Дорога, по которой они ехали была всего лишь ответвлением от большого тракта, дальше хутора по ней мало-мальски сносного пути сейчас не было, и сомневаться не приходилось: отряд идет именно сюда.

- Ну, как тебе это нравиться? - спросил Айс, и Данисий ответил честно:

- Совсем не нравится. Что делать-то будем?

- Я умней тебя что ли? То же самое будем делать - сидеть да прятаться, больше ничего придумать и не могу. Разве что эти белобокие наш сарай подожгут, тогда что-нибудь новое само собой сочиниться. Тише!

В этот момент со стороны сеновала послышался скрип двери, и туда зашли хозяин с соседом. Они стояли у входа и длинно о чем-то спорили, потом взялись пересчитывать пустые корзины в углу. Время от времени кто-нибудь из них скользил взглядом два согнувшихся и замерших силуэта у слухового окна, которые при желании ничего не стоило разглядеть, но желания этого у хозяев не было. После корзин хозяева пересчитали оплетенные горшки, потом взялись перебирать и перемеривать доски, и занимались этим, пока из глубины дома не раздался властный стук в ставни. Через потолок было слышно, как открывали дверь в сени, испуганный женский голос, звуки переполоха. Дородная баба в переднике прибежала на сеновал, всплескивая руками быстро-быстро заговорила что-то, после чего оба хозяина с неожиданной резвостью бросились обратно в дом.

9

Очень скоро маленький хутор, только что мирно спавший среди зимнего одиночества абсолютно преобразился. Во всех окнах горели огни, батраки и сами хозяева метались из дома в дом, то просто так, то с какой-нибудь поклажей. Из труб валил дым, совсем близко коротко заверещал и затих поросенок, а разбуженная не ко времени птица кудахтала и гоготала во всех трех домах. Среди всей этой суеты то тут, то там мелькали фигуры волк-рыцарей, которых и без брони можно было легко отличить по уверенной манере держаться, по резким, приказным жестам и по коротким ножнам у пояса - длинные мечи для больших боев они оставили, сняв вместе с доспехами, но совсем без оружия наверное даже не спали.

Айс с Данисием растянулись плашмя на толстом бревне, которым подходил сруб под скат крыши и прислушивались к доносящимся снизу звукам - лезть на старое место было бы глупо, потому что уже два раза приходил на раньше не виденный работник и уносил на вилах через дверь на улицу большие охапки сена, видимо на корм лошадям непрошеных гостей. А внизу становилось все шумнее. Рыцари переговаривались гортанными голосами, командовали слугами и хуторянами - в доме шел веселый ужин. Явно не обходилась без вина, или чем там их поили, голоса становились чем дальше, тем громче, иногда чуть ли не все разом, а потом вдруг хором запели торжественную песню на каком-то другом языке, может гимн, а может это была и молитва. Когда она окончилась, шум поднялся с новой силой, среди голосов несколько раз начиналась ругань, и Данисий мечтательно сказал:

- А может и передерутся скоро, а? - но его надежды не сбылись, ругань каждый раз быстро утихала. Судя по звукам, рыцари постепенно расползались из столовой по всему дому: уже из от одной стены сначала отодвинули, а потом обрушили какую-то тяжелую мебель, а с другой стороны явно потрошили сундуки под горестное нытье хозяина - вот уж никогда нельзя было подумать, что его уверенный и часто грозный бас может превратиться в этакое тонкое и жалобное причитание.

А потом раздался девичий крик, еще один, звуки борьбы, и совсем близко - удары металла о металл. Об стену ударилось мягкое тяжелое тело, и снова женщина закричала, но захлебнулась - ей зажали рот. Дверь на сеновал распахнулась, и двое рыцарей втащили туда извивающуюся и царапающуюся хозяйскую дочь, а следом вошел третий, вытер короткий меч об пыльный мешок, и что-то сказал, развязывая пояс. Данисий оглянулся на Айса - тот лежал, сцепив пальцы в странный клубок, с лицом неподвижным и белым, и хотя его глаза были устремлены вперед, казалось он ничего не видит и не слышит. Девушка исхитрилась укусить руку, зажимающую ей рот, и рыцарь не долго думая с размаху ударил ее кулаком сверху вниз по голове - девушка обмякла и обвисла в их руках.

То, что произошло после, видевший все со стороны от начала и до конца Айс тем не менее никогда так и не смог связать в одну цепочку. Только что лежавший рядом Данисий беззвучно прыгнул вверх и одновременно вперед, и через мгновение уже был рядом с теми троими, причем его топор уже торчал у одного из рыцарей в груди, пробив кольчужную рубаху. Следующие несколько секунд были сплошной мешаниной из мелькающих в свете отрытой двери стали и тел, а потом все разом прекратилось, и Данисий стоял с коротким мечом в руке рядом с тремя мертвыми врагами и лежащей без памяти девушкой. Айс с трудом встал, и кое-как добравшись до двери, закрыл ее, еле шевеля болящими пальцами. Руки и ноги тоже сгибались с болью, и вроде бы не совсем так, как хотел от них Айс. Данисий глянул на него и тяжело дыша, медленно произнес:

- Я конечно дурак. Но ты, колдун, и вовсе дерьмо собачье. Я сделал то, что делать было нельзя, а ты не сделал того, что сделать было можно. Я тебя презираю. К сожалению ты мой товарищ по войску, за которого ответ на мне, и к своим я должен выбраться с тобою вместе. Я это сделаю, хотя и противно, а там посмотрим.

- Даже так? - спросил Айс безразлично, и не получив ответа, продолжил тем же бесцветным голосом:

- Сейчас надо бы здесь порядок навести, этих упрятать, а девицу в чувство привести.

Хотя на то, чтобы произнести эту фразу, Айс много времени не понадобилось, все же Данисий успел успокоиться настолько, чтобы понять, что презираемый соратник говорит дело. Они вдвоем затащили тела рыцарей туда, где недавно хоронились сами, а потом Данисий принялся хлопотать вокруг хозяйки. Айс, который понемногу отходил от того странного состояния, в котором выслушивал оскорбления, посмотрев на действия Данисия отодвинул его в сторону - а вернее Данисий брезгливо отстранился сам. Айс положил девушке руки на виски, и через несколько секунд она уже оглядывалась по сторонам, пытаясь вспомнить, что же произошло, а вспомнив, она вскрикнула, и уткнулась Данисию в грудь извечным движением женщины, ищущей защиты у сильного мужчины - Данисий на эту роль подходил больше. Айс хотел было помочь ее успокоить, но вспомнил, что отныне презираем, и почел за лучшее заняться другим делом - встал у двери и внимательно прислушался к происходящему в доме.

Основной шум теперь слышался откуда-то сбоку, в одной из комнат кого-то били, но не смертным боем, а так, в науку. В промежутках между не очень частыми ударами и хохотом публики униженный голос жертвы что-то такое объяснял, клялся, упрашивал, и лишь с трудом удалось узнать, что это страдает все тот же хозяин. "Наверное, что-нибудь припрятать пытался", подумал о нем Айс без сочувствия, а вслух сказал:

- Денисыч! Тот который там кого-то презирает! Ты как-то спрашивал что делать, так вот тебе идея - проберемся сквозь дом, сведем какие-нибудь сани, и деру отсюда.

- Нас догонят еще до тракта, - холодно ответил Данисий.

- Могут догнать, а могут и не догнать, тут что-нибудь сообразить можно. А тут нас точно разыщут, не сейчас, так к утру, как этих троих хватятся.

Данисий хотел что-то ответить, но не успел: из-за штабеля досок выскочил, как сначала показалось, большой кот, но он встал на задние лапы, и стал больше похож на маленького человека, мохнатого и с хвостом, загнутым в изящное колечко. Хозяйка вновь попыталась упасть в обморок, но Данисий рук не отпустил, и она осталась стоять, хотя бы и мало чего воспринимая. Мохнатый же заговорил быстро и хлопотливо:

- Давайте, давайте, сбежим скорей. Гнаться не будут, я вам отвечаю, все устроим, только быстро отсюда! - и человечек сгинул, словно бы его и не было. Айс хмыкнул и вновь обратился к Данисию:

- Ну вот, все само собой устроилось. Раз коричневенький сказал, значит так и будет. Отпусти девку, и пойдем. Или ты ее щупать до полудня надумал? Э, э, опусти топор, я же в шутку, чтоб шевелился побыстрее. Вот интересно, с чего бы это домовому воевать за нас вздумалось?