– Почему бы и нет! Очень надеюсь, что нам не припишут роман после такой вот встречи.
– Здесь редко бывают лица наших профессий, – рассмеялся Арто, – хотя Хельсинки – это большая деревня.
Тарья и Арто сделали заказ.
– Какие новости? Ты меня заинтриговала.
– Это часть моей работы.
– По-моему, это часть твоего образа, Тарья, – в тон ответил Арто.
– Ты знаешь Лию?
– Конечно, это твоя подруга, вы коллеги, – мужчина не подавал виду, но он явно хотел поговорить о Лие.
– Лия тоже ищет русского перебежчика.
– Вот как! А она в этом деле с какой стороны?
– Журналисты, как сыщики, существуют для того, чтобы впутываться в любые мало-мальски стоящие авантюры.
– Точно подмечено, но, вроде, это не совсем ее профиль.
– Ошибаешься, наш профиль – держать нос по ветру, и тогда появится интересный материал.
– Рассказывай, что знаешь.
– Арто, какой ты нетерпеливый. В общем, у Лии есть приятель Эрик, даже не приятель, а так знакомый таксист.
– Замечательно. Эрик на досуге выследил русского шпиона?
– Не перебивай. Как-то Эрик, видимо, желая поближе пообщаться с Лией, пересказал ей то, что видел его брат Вилье, который служит в пограничной охране в Кайнуу. Так вот, этот Вилье поведал о русском шпионе, якобы задержанном в Кухмо. Может, это все выдумки Эрика, да только произошло все недели за две до того, как ты мне рассказал, что вы ищите русского перебежчика, который, наверное, попал в руки военной разведки. Понимаешь?
Арто задумался о совпадении.
– Когда Лия видела Эрика, вернее, слышала от него эту историю?
– В начале октября.
«Так, – сопоставил факты Арто, – в десятых числах октября начальник ЦСП поручил, в том числе и мне, что-нибудь выяснить о советском перебежчике».
– Тарья, вполне вероятно, это тот, кого мы ищем. Значит, его увезли в Хельсинки военные?
– Не только его. С ним была женщина и ребенок. Ты же знаешь, журналистов, как и сыщиков, всегда интересуют детали.
– Поворот… давай, выпьем, Тарья, за нашу встречу!
– Давно пора, – согласилась Тарья, – но сначала расскажешь о том, что тебе известно. Или ты думал, что от меня можно так легко отделаться?
– Я же тебя знаю! Как сказал один из моих начальников, действительно есть информация, что в Управление военной разведки попал какой-то важный то ли шпион, то ли диверсант, то ли перебежчик. Рассказ Эрика вполне правдоподобен.
– Интересная получается мозаика! Теперь точно можно выпить, – весело сказала Тарья.
***
«Значит, Питкянен был прав, – анализировал информацию Эско Риекки после того, как Арто пересказал ему историю таксиста Эрика о необычном русском диверсанте с женой и ребенком. – Ясное дело, это не диверсант – диверсанты с семьей не ходят. Значит, перебежчик, уставший от «социалистического завтра» или ушедший от наказания. Только почему в такой глуши как Кухмо? В тех краях можно долго бродить и вновь выйти назад. Может быть, он местный житель? Тоже версия. Но стали бы местным жителем заниматься на таком уровне? Сам Меландер, машины военной разведки, атмосфера строжайшей тайны… Слишком закручено для простого карельского парня. Предположим, пограничник, начальник заставы или комендатуры? Маловероятно, чтобы он решился на побег. Хорошо, пусть русский перебежчик и какой-то важный гражданский или военный чин. Сейчас он в руках военной разведки, с ним жена и ребенок. Не исключено, что его поместили в тюрьму. Снова жена и ребенок? Им должны предоставить какое-то пристанище. У нас есть русские гимназии, русские общины. Но это смешно, чтобы мальчика, прибывшего из России таким вот способом, уже определили в гимназию, тем более русскую. Ладно, пусть Арто копает. Может, кто-то из тайных агентов или информаторов даст зацепку. В конце концов, кроме советского перебежчика есть уйма дел».
***
– Какие будут указания, господин полковник? – спросил Кярккяйнен у Ларса Меландера.
– Что вы имеете в виду, майор?
– Какие у нас планы на Эйнари?
– У меня, если честно, нет никаких планов. Пока будем вытаскивать из него информацию, потом посмотрим. Может быть, он будет полезен в диверсионной школе.
– Точно подмечено – «вытаскивать информацию», упрямый тип, нужно сказать.
– Чему удивляться, Арво? Он же финн, финн-коммунист, – Меландер рассмеялся.
– Вы говорили о Розенстреме38, хотите ввести его в курс дела?
– Думаю, он уже в курсе. Розенстрем – один из лучших разведчиков Финляндии, а то и всей Европы.
– Что есть, то есть, но мне кажется, не стоит передавать Эйнари под руководство Розенстрема.
– Это почему же?
– Все мы в той или иной степени авантюристы, иначе бы не работали в разведке.
– Интересная мысль, майор! То есть хотите сказать, что все мы здесь немного того, – Меландер опять рассмеялся.
– В общем-то, да, – Арво немного смутился, – впрочем, это не проблема, это профессиональное.
– Ничего не имею против данного высказывания.
– Так вот, Розенстрем, знаете ли, внушает мне порой опасения.
– Хотите сказать, что он окончательно поехавший?
– Да! С вашего ведома или без вашего ведома Розенстрем придумает что-нибудь такое, в результате чего Эйнари вновь окажется в СССР или возглавит здесь местных коммунистов.
– Вы боитесь Розенстрема?
– Ну, самого Густава я, конечно, не боюсь. Однако его связи с правыми, с лапуасцами… Все это может плохо закончиться.
– В таком случае, зачем им Эйнари?
– Эйнари – очень удобный инструмент. Его можно использовать по-разному. Коммунист-террорист появился в Финляндии, совершил какое-нибудь преступление, например, убил члена парламента, пытался устроить государственный переворот, создал боевую группу из бывших красногвардейцев, изобличен военными разведчиками или правыми.
– Его могут сделать козлом отпущения?
– И не только! Он может стать козлом-провокатором.
– Известно, что Розенстрем – большой мастер по части провокаций, диверсий, разоблачений. Но тогда, в двадцатые годы, отношения с СССР были натянуты. Сейчас мало кому придет в голову совершать налет на советское посольство или торгпредство.
– Возможно, да только ежа не острижешь.
– Что предлагаете, Арво?
– Думаю, стоит рассказать Розенстрему о существовании перебежчика, намекнув, что русский уже закреплен за отделом статистики, и не стоит в отношении него вынашивать какие-либо планы.
– Хотите таким образом огородить Эйнари от опасности со стороны наших же разведчиков?
– Можно и так сказать. Чувствую, что он нам еще очень пригодится.
– Как военный специалист?
– В Европе неспокойно, большие игроки идут к большой войне.
– Разумеется, но мы здесь в лесах Европы мало кому интересны. Беспокоиться следует чехам, полякам, французам. Из серьезных границ у нас только одна – с Советским Союзом, и, как я могу судить, им не до Финляндии.
– Не знаю, не знаю, господин полковник. Наш договор с Советами о ненападении заключен еще в тридцать втором году, а три года назад он продлен на десять лет. Однако в конкретных случаях подобные договоры остаются только на бумаге.
– Интересно рассуждаете, Арво. По-вашему, мы будем воевать с русскими?
– Очень бы не хотелось, но судя по тому, что творится в мире, войну я не исключаю. Италия напала на Эфиопию, немецкие войска уже в Рейнской демилитаризованной зоне. Потом этот антикоминтерновский пакт немцев и японцев39. Англия и Франция почему-то делают вид, что в Европе ничего не происходит. Все пытаются перехитрить друг друга и остаться в стороне в случае начала войны. Советы, думаю, не без злорадства смотрели бы, как Англия и Франция выступят против Германии. Немцы, памятуя опыт прошлой войны, наблюдают, где может начаться столкновение между Москвой и Лондоном, вторую Антанту им не пережить. Ну а французы с англичанами, понятное дело, ждут, когда диктаторы Европы начнут грызть друг другу глотки. Очень печально, что демократы Европы не замечают, как фашисты дружно уничтожают Республику в Испании.
