Алексей и Джейн

The one without a name

Without an honest heart as compass

Эта история – чистой воды мистификация.

Пожалуй, я вынужден сделать подобного рода предупреждение, чтобы за мной не начали гоняться доктора с успокоительным, или, ещё лучше, психологи с прайс-листом. У любого возникнут сомнения в моём душевном состоянии, поскольку я описал, пожалуй, самого невозможного человека на свете. Так называемая мистика связана исключительно с ним, с его существованием, всё остальное – чистая правда.

Итак.

Представьте себе помпезное здание где-то около парковых насаждений. Дорогая кирпичная черепица, новенький ремонт, пара стадионов, в том числе крытых, небольшой бульвар, даже несколько фонтанов. А вокруг – самые ужасные и одновременно прекрасные творения человека. Дети.

Никто не может быть добрее или злее детей. Понятие социальной ответственности в них развито настолько слабо, насколько слабо выглядит любая предвыборная речь. Определённый стоп-сигнал отсутствует, понимание происходящего пока размыто упрощённым спектром эмоций. В этом плане дети похожи на светофоры – им ничего не стоит с зелёного (доброжелательности) переключиться на красный (гнев) в кратчайшие сроки. Так, любимый учитель меняется в зависимости от сегодняшней оценки, лучшие друзья – в зависимости от количества уделённого внимания. Страшное дело, если подумать.

Каждый школьный день – это стресс-тест, где показателем успеха является отсутствие неприязни к кому-нибудь из окружающих. Кстати говоря, от этого не застрахован никто. Самый лучший учитель-профессионал наедине со своими мыслями – всё тот же человек с сигаретой на балконе, что сплёвывая горькую слюну, непременно представит чьё-то особенно надоедливое лицо.

Если позволить себе мыслить утопически, то у каждого ученика должен быть один-единственный наставник, что будет учить его всем предметам. Как в Древней Греции. Но, во-первых, учителей не напасёшься, а во-вторых, есть нечто намного важней общих представлений о мироустройстве. Речь, разумеется, об отношениях. Дружеских, приятельских, дистанционных, близких, сексуальных… Ряд можно продолжать. Помещения потесней, детей по возрасту, рассадить по парам – пожалуйста, выстраивайте социальные связи, потому как общаться с людьми вам придётся всю жизнь, вне зависимости от желания. А между делом послушайте немного про географию, математику или русский язык.

Как ни крути, а самые важные уроки дети получают на переменах.

Помните, что говорилось про стресс? Психологи говорят, что при большом его наличии стоит завести игрушку, позволяющую его снимать, либо выполнять специальные упражнения. Поскольку упражнения – это слишком уж скучно, десятый «А» класс выбрал первое. Джейн.

Вообще-то его звали Дима. Дима Субботин. Но его уже так давно зовут Джейном, что настоящее имя все позабыли. Даже учителя оговаривались. Это был худенький мальчик с тонкими чертами лица и спокойным взглядом выразительных серых глаз. На вздёрнутом носу виднелась россыпь мелких конопушек. Он практически всегда стригся под ноль и выглядел при этом совершенно безобразно, главным образом, потому, что на затылке виднелось родимое пятно, напоминающее крест. Остальным это казалось забавным, поскольку так было намного удобнее отвешивать подзатыльники – целься в крест, и не ошибёшься. Надевал же Дима старую-престарую школьную форму, аккуратно залатанную им же, но не потому, что не мог позволить себе новую, а потому что не хотел. Его поразительная безответность и беззлобность давно уже воспринималась как что-то само собой разумеющееся. Было нормально, скажем, проходя мимо, мимолётом треснуть Диму по макушке. Даже без злобы, чисто механически. Тот же даже глаз не поднимал. Только спустя какое-то время начал вздрагивать от громких звуков, но это же пустяки?..

Дверь класса распахнулась с такой силой, словно её выбивали агенты ФБР. Вошли Макс Корольков и Алексей Шерудов. Последний выглядел взбешённым. Стремительно проследовав к первому ряду, с силой ударил Джейна в плечо, тот кубарем свалился со стула под парту.

–Господи, Лёша, что случилось? – Марина, высокая миловидная девушка, процокала каблучками к Лёше и обняла его за шею, – Кто тебя расстроил?

С выражением вселенской тоски Лёша уселся за свою парту. Надулся.

–Второе место.

Одноклассники захлопали и заулюлюкали. Кто-то хлопнул его по плечу.

–Второе место! Второе!

–На федеральном конкурсе! Во даёт!

–Погоди, так это спортивная стипендия, получается?

Возбуждённая толпа обступила Лёшу. Тот недолго оставался хмурым (вспомните про светофор), и теперь делился массой впечатлений.

Воспользовавшись тем, что его никто не видит, Максим, коренастый горбоносый мальчишка в костюме-тройке, чуть отступил назад и помог Джейну подняться на ноги. Тот чуть морщился – при ударе он слышал какой-то хруст – но счастливо улыбнулся и кивнул в сторону Лёши.

–Второе место в России! Здорово!

Максим застыл на секунду. Затем отвесил Джейну подзатыльник и вернулся к Лёше.

А Лёша рассказал… Ух, сколько он всего наговорил! Что против него выставили чуть ли не киборгов с перекачанными мышцами, а не обыкновенных школьников, что какие-то девчонки поддерживали его всю дорогу (Марина притворно надула губки), что тренер отметил его талант…

–…И вот на финише – ноздря в ноздрю! Судьи совещались и по итогу присудили победу тому, другому… Он вроде как из детдома, я слышал.

–Вот потому и присудили, – сказал кто-то.

–А то не ясно! – фыркнул Лёша, – Только таким отношением национальный спорт планку не поднимет, когда награду присуждают из жалости. Если так проводить все конкурсы, Джейну бы присуждали победу, просто взглянув на фотку в анкете.

Все повернулись к Джейну, что сидел сразу за Лёшей и покатились от хохота. Они даже не сразу услышали звонок. Вошедший учитель, однако, тут же разогнал всех по местам.

–Устроили балаган, – попенял он немного, но тут же гордо улыбнулся, – Хотя, чего уж там, повод замечательный. Шерудов, сегодня пять!

Тот вяло поднял широкую ладонь в знак признательности.

Даже развалившись на стуле, как миллиардер в кресле перед камином, Лёша выглядел не вульгарно. Нагло – да, пожалуй, в какой-то степени, вот только какой спортсмен-школьник, заняв второе место по стране в беге, не позволит себе откинуться назад на стуле? Да никакой, поверьте.

Светлые волосы, укрощённые кремом, послушно лежали на голове Алексея, даже когда он резко поворачивался. Переходный возраст его пощадил – на красивом прямом носу, волевом подбородке или щеках не было ни единого прыщика. Голубые глаза светились от радости, они словно разрезали пыльный воздух вокруг себя. Единственное, что Лёше не нравилось в себе самому – это близорукость. Ему приходилось носить линзы, чтобы хотя бы разглядеть того, с кем он разговаривал.

Он почти не слушал объяснений учителя. Алгебра, как и всё остальное, давалась ему легко – технически, не было никакой разницы между халявной «пятёркой» и той, какую он мог заработать, решив одно из этих тупых квадратных уравнений.

Клонило в сон. Ажиотаж от его призового места понемногу стих, все погрузились в работу. Вот чего не отнять у частной школы имени Коперника, так это успеваемости. Серьёзно к учёбе относились почти все. В прошлом семестре тройки были только у пары человек – у Джейна и ещё кого-то… Кого-то неважного, Лёша бы и Джейна не вспомнил, если бы сам не придумал ему эту кликуху.

Шерудов тихо фыркнул. Затем его озарило. Он наклонился и запустил руку в рюкзак. Обёртка шоколадки приятно захрустела – как обычно. Краем глаза Лёша заметил, что на него глядит Джейн, и, не стесняясь, повернулся к нему.

–Что, тоже хочешь? – улыбнулся он, освобождая батончик «Марс» из чёрно-красной упаковки.

Дима промолчал.

–Так я поделюсь.

Лёша вывернул обёртку наизнанку. Из-за жары шоколад успел слегка растаять. Шерудов старательно вытер сладкие полосы о раскрытую тетрадь Джейна.