– Передай ему привет! – кричит Берю. И я слышу, как он заявляет Фелиции: «Пино – неплохой парень, но он всегда грязен, как расческа».
– Бывают и чистые расчески, – уточняет Альфред. По его голосу я понимаю, что он находится в состоянии сильнейшего душевного возбуждения.
По правде говоря, число душевных состояний не столь уж велико, точнее, их всего два. Нормальное состояние – это апатия, нудное повторение одного и того же, скучная болтовня, забота о своем здоровье. И состояние анормальное, соответствующее заторможенности: лихорадочность движений, заикание, повторяющееся выпадение челюсти, чихание, почесывание ягодиц и тому подобное.
– Что с тобой приключилось, мой доблестный старец?
– Со мной ничего, но приключилось с миссис Унтель, – отвечает он.
– Что?
– Ее только что выловили возле острова Лебедей.
– Мертвую?
– Утонувшую...
– Утонувшую утонувшую или убитую и сброшенную в воду?
– Утонувшую утонувшую...
Вот так новость! А я только что говорил, что похитители мадам Лавми не являются убийцами! Да, конечно, еще бы! Если они поступят так же с нежной Бертой, то, возможно, ей достанется яма, в которой течет Сена.
– О чем ты задумался? – обеспокоено спрашивает. Пино.
– Ты установил слежку за женой Лавми?
– Да... Она приехала к своему мужу. Я тебе звоню из забегаловки рядом со студией. Что ты собираешься делать?
– Еду туда.
Удрученный тяжелыми размышлениями, я возвращаюсь в столовую. Берю приканчивает сыр камамбер.
– Новости? – спрашивает он.
– Незначительные... Так, болтовня Пинюшора.
– Этот старый краб не может обойтись без того, чтобы не напустить туману, – заявляет Толстяк и разражается смехом такой силы, что дрожат стекла, а Джими заходится криком.
Фелиция берет малыша на руки, чтобы его успокоить. Он мгновенно перестает кричать. Как это странно, думаю я: невинный младенец стал причиной смерти другого человека. Ему всего лишь несколько месяцев, а он уже делает свое маленькое жертвоприношение.