Серёжа Сыроежкин по идее должен был быть всем доволен в личном плане. У него был прекрасный любовник, души в нем не чаявший, прикрытие в виде подруги-лесбиянки и фактически новообретенный брат-близнец, ставший ему лучшим другом и самым близким человеком. Одна проблема не давала Серёже спокойно жить — он до безумия хотел Электроника. И не мог позволить себе даже намекнуть ему на свои желания. Он слишком идеализировал андроида, не подозревая и о десятой части тех совсем не возвышенных мыслей, которые роились у него в полуэлектронных мозгах. Электроник, боясь потерять Серёжу, никак не выдавал свои истинные чувства — он был твёрдо уверен в абсолютной гетеросексуальности своего двойника. А для Серёжи было невыносимо даже предположить, что Эл может хотеть кого-то другого. Если не самого Серёжу, то никого! Значит, Элек — асексуал. Чистый и непорочный во всех отношениях. И лезть к нему — последнее дело.
Электроник честно пытался довольствоваться особой близостью, которая возникла между ним и Сыроежкиным, и не желать большего, но каждый вечер, запираясь в своей комнате и трахая свой кулак, он представлял извивающегося под ним и стонущего от удовольствия Серёжу. Иногда ему хотелось отдаться самому, тогда Элек пытался с помощью собственных пальцев представить, что он соединился с предметом своей не совсем здоровой привязанности, и это тоже вызывало в нём восторг в процессе и дикую тоску после разрядки. Вообще, Элеку, с его повышенной тактильностью, настолько не хватало телесных контактов, что он иногда готов был предложить себя первому встречному. Только вот, Эл — не девушка, и первый встречный его вряд ли захочет, как и второй, и третий. Это он тоже понимал, а единственный гей в его окружении, которого он знал, каждый раз ему отказывал, мотивируя это верностью своему таинственному избраннику, которого андроид успел уже заочно возненавидеть. Такие дела.
Нерастраченная энергия требует выхода, и Электроник его неожиданно нашёл. Он, спасибо покойному ценителю живописи Стампу, умел рисовать. Быстро, качественно и в любой технике. В свободное время, как и многие подростки, он смотрел аниме и читал мангу. Эта техника рисовки очень понравилась Электронику, и он в один из хмурых одиноких вечеров начал вести дневник, точнее рисовать мангу, подробно описывая в ней события своей недолгой жизни. Глава за главой, скоро набралось несколько томов, которые Элек перевёл в электронный вид и дальше рисовал только с помощью графического планшета. И всё это добро под женским ником Эмбер* выложил на сайт любительской манги. Народ творение заметил, и вскоре у Электроника появились подписчицы и даже подписчики, которые с нетерпением ждали выхода новой главы и готовы были обсудить с автором все перипетии сюжета (то есть жизни самого Электроника) и вообще поговорить. Им-то от лица некой художницы-яойщицы страдающий андроид и изливал душу на условиях полной анонимности. Всё легче, чем в одиночку со своими проблемами маяться.
Впрочем, будь Электроник чуть более внимателен к кому-либо, кроме Серёжи и Макара, он бы быстро нашёл в классе родственную душу, томящуюся от неразделённой любви. Если бы кто-то проводил статистические исследования, то десятый «б» без сомнения вошёл бы в Книгу рекордов Гиннеса как класс с наибольшим абсолютным и процентным показателем числа представителей ЛГБТ-сообщества. Кроме Зои, Макара, Серёжи и самого Элека, ещё один ученик предпочитал представителей своего пола. Вова Корольков. Невысокий чёрненький мальчик с огромными глазами, больше похожий на героя аниме, чем на обыкновенного российского школьника, тоже имел несчастье безответно влюбиться. В лучшего друга. И ладно бы в натурала — с этим ещё можно было бы как-то смириться. Нет, предмет его мечтаний был влюблён и, судя по всему, состоял в отношениях с другим учеником. А разве мог Вовка соперничать с высоким и стройным как кипарис белокурым красавцем Серёжей? Ни единого шанса. И Вова тихо вздыхал и старался быть Макару по-настоящему хорошим другом. Ведь друзей тоже любят и ценят, крепкая дружба длится зачастую дольше любовных отношений. Такие чувства дорогого стоят.
***
В общем, Новый год к нам мчится, скоро всё случится, как в одной песенке поётся. Для десятых и одиннадцатых классов типа дискотека будет. Школьные дискотеки — отдельная песня, но зато можно повыпендриваться кто во что горазд. Приколы всякие, песенки-стишки стёбные, ну и прочий балаган. Десятый «б» в лице Сыроежкина и Гусева, как самых музыкально одаренных, несколько песен подготовил. Вокал — Сыроега, он же электрогитара, клавиши — Гусев (три года сольфеджио в началке даром не прошли), он же — бэк вокал.
Пели они в общем-то всякое старьё. Всё модное и современное и так у всех на слуху — надоело уже. А свои творения перед одноклассниками Серёжа исполнять стеснялся, так что обошлись каверами. Первой в их репертуаре шла «Fly me to the moon», только не в таком исполнении как у старины Фрэнка, а так как она звучит в Евангелионе**. Серёжа пел, а Макар обеспечивал музыкальное сопровождение на синтезаторе. Народу понравилось — все тут же разбились по парам и стали танцевать медленный танец. На танец это, правда, оказалось похоже только в исполнении физрука и директрисы — мастерство-то не пропьёшь! Остальные только нелепо покачивались в такт музыке. Ну и ладно, главное, чтобы людям приятно было.
А дальше был прикол, который могли понять лишь избранные. Чуть менее древняя, но в своё время не менее известная на просторах нашей Родины композиция братьев Самойловых*** с первых тактов настроила зал на весёлый лад. Но по достоинству оценить шутку могли лишь сами исполнители и Вовка с Зойкой, которые были заняты не всякими там танцами-шманцами, а старательно снимали видео, которое потом планировали выложить на школьном сайте, Ютюбе, и в Контакте в открытом доступе.
Как будто горькое вино
Как будто вычурная поза
Под шум хмельных идей
Пришла мечта о ней
Как будто роза под наркозом
На этих словах на сцену актового зала выбежала Майка (которую на правах своей официальной девушки пригласил Сергей) и, мило пританцовывая и подпевая, стала изображать предмет воздыханий лирического героя песни.
Да я люблю, да я люблю
Об этом песни я пою
И петь не надо о другом
Мы о другом споём потом
А я люблю, а я люблю
И удержаться не могу
Я оптимист, я оптимист
Я гетеросексуалист
Между куплетами Сергей даже ухитрился обнять Светлову за талию одной рукой и поцеловать на глазах у всех под умильные улыбки представителей школьной администрации. Мол, так и надо, смотрите дети, между кем и кем на самом деле романтические отношения должны быть. И нефиг тут толерантность всякую разводить.
Меня уводит в темноту
Счастливая меланхолия
И пусть жестока плеть
Я не устану петь
Её потрёпанное имя
Зойка глядя на этот балаган только самодовольно ухмылялась — она-то знала, кто на самом деле предаётся любви с белокурой нимфой, так изящно танцующей на сцене.
Рядом с Кукушкиной тяжело вздыхал Корольков. Он с восхищением смотрел на своего кумира — каких только талантов у Макара нет! Он не только спортивная гордость школы, он ещё и музыке не чужд!.. А Серёжа до чего хорош! Куда до него Вовке… Эх.
Да я люблю, да я люблю
Об этом песни я пою
И петь не надо о другом
Мы о другом споём потом
А я люблю, а я люблю
И удержаться не могу
Я оптимист, я оптимист
Я гетеросексуалист
Песня закончилась, все захлопали, но исполнители не спешили уходить со сцены. Серёга прямо на сцене стянул с себя тонкую зелёную водолазку, сверкнув голым торсом перед публикой, чем едва не вызвал сердечный приступ у Элека и перевод его системы жизнеобеспечения исключительно на аккумуляторные батареи, и надел припасённую розовую маечку, всю в блёстках и стразах. Явно из гардероба Светловой. Народ заржал. После недавнего выступления все эскапады Сыроежкина воспринимались исключительно с юмором. Теперь настала очередь петь «о другом».
