– Лучше отойди, а то кровью запачкаешься, – ответил Стефан, идя следом за Джейми и, судя по звуку удаляющихся шагов, крестьянин не замедлил воспользоваться его советом.

Тут Джейми услыхал свистящий звук, идущий от дальнего угла. Он потрепал Стефана по плечу и указал в сторону свиста. Обогнув несколько закрытых ящиков, они увидели упыря – к удивлению Джейми, тварь оказался куда меньше, чем он представлял. Упырь, размером с небольшую собаку, спал – его спина мерно опускалась и поднималась, а рядом валялись останки растерзанной и наполовину съеденной курицы. Джейми несколько раз видал упырей – эти твари любили кружить возле полей сражений точно предчувствуя скорый пир – но думается, чудовище должно было быть чуть побольше. Вероятно это… детеныш?

– А он меньше, чем я думал, – с облегчением прошептал Стефан, видимо, думая о том же самом.

Разбуженная его голосом, тварь глухо заворчала и вытянула морду в их сторону. Ее желтые глаза сузились и не успели они сделать хоть шаг, как упырь вскочил на лапы и с рычанием бросился на Стефана. Парень застыл на месте, но Джейми успел дернуть его за воротник и клыки твари щелкнули около руки Стефана. Упырь упал на землю, моментально поднялся на ноги и снова бросился в бой.

Стряхнув оцепенение, Стефан пинком отправил чудовище на землю, а Джейми, не мешкая, пригвоздил его к земле. Тварь издала громкий визг, но Стефан, подскочив к монстру, одним ударом по тонкой шее заставил ее замолчать. Джейми выдохнул и слегка трясущимися руками убрал меч в ножны, а Стефан, пригладив торчащие волосы, взглянул на него и вдруг нервно рассмеялся. Услышав его смех, крестьянин с опаской зашел в погреб, сжимая в руках мотыгу. Подойдя к телу упыреныша, он слегка тронул его носком сапога и отскочил на несколько шагов, будто думая, что тварь, хоть и лишившись головы, может вцепиться в него когтями. Когда фермер убедился, что упырь мертв, он заметно повеселел и поставил мотыгу у земляной стены.

– А оно вроде побольше мне представлялось, – произнес он, покачав головой. – Или это я со страху себе навыдумывал…

– Этот тоже не маленький, – заверил его Стефан, вытирая лезвие ножа об останки твари. – Был бы он хоть чуть больше, ты бы с нами не разговаривал.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – крестьянин широко улыбнулся. – Я уж думал все, заваливать погреб придется, а мне еще…

– Гм, – прервал его Стефан, многозначительно похлопав по карману.

– Конечно-конечно, – крестьянин зашарил за пазухой и поспешно вытащил кошель, передав его Стефану, который тут же отсчитал Джейми его половину. – Может, останетесь на обед? Жена похлебку из курей варит. Заодно и про тварей этих расскажете. Вдруг еще одна в округе объявится. Я слышал, их сейчас много стало…

Стефан взглянул на Джейми, но тот лишь пожал плечами, не видя ни одной причины отказываться от приглашения. Продолжая осыпать своих спасителей благодарностями, крестьянин повел их в дом, где вокруг них захлопотала улыбчивая женщина.

***

– Нужно вернуться и рассказать, что в округе могут быть еще упыри, – Мелэйна оглянулась в сторону деревни, уже давно скрывшуюся из виду. – Что если чудовища нападут на кого-нибудь еще?

– Невелика потеря, – хмыкнул Стефан. – Парой селюков больше, парой меньше.

Мелэйна поджала губы и покачала головой. Она уже было открыла рот, как в разговор вмешался Джейми:

– В этом нет смысла. Думаю, упыри уже далеко отсюда – они не любят делить территорию, а если бы кто-то остался, то уже дал бы о себе знать.

Судя по всему, девушка хотела сказать что-то еще, но вместо этого лишь вздохнула и дотронулась до медальона. Спустя время, когда мир вокруг погрузилось во мрак, а на небе вместо солнца воссияла луна, они сошли с дороги и принялись за разбивку лагеря.

Пока Стефан ставил вокруг их ночлега веревки с колокольчиками на случай нежданных гостей, Джейми решил заняться мечом. Пока он чиркал камнем об лезвие, Мелэйна сидела у костра, обняв колени, и молча смотрела на танцующие языки пламени. Джейми оторвал глаза от меча и взглянул на бледное осунувшееся лицо девушки. Огромные круги под глазами, впавшие щеки. Закутанная в плащ фигурка казалось, принадлежала маленькой девочке, а не взрослой девушке. Джейми заметил, что она то и дело кидает взгляды на небо, дотрагиваясь до медальона.

– Что-то не так?

Мелэйна чуть вздрогнула, перевела на него взгляд и натужно улыбнулась.

– Со мной? Нет, все хорошо. Просто… немного устала, вот и все.

Джейми переглянулся со Стефаном, но того похоже волновал лишь кусок сыра, что он держал в руках. Закончив жевать, он громко рыгнул и достал из мешка бурдюк с вином. Крепко приложившись, он вытер губы и передал мех Джейми. Тот сделал несколько глотков и слегка поморщился – вино конечно дрянь, но хотя бы греет. Он протянул бурдюк Мелэйне, но та лишь тряхнула косой. Пожав плечами, Джейми отдал мешок обратно Стефану. Тот сделал еще несколько глотков и широко зевнул, глядя на огонь сонными глазами.

Через некоторое время девушка отвернулась от костра и растянулась на земле, укрывшись большим шерстяным одеялом. Немного погодя Стефан допил вино и, зевая, улегся на бок, укутавшись так, что стал походить на огромную гусеницу и вскоре до Джейми донесся его громкий храп.

Джейми подложил под голову истрепанный дублет, и вгляделся в ночное небо, где мириадами белых точек раскинулись звезды. Мелэйна рассказывала, что они – слезы богини Манессы, оплакивающей гибель своего возлюбленного, бога Феба; а в детстве Джейми и Рочелл любили искать те созвездия, что при желании можно было принять за какую-либо фигуру: рукоять меча, ковш или даже спящую собаку… Джейми вдруг увидел, что несколько самых крупных точек – ярких и жирных, словно кляксы – будто бы встали шеренгой; лишь одна звезда убежала из ряда, оказавшись чуть ниже остальных. Подивившись, он натянул грубое покрывало почти до подбородка, все еще смотря вверх под треск горящего хвороста, и вскоре уснул.

Безусловно – еретик представляет собой живое посягательство на слово божье, пронесенное сквозь время; вероотступник разносящий смуту и сеющий семена раздора средь рядов благочестивой паствы. Но если создали боги род людской, то может и еретики предназначены для какой-либо цели? Проверить наше благочестие и веру, ведь сказано в толковании от Манон: «Люби брата и сестру своих как любишь себя; а коли злобу ты таишь и смерти желаешь… чувство то не боги в тебя вложили… покайся ты перед ними и перед теми, кого ненавидел…»

Фрагмент переписки между богословом Мишелем Контом и великим магистром ордена Святых Мечей Одриком Лорром

Они пробирались по темному коридору, едва ли не касаясь головами низкого потолка. От каменных стен эхом отдавались шаги, а всполохи одинокой свечи, которую держала Мелэйна, с трудом рассеивал сумрак. Налетев на камень, ее спутник споткнулся и упал на одно колено, издав тихий стон. Потеряв несколько драгоценных мгновений, девушка все же кое-как подняла его на ноги, и они сумели продолжить путь. Оглянувшись, жрица не увидела ничего, кроме темноты, но была уверена, что за ними по пятам следует погоня. Богиня, она уже слышала их крики и топот сапог – или это всего лишь ее воображение?

Ноги практически не слушались, зубы выдавали дробь, сердце стремилось прорвать грудную клетку, а голова кружилась от спертого воздуха и ужаса. Но, тем не менее, она упрямо шла вперед, полу таща повисшего на ее плече худого парня с землистым лицом и длинными волосами, что спутались в грязные космы.

Наконец они выбрались наружу и оказались на свежем ночном воздухе. Сердце ее на миг остановилось, не увидав обещанную повозку, но тут же забилось вновь. Адель сдержала слово – чуть поодаль, скрываясь под развесистыми ветвями, стояла закрытая телега, запряженная парой коней. Увидав их, возница – молодой парень по имени Одрик, тайный воздыхатель Адель – поспешил помочь загрузить парня и, подождав, пока девушка сама заберется вовнутрь, щелкнул поводьями.