– Но я – всё ещё я, значит, выбор был! – возразил я, пошатнувшись от голода.

– Я привел тебя сюда, потому что за это уплатили непомерно высокую цену, а не оттого, что здесь в тебе нуждаются. Самоубийцы даже демонам не нужны!

– Кто же заплатил за то, чтобы я стал адской дрессированной зверушкой?

– Здесь твой шанс БЫТЬ! Без нашего покровительства тебе долго не протянуть! Но вижу, твой спаситель старался зря.

Лжет, чтобы сбить с толку…

Хотя, даже если это правда, я все равно уверен, что поступил правильно.

– Если мне суждено умереть, я хочу умереть человеком, – сказал я, мысленно разгоняя голодную мглу, застилающую взор.

– Все еще считаешь себя таковым? – усмехнулся темный, – На человека ты только похож, но это ненадолго.

– Пока есть силы, я буду бороться хотя бы за это.

– Только сил у тебя уже не осталось, – заметил он.

– Это жалость или сострадание?

Черный человек какое-то время внимательно изучал мои глаза, словно пытаясь в них что-то прочитать, а после вздохнул и тихо сказал:

– Идем.

Это было так неожиданно и так непохоже на тот леденящий поток отчуждения и ненависти, который мне довелось ощутить в начале нашего с ним знакомства.

Он выбрал одну из тысячи лестниц, ведущих неведомо куда, уводя за собою. Пока мы спускались по каменным ступеням, и эхо шагов гулко отскакивало от стен, я все время ощущал внутреннее беспокойство, будто чьи-то недобрые глаза наблюдали за каждым моим движением. Чувство страха обострялось еще оттого, что краем глаза я то и дело улавливал движение теней, мелькающих рядом. И мне почему-то казалось, что стоит оступиться – они схватят и безжалостно разорвут на части.

Наконец, мы вышли в пустой длинный коридор со множеством резных дверей, скрывающих столько же тайн. Черный человек открыл первую дверь, и жестом пригласил войти.

Только свет внутренний озарит тьму,

когда погаснет внешний.

Шелковая занавесь нежно коснулась лица, прежде чем я увидел залитую светом просторную прихожую. Черный человек вошел следом, запер дверь и прошел к столу, на котором стоял высокий изящный кальян. Закурив и все так же странно глядя на меня, он погрузился в раздумья.

– Кто ты? – спросил я, набравшись смелости.

– Сам знаешь, – вкрадчиво произнес мужчина, медленно выпуская дым, – Для одних – хозяин, для других – слуга, но всегда и неизменно – демон. Вижу, тебя интересует имя… Пусть будет Андрас.

То есть, настоящее имя он скрывает?

В его глазах заплясали хитрые огоньки. Оставив кальян, он прошел в большую круглую комнату. Я послушно последовал за ним, пьянея от голода и сладких благоуханий, наполняющих пространство.

Здесь по всей окружности стояли нагруженные всевозможными яствами столы, атласные скатерти сияющими волнами сбегали на зеркальный пол, отражаясь в таком же потолке. Отполированные белые стены отражали окружающую их роскошь.

Повсюду – мраморные женские статуи. Одни держат в руках кувшины, другие – серебряные подносы и кубки, третьи – плетеные корзины с фруктами. В центре зала возвышалась ступенчатая круглая кровать таких размеров, что на ней запросто разместилась бы пара десятков человек. На атласных простынях набросано несчетное количество подушек разных форм и размеров, расшитых жемчужными нитями.

– Ешь, – Андрас небрежно указал на этажерки с аппетитными мясными рулетами и икорными тарталетками, рядом с которыми стояли блюда с тонко нарезанной вяленой и копченой говядиной, с золотистыми сырными шариками и с красной рыбой под сливочным соусом, – Что любишь?

– Понимать происходящее, – ответил я, отвернувшись от деликатесов.

Мужчина усмехнулся, отламывая румяную утиную корочку и кладя себе на язык:

– К чему скромность? Гостю дозволен любой каприз!

– Не верю в безвозмездные дары по доброй воле, – я настороженно осматривался, ожидая подвоха в любой момент, – Тем более от демона.

– Тот бездомный ведь тоже не верил, что ты когда-нибудь протянешь ему бумажник, полный денег, – заметил Андрас, макая в мед очередной кусочек утиной грудки, – Ну а вопросы о достатке здесь уже не задают, поверь.

– А вопросы о родных? Что с моей сестрой? – не унимался я, хотя, признаться, голод уже не на шутку разбушевался. Владеть собой становилось слишком тяжело.

Андрас повернулся спиной и принялся рассматривать одну из статуй:

– Большинство людей после смерти пребывают в состоянии сна. Иногда это беспокойный, наполненный тревогой сон. Иногда это безмятежные красочные сновидения, знакомые каждому с детства. Нередко в этих снах раздается едва различимое эхо прожитой жизни и тоска по ней. Иными словами, людские души пребывают в тех местах, которые им роднее всего. А там уже распределяются по преобладающим качествам. Художники находятся с художниками, пьяницы – рядом с пьяницами. Поэтому если твоя сестра была достойным человеком, она должна пребывать в обществе себе подобных и видеть спокойные благостные сны.

– Как с ней встретиться?

– Не лги себе, для начала. Утоляй всякую жажду, ведь торжество лишений миновало.

– Хм. И часто ты принимаешь гостей?

– Если бы так и было, вряд ли кто-то из них вел себя так же нагло, – ответил Андрас.

– Так значит, у нас обоих это впервые, – осмелев окончательно, я позволил себе язвительный тон.

В то же мгновение демон резко развернулся, схватил меня за горло и сдавил его, злобно скалясь:

– Как выдернул тебя из лап чертей, так брошу обратно! Не забывайся: ты гость до тех пор, пока я решаю, как с тобой поступить.

Отпустив меня, он взял со стола пустой серебряный кубок и поднес к скульптуре. Мраморная девушка распахнула белесые глаза и слегка наклонилась, чтобы налить из кувшина красного вина. Как только кубок наполнился, Андрас приложился к напитку, выпив все без остатка. А после, обтерев рукавом мокрые губы, повернулся спиной и резким движением скинул пиджак, оставшись в легкой шелковой рубахе и штанах.

Дважды хлопнув в ладоши, он направился к кровати. Из всех арочных проходов в зал начали входить юные прекрасные девушки. Их совершенные фигуры ничуть не скрывали полупрозрачные платья, пышные бедра подчеркивали золотые пояса, а браслеты тихонько звенели на тонких запястьях. На блестящих волосах красовались диадемы, гребни, бусы и ажурные веера. Любовь к украшениям у людей не в крови, а глубоко в душе – подумал я, пока девушки раздевали демона, при этом лаская каждый участок его тела.

Или дурманящий аромат вскружил мне голову, или смятение, или роскошные девы, но найдя глазами кресло, я едва добрался до него. Я дрожал с головы до пят от сумасшедшей смеси эмоций, наблюдая, как красавицы ласкают мужчину языками, как трутся стройными телами и сладко стонут от наслаждения. Но Андрас глядел на свое отражение в зеркальном потолке отрешенно. Он выглядел все таким же задумчивым или даже несчастным, нежели испытывающим удовольствие.

– Можешь присоединиться, – позвал он сквозь сбивающееся дыхание, и девушки согласно замурлыкали.

– Да, да, иди к нам, милый.

Одна из девушек выпорхнула и подбежала ко мне, протягивая руку и зазывно улыбаясь. По ее обнаженным плечам раскидались пышные огненные локоны до талии, настолько тонкой, что я мог бы сомкнуть на ней ладони.

– Попробуй, – томно произнесла она, – Смелее!

– Я… может, позже, – еле слышно ответил я, и тут же испугался своих слов. Мысли в голове отплясывали дикий танец, превращаясь в вихрь невиданной силы.

Рыжеволосая красавица уселась ко мне на колени, обвила руками шею и принялась целовать, сводя с ума. Тем временем неспешное шевеление на кровати переросло в неистовую оргию. Распутницы связали мужчине руки, а на глаза завязали шелковую повязку так, чтобы он ничего не видел. Еще одна светловолосая красавица с ангельским личиком подошла ко мне, присела около ног и принялась ласкать, спускаясь все ниже.