– Где бородатый? – спросил сержант, взявший на себя командование.

– Как в разлом провалился, – доложил другой омеговец.

– И мутант с ним. Пусть остается. Он нам жизнь спас. Забираем груз и уезжаем.

Дико орал кетчер: его веревками растягивали на раскаленном кузове. И правда, омеговцы слово держат. И командир сдержал бы, если б не эта тварь.

И снова тряска, душный кузов да плюс вопли поджариваемого кетчера. Сперва он орал и бранился, потом на некоторое время смолк и дурным голосом затянул песни вольной Пустоши. Вечером омеговцы остановились и выбросили труп.

Вбив в курсантские головы все необходимые знания, в последние дни «научники» сбавили темп.

В аудитории было невыносимо – душно, жарко, и жара давила, давила, голова сама собой клонилась к столу… Лекс дернулся и открыл глаза. Мастер-наставник по географии прервал речь, окинул аудиторию задумчивым взглядом:

– Сегодня наше с вами последнее занятие, курсанты, но, надеюсь, не последняя встреча. Поверьте, география и картография важны для будущего офицера не меньше, чем боевые искусства…

Мастер-наставник еще долго нес проникновенную чушь, а Лекс таращился в окно, где подпирали небосвод изъеденные эрозией скалы. «Дурень, – сказал он себе, – учеба кончилась, твоя жизнь меняется». Но ничего не почувствовал, ни предвкушения, ни ожидания, только какой-то отблеск неизбежности лежал на всем – на полу, стенах, столах аудитории, лицах товарищей.

– Можете быть свободны, – закончил мастер.

Курсанты поднимались, подходили к наставнику, благодарили его. Лекс обогнул толпу, выскользнул из корпуса. До обеда есть немного времени, можно не спеша пройти к столовой, избегая суеты, разговоров. Лекс сделал несколько шагов, и его «накрыло».

Все стало другим, непривычным. Впервые за несколько сезонов он смотрел на Цитадель Омегу глазами новичка, вбирал детали, замечал давным-давно известное. До Погибели Древние здесь добывали бут, подъезжали эти, как их… ло-ко-мо-ти-вы с вагонами. Прямо на раскрошенной скале стоит ржавый бурильный механизм, от него тянется железяка, похожая на распиленную пополам трубу. По ней камень ссыпался вниз. Сейчас же ее приспособили под водопровод: в сезон дождей она собирает воду в подземные резервуары. Вагоны тоже сохранились. Часть из них попилили на металл, из которого делали танкеры, а часть перевернули и устроили склады. Как памятник прошлому, под покореженными временем опорами гнил поезд на остатках рельс.

К Цитадели, окруженной скалами со всех сторон, подъехать можно было лишь по оврагу. Поначалу горы давили на Лекса, видевшего раньше только невысокие холмы. Нависали, прижимали к земле, грозя растереть, расплющить… Недели через две он привык. В сезон дождей за вершины цеплялись пузатые облака, и влажные скалы темнели, потом приобретали свой обычный желтовато-оранжевый цвет.

Тянулись ряды сложенных из бута зданий – длинных, низких, с плоскими металлическими крышами. Над казармами возвышалась черепичная кровля трехэтажного штаба. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – вот сердце и мозг Цитадели! Небольшой балкончик подпирают колонны, окна не квадратные – арочные. По обе стороны бетонной дорожки, ведущей к штабу, – клумбы с кактусами. Под козырьком колыхалось знамя Цитадели – красное с золотой подковой.

Территория Омеги была поделена на квадраты достаточно широкими улицами, где запросто могли разъехаться два грузовика. Лекс шагал к столовой своего, учебного, сектора мимо казарм, лазарета, склада, мастерской.

Если смотреть от центральных ворот, то слева будет учебка со своей полосой препятствий, справа – казармы наемников, прямо – центральный плац, штаб, за ним – дома офицеров, а еще глубже, где старое депо, – производственный комплекс. За стеной жмутся друг к другу лачуги снабженцев, уборщиков, торговцев и прочей обслуги из диких. Ущелье велико и глубоко, его будто прорубили мечом, скалы выглядят неприступными, но на самом деле там есть и дороги, и туннели, и шахты.

Сейчас солнце почти в зените, но уже после обеда горы закроют Омегу от палящего зноя, и полегчает. На улицах появятся собранные, спешащие по делам офицеры и наемники, получившие увольнительную.

Впереди грянули слаженные выстрелы: там шла тренировка. Лекс замедлил шаг.

Основные цвета Цитадели – бежевый, серый, белый. И только скалы – темные, красноватые в отблесках солнца. У Омеги свой запах, ставший родным. За восемь сезонов Лекс из мальчишки превратился в мужчину, а Омега осталась неизменной и так же пахнет нагретым камнем, металлом, порохом.

Иногда Лексу думалось, что Омега вечна. В том, что она будет всегда, он не сомневался.

– Лекс! – рявкнули над ухом. – Бегом давай, тебя Андреас ждет!

Отвлеченные мысли вылетели из головы, Лекс вспомнил о неминуемом наказании и кинулся в штаб учебного корпуса к командиру-наставнику.

Это было не обычное вечернее построение. Последнее. Шепотом произнесенное слово облетало ряд курсантов снова и снова. Последнее перед выпускными испытаниями и получением первого офицерского звания. Плац опустел, куда-то подевались младшие курсанты, выпускники привычно заняли свое место справа.

Юноши замерли, глядя в белесое небо.

У Лекса невыносимо зудели ладони: Андреас смилостивился, отправил отбывать наказание на кухню, где вредный повар заставил драить песком котлы.

Перед строем стояли командир-наставник и сам генерал, снова, второй раз за день.

Отзвучали приветствия, но высшие офицеры не торопились что-либо говорить. И даже не осматривали строй придирчиво, выискивая оплошавших. Лекс осмелился взглянуть на Бохана – генерал думал о чем-то своем, немного грустном.

– Курсанты, – начал наконец Андреас. – С завтрашнего утра для вас начнутся выпускные испытания. Все мы хорошо поработали, готовясь к ним. После испытаний, которые, я верю, вы с честью выдержите, вы станете полноправными членами нашей семьи, полноправными младшими офицерами Омеги.

Лекс покосился вправо. Гай был рядом, бледный, осунувшийся, но бодрый. Лекарь сказал – перегрелся, перенервничал. Бывает. Это не помешает испытаниям.

– Все восемь сезонов я был рядом с вами, – голос Андреаса дрогнул, будто бесчувственный и строгий командир-наставник еще не утратил способности сопереживать, – я вложил в вас, курсанты, все свои знания и умения. Отныне у вас будут другие наставники, но помните – я никогда не бросаю своих выпускников, многие приходят ко мне за советом, даже став старше меня по званию. И я помогаю, курсанты, как помогал вам все эти сезоны, помогал превратиться из деревенских мальчишек в мужчин, воинов Омеги.

– Командиру Андреасу – ура!!! – завопил кто-то.

И полтора десятка глоток подхватили: «Уррррааааа!»

Лекс вспомнил, как впервые слышал такое же раскатистое «уррра!» – тот выпуск давным-давно покинул Омегу.

Командир-наставник растрогался или сделал вид, что растрогался, махнул рукой.

Генерал Бохан удовлетворенно кивнул.

– Сегодня, – очень тихо сказал он, и на плацу воцарилась абсолютная тишина, – Омега прощается с вами, курсанты. Чтобы приветствовать действительных офицеров. Испытания будут нелегкими, воины Омеги никогда не боялись трудностей. Завтра утром вы поступаете в распоряжение комиссии. Но сегодня я хочу задать один вопрос…

Лекса пробрал озноб.

– Если кто-то желает отказаться от испытания, пусть скажет сейчас. По его желанию он будет беспрепятственно выпущен из замка Омега или же станет держать испытание на звание рядового наемника наравне с другими соискателями, не обучавшимися в цитадели Омега. Есть ли желающие?