Самая старая шутка в мире. Хуже всего, обиднее всего, унизительнее всего, что это была самая бородатая хохма. Наткнуться на собственную могилу. Прийти на собственные похороны. В черном-черном городе на черной-черной улице в черном-черном доме... Маленький мальчик залез в хрономёт... Маленький мальчик, самый маленький мальчик, самый бородатый маленький мальчик на свете... Стыдно, стыдно, невыносимо.

   Все чаще почему-то вспоминается лицо женщины. Она стояла черная возле гроба, я пробирался и чуть не толкнул её плечом, она ничего не заметила.

   Нет прошлого, настоящего, нет будущего, есть огромная неделимая глыба. Все, что когда-нибудь было или будет в мире, существует в нем постоянно. Если я буду мертв в какое-то его мгновение, значит, я мертв всегда.

   Если я соглашусь, что я жив, если заговорю, значит, они победили.

   Странно, что я не обратил на неё внимания сразу.

   4

   Десять лет спустя Луциус сидел за столиком в баре "Башня". Вошел Стерн и сел напротив.

   - Освободился? - спросил Люциус.

   - Налакался? - спросил Стерн.

   - У меня праздник - день пенсии.

   - Тряпка, - сказал Стерн. - Я всегда знал, что ты тряпка. Зачем ты вообще поступал в Центр? Если бы я не хотел раздавить тебя, как червя, я бы тебя выгнал оттуда поганой метлой.

   - Ты старая сволочь и гнида.

   - Да. Это моё наивысшее жизненное достижение, - ответил Стерн. - Я им горжусь. Угадай, зачем я пришёл?

   - Тоже мне загадка, - фыркнул Люциус. - Ты пришел, чтобы предложить забросить меня в прошлое.

   Стерн откинулся на спинку стула и вздохнул.

   - Это уже интересно, - сказал он.

   - Кто-то же должен мне это предложить, - Люциус пожал плечами. - Ты же знаешь: я всегда разрушаю твою семью... Кто-то же должен этому поспособствовать, так кто, если не ты? Нас осталось двое, которым на нас не плевать.

   - Так, может, это ты?

   - А на кой это мне сдалось? Там что, водка дешевле?

   Вместо ответа Стерн сунул Люциусу под нос фото.

   - Я давно заметил, что ничто так не будит страсть к дешевым эффектам, как тюрьма, - сказал Люциус. - Не надо. Я уже сам психиатр не хуже профессионалов, тем более тебя. Это ничего не значит. Они лечили меня методом выдавливания эмоциональной памяти. Они убрали вовнутрь гроб и труп, но память не терпит пустот, на передний план в таких случаях всплывают хронологически ближайшие воспоминания. Они становятся довлеющими и навязчивыми. Так что это, - он кивнул на фото, - можешь засунуть, где взял, а лучше в ... Это не чувство, это наваждение.

   - А вот это, - Стерн приподнял за горлышко бутылку, - не наваждение?

   - Алкоголизм не лечится хроноперемещениями. Закусывать надо. Кроме того, а зачем это нужно ТЕБЕ? Почтить память любимого папы?

   - Они за тобою следят? - спросил Стерн.

   - Нет, с какой стати? Естественно, меня списали подчистую, доступ к хронотехнике мне закрыт, но ты сам знаешь: если мне суждено оказаться в так называемом прошлом, то помешать мне нельзя, можно только неудачными попытками увеличить число нежелательных побочных эффектов. Мне не собираются помогать, это единственное, что они в состоянии сделать. Ты не ответил.

   - А тебе дело?

   - Постольку-поскольку. Я занимаюсь наблюдениями за природой.

   - Ну, допустим, это мне нужно, потому что по непонятной мне причине она была с тобою счастлива.

   - И все?

   - А нужно больше?

   - А может тебя заела совесть?