что она останется сиротой, если долг не вернет. У нас денег не было ни на стекла, ни на фанеру, а на улице стройматериалы просто так не валялись. На следующий день, после того как Рита позвонила Коле, он принес лист фанеры, не знаю, где он его взял, но было видно, что она не новая, но это было лучше, чем ничего. Этим листом мы заколотили разбитые окна на кухне. Безопасность была под вопросом, но так хотя бы не дуло с улицы. Теперь наша квартира еще больше походила на притон. Судя по тому, что я до сих пор жив, Коля деньги отдал, а может уже и вовсе некому выбивать долги. Как известно, у бандитов в те времена жизнь была короткая.

Когда я приехал со школы домо…в притон, в котором вынужден был жить, позвонила мама. Я так рад был слышать ее. Я старался, чтобы мой голос не дрожал, слезы выступили сами собой. Говорить, что у нас происходит я не стал, так как эта работа ей была нужна…всем нам она была нужна. А, узнав о происходящем у нас дома, она точно бы бросила все и примчалась к нам. Я рассказал только о том, что произошло с псевдо-опекунами, так как сначала она звонила им, узнать, как у меня дела. Эти двое наговорили маме, что мы с Ритой чуть ли не ограбили их. Она уже хотела в срочном порядке приехать, но я успокоил ее, заверив, что все в норме. И сказал, пусть приезжает, только когда закончат все работы. Она очень радовалась, что устроилась в такое приличное место с хорошим заработком, поэтому я не хотел, чтобы у нее все рухнуло из-за нас. Стоило мне повесить трубку, как входную дверь открыл отец. Поздоровались, он сказал, что забыл некоторые вещи в кладовке, там у него лежали инструменты, винтики, болтики и все в этом духе. А чуть позже, когда отец удалился в свою каморку, в квартиру вошла и Рита. Самое неприятное – отец даже не поинтересовался как у нас дела. Он наверняка же видел фанеру на окне и то, как квартира выглядела внутри. Наркоманы сестры постарались на славу, разрисовав стены маркерами, ручками, карандашами…короче, всем, что попадалось им под руку. Квартира целиком и полностью была прокурена, запах стоял далеко не сигаретный, а какой-то химический, пожелтевший потолок нависал над головами. От этих зависимых была только одна польза, они приносили еду. Хоть какую, но еду. Отец, выйдя из кладовки, сказал, что там не хватает электрического точила и начал допытываться, куда это мы его дели. Он им топоры, ножи и прочие колюще-режущие затачивал. «Проторчали?», спросил отец, то есть все же заметил все внутреннее убранство квартиры. Я промолчал, так как понимал, что ноги этой вещи могли приделать знакомые Риты, но не хотел подставлять сестру. Она же, мне кажется, была в курсе того, куда могла деться отцовская вещь, но начала отговариваться. «Не знаю я куда оно делось, сам, наверное, забрал еще раньше и забыл.», сказала она повышенным тоном и с презрением. Отцу это очень не понравилось. Он подошел к ней, схватил ее за волосы, дернул в бок, Рита, повинуясь, наклонилась вслед за его рукой. «Ты чего это такая борзая стала, сикуха? Взрослая что ли? Школу закончи, устройся на работу, купи свои вещи, и только тогда можешь их раздавать кому хочешь. Понятно?», сказал он, глядя на нее. Я долго ждать не стал. Разбежался и со всей силы, на которую был способен, толкнул его. От неожиданности отец пошатнулся и ударился об дверь туалета, выпустив волосы Риты из руки. Он резко повернулся в мою сторону. Я сразу понял, что мне деваться некуда, поэтому стоял, готовясь к худшему. Убегать я не собирался…да и некуда было. Он направился ко мне, но на его пути встала Рита, толкая его в грудь она кричала, «Пошел на х.…й отсюда! Завтра же сменим замки, и ты уже вообще ничего не сможешь забрать!». За что и поплатилась. Отец схватил ее за руки, крутанулся, отшвыривая Риту, как тряпичную куклу, в стену. Она всем телом ударилась, вскрикнула, упала на пол и так и осталась лежать, постанывая. Я приготовился. Когда отец приблизился, я попытался его ударить ногой в колено, но росточком, блин, не вышел. Его рука достала меня раньше. Удар, а может это был сильный толчок, в грудь, и я уже лечу, наблюдая пожелтевший потолок. Упав, я не смог встать, тело сковала боль, я принял позу эмбриона, дыша маленькими глоточками, в глазах потемнело. Отец ушел. Придя в себя, мы с Ритой пошли к друзьям. Я хотел просто посидеть в шумной компании, чтобы гомон и громкая музыка заглушили мои собственные мысли, я хотел отвлечься, грудь все еще болела…впрочем, как и спина, на которую я совершил успешное приземление. В гостях я услышал, как Рита разговаривала с Колей. Она рассказала о происшествии, и о своем непреодолимом желании отомстить. Я не стал встревать в разговор и вообще прислушиваться, хотя и мог сказать, что если бы не она с ее ублюдками-торчками, то ничего и не произошло бы, но я не хотел спорить, ведь и отец, тоже мне родитель, хорош. Несмотря на то, что кроме боли во мне горела злость, мне было не до этого, я просто сидел на ободранном Колиной кошкой, которую звали Мясо, кресле и слушал музыку. Поэтому и не знал какой план мести Рита приготовила. Я не желал отцу добра, но и зла тоже. Я был опустошен. На следующих выходных, в субботу вечером я сидел дома и смотрел телевизор. Дома никого не было, и я радовался этому, мне хотелось просто побыть одному. Вдруг я услышал на улице какой-то шум и сразу не придал этому значения, так как в нашем дворе каждый вечер происходили стычки, которые время от времени заканчивались очень плачевно. Но этот шум переместился с улицы в нашу парадную, потом стал приближаться, разговоры людей становились все громче и отчетливее. Тут я уже насторожился, выключил телевизор, встал с дивана и стал прислушиваться. Так, на всякий случай, в том возрасте я еще не знал кто такой параноик, но если бы и был в курсе, то себя к этому типу людей не стал бы приписывать. Шум дошел до нашей двери и дальше не продвигался, тут я решил сходить на кухню за ножом. Я услышал, как вставили ключ в замочную скважину. Адреналин, который мой организм начал гонять по венам, заставлял мое сердце биться быстрее, я встал в дверном проеме кухни с ножом в руке. Дверь открылась, вначале в прихожей я увидел Риту, запыхавшуюся и с безумными бегающими глазами. От сердца отлегло. Нож я положил на кухонный стол и подошел к сестре.